Литературная
мастерская

моему лучшему другу

Однажды Большакову взбрело в голову жениться. Приспичило. Он собрал совет, на котором присутствовала, помимо него самого, девушка Рита Петрова. Такой архиважный шаг требовал серьезного подхода, и решить все один Большаков не мог. Петрова согласилась, что ее родители давно уже не гуляли на свадьбе, с тех самых пор, как отдали старших дочерей в надежные руки мужчин.

Решено было ехать свататься. Точнее – лететь, родители имели привычку проживать там же где и родились - в Архангельске.

Большаков, который уже имел удовольствие побывать в этом дивном городе, любил приговаривать: Всем город хорош, но вот архангелов я там не наблюдал.

Билеты на самолет покупались три раза. Первый раз, Большаков забронировал на неверное число, и самолет взлетал, оставляя его с Петровой похмеляющимися в суши-баре. Второй прокол произошел, когда Петрова забыла паспорт: пришлось сомиком метнуться за бумажкой, чтобы как раз опоздать на следующий, забронированный рейс. Третья попытка дала билеты в бизнес класс, и парочка постаралась не покидать здания аэропорта. Петрова, как истинная женщина, восприняла эти бегунки с билетами как знамение, причем не хорошее. А Большакову было жаль денег, которые могли пойти на благотворительные цели. То есть – на пропой души.

Родители будущей невесты восприняли новость о свадьбе, как и подобает родителям, охочим до «посидеть» на торжествах: папа достал кило водчилы и завел песнь о том, как у него начиналась семейная жизнь, а мама просто увела Петрову в другую комнату, где они вместе и проплакали весь вечер. Большакову же ничего не оставалась, как слушать историю возможного тестя, стараясь не отставать по части выпивона. А история  была по-житейски проста – тем же и ужасна. Несмотря  на то, что Петров считал себя коренным архангелогородцем, родился и вырос он в деревне, впрочем, той же области. Его отец взял себе в жены его мать насильно, то есть без согласия родственников с ее стороны. Детей, братьев отца Петровой, было много, но рождены они были отнюдь не по любви. Не было соития по обоюдному согласию - Ритин дед просто периодически беспардонно насиловал Ритину бабку. Первое время та жаловалась в милицию, но там нечего сделать не решались – милые бранятся, только тешатся, главное по закону. Не найдя защиты, Ритина бабка пыталась отбиваться от законного супруга кочергой и черенком лопаты, но ничего не помогало – желание насильно овладеть своей женой превращало деда Петровой в берсерка. От таких историй у Большакова встали дыбом волоски над верхней губой. Будущий тесть продолжил: его жена тоже была из деревни, и ее родители действовали по той же схеме, которая вообще, как выяснялось, присуща общинному строю. У Большакова пропало желание удивляться – оценочное восприятие нравов деревни могло завести его в ненужные дебри и препятствовало его миссии понравиться будущей родне. Если бы не внезапное озарение: суммировав в уме количество Ритиных сестер, Большаков пришел к выводу, что деревенский уклад оба родителя перенесли и в областной центр. Его догадку подтвердил Ритин папа, намекнув ему:

- Внуков нам сделайте, поскорее. А если Ритонька будет говорить «не время еще», ты мужика включи – она сразу сдастся. – и подмигнул одобренному зятю.

Улетая из Архангельска, молодые молчали. О чем Рита проплакала с мамой, Большаков мог только догадываться.

Подготовка к свадьбе была недолгой.

Почетного звания «Свидетель Большакова» удостоился его закадычный друг и соратник Юрий Сергеевич. Роль свидетельницы будущей Большаковой отвели ближайшей подруге невесты. Свидетелям разрешалось быть с парой. Юрий Сергеевич без колебаний выбрал в качестве спутницы подругу своих суровых будней Ольгу Владимировну, а свидетельница (несколько поколебавшись) – своего мужа, латентного алкоголика и убежденного водителя маршрутного такси  от двадцатого таксомоторного парка. Свадьбу решено было сыграть в Петергофском Загсе, отметить это дело – в ресторане «Романс». Число гостей планировали как будто по количеству Бакинских Комисаров – только близкие родственники, не считая свидетелей. После свадьбы, молодые в спешном порядке, без заезда домой, заселялись в отель у Аэропорта, откуда уже следующим вечером должны были отбыть на солнечный Мальтийский архипелаг. «Мы расписываемся и нас строго в 24 часа депортируют. Как поволжских немцев в 41-м. Чудненько» - подытожил Большаков. На том формирование примерной картины действия и закончилось.

По устоявшейся традиции, жених должен был с утра заезжать за невестой. Костюм Большакова смотрелся эффектней его наполнения. Один только  галстук цвета переменной облачности был произведением искусства. Ванильный пиджак с брюками такого же оттенка отражал серьезность намерений жениха. А кремовые туфли вообще лишали дара речи. Сам счастливый обладатель билета на самолет до Валетты был помят. Потому что всячески разлагался до четырех утра, празднуя мальчишник и попутно участвуя в алкобезлимитной акции в баре Цыпа, где, заплатив купюру с видами Архангельска, можно было, не глядя нарЕзаться всеми доступными алкогольными напитками. Запивка шла отдельно. Следует заметить, что разложение Большакова проходило в непосредственной близости от Юрия Сергеевича. Название вечеринки «мальчишник» подразумевало наличие женщин. Но в будний день, в заведении оных почти не было. Так что Юрий Сергеевич порылся в телефонной книжке и вызвал свою старинную подруженцию Ирочку, которая дюже приглянулась завтрашнему жениху еще в первую встречу, проходившую месяца за два до мальчишника. Большаков был даже как-то чересчур рад при виде Ирочки и отвесил благодарственный поклон Юрию Сергеевичу. Не желая наблюдать за предсвадебными памороками друга, Юрий Сергеевич отчалил. У обоих хватило ума поутру не вдаваться в обстоятельства прошедшей ночи.

Утренний традиционный заезд за молодыми был скучен: еще не все гости подъехали, да и жених с невестой не торопились возглавить свадебный кортеж. От нечего делать, Юрий Сергеевич подарил Рите букет цветов и отлучился в сторону ларьков. Где повстречал старшую сестру невесты, мужа старшей сестры невесты и младшую сестру невесты – все хлестали энергетики. Про себя назвав их проклятыми позерами, Юрий Сергеевич тоже взял себе баночку энергетика. Пока он возвращался к месту старта долгой семейной жизни, он наполнил половину банки коньяком из припасенного мерзавчика.

Свадебным генералом выступал Геша Жуков, коллега и наставник по страхованию населения. На его шикарной бричке с олимпийскими кольцами на решетке, молодые со свидетелями выехали в сторону Петергофа. Остальные тряслись в микроавтобусе.

Юрий Сергеевич остро ощущал нехватку Ольги Владимировны и куксился. Даже воротил нос от заботливо открытой специально для него бутылки шампанского. Свидетельница травила истории из своей семейной жизни, Большаков вяло восхищался букетом невесты, похожим на мутировавшее брокколи, а сама Петрова смотрела из-под белой вуальки, украшающей шляпку, хитро и счастливо, как пчеловод, обкуривающий улей

Петергофский ЗАГС был маленьким, как бункер. Распаренные в автомобилях гости и виновники прохаживались мимо главного входа парами и группками. Юрий Сергеевич исподтишка пил шампанское, обнимая Ольгу Владимировну, к нему периодически подлетал Большаков, отхлебывал шампанское, скрываясь от тещи, которая палила его глазами, а невеста Петрова ходила под ручки с сестрами и принимала поздравления. Через какое-то время молодых, свидетелей и фотографа загнали в маленькую комнатку, где наказали готовиться к регистрации. Выделенное помещение навевало на Большакова мысль о заключении (а мысль о заключении провоцировала мысль о побеге), которым грозит брак, и он захандрил. Юрий Сергеевич, протащивший в комнатку мерзавчик коньяку, веселил фотографа и женщин, проглатывая напиток и занюхивая рукавом. Фотограф, чтобы хоть как-то отработать свою ставку предложил делать зарисовки. Юрий Сергеевич тут же состряпал композицию: свидетельница и невеста тащат жениха за одну руку в свою сторону, а Юрий Сергеевич тянет Большакова за другую – в  свою, при этом жестикулируя в сторону окна, мол, там дивы дивные, тут нефиг курить, пора выходить. После фотозарисовки всех пригласили наверх, создавать ячейку общества.

Во время церемонии, Юрия Сергеевича не оставляла мысль, что сейчас Большаков скажет нет, и тогда на него набросятся родственники невесты, а он, почетный свидетель, подхватит своего друга на руки и, раздавая пинки направо и налево, вынесет друга, как котенка из горящего здания. Но Большаков нервно и истерично стоял на том, что все происходящее полностью соответствует его представлениям о долгой счастливой жизни, и он как попка отвечал «Да». Юрий Сергеевич поник головой, а когда дело дошло до подписи свидетеля – накарябал неприличное слово в нужной графе.

И началось торжество невиданное. Из ресторана «Романс» звучала музыка, не имеющая ничего общего с названием заведения. Гости со стороны невесты лихо отплясывали Архангельский шейк. То есть попросту взбалтывали алкоголь в животах, при этом сгибая одновременно руки в локтях и ноги в коленях. Родственники Большакова рассуждали за столами о высоких материях в низменных обстоятельствах. Гундели, одним словом.

Большакова, урожденная Петрова, распыляла окружающим выстраданную улыбку и налегала на вино. Большаков не расставался с мобильным, и строчил под столом сообщения «Ниоткуда, с любовью…».

Свидетеля Большакова, Юрия Сергеевича, фатально сморил алкоголь, и он поклевывал носом. Когда его будили и осаживали, мол, будьте бдительны, вы какой никакой, а единственный свидетель жениха, то Юрий Сергеевич озадаченно вопрошал:

- А кого судят?

Из-за нетрезвости головных органов, Юрию Сергеевичу было трудно анализировать происходящее. Да что уж там, даже сфокусироваться на столовых приборах ему удавалось с трудом. Муж свидетельницы вывел Юрия Сергеевича освежиться, предложил сигарету и начал учить премудростям «Как быть ровным и чётким свидетелем».

- Короче, убеляться команды не было – муж свидетельницы по-хозяйски потрепал Юрия Сергеевича по плечу, прикурив ему сигарету.

- Ваще дальше – муж свидетельницы беспардонно постучал указательным пальцем по лбу Юрия Сергеевича - бокал жениха должен быть всегда полон, свидетель чисто в ответе!

- Запомни – муж свидетельницы деловито взял Юрия Сергеевича за грудки – свидетель жениха не сопли жевать должен, а бодрячком, бодрячком!

Юрий Сергеевич вяло отодвинул не принадлежащие ему руки и промямлил – И это говорит мне особь, которая еще вчера кепку носила.

Когда отец невесты, вышедший отравиться табаком, сумел их разнять, у Юрия Сергеевича были изрядно погнуты очки, помят пиджак, да и вообще титульный лист был в произвольных кляксах – от алых до сизых. Муж свидетельницы практически не пострадал и держался агрессивно, за что и был отчитан отцом невесты.

- Ты зачем лютуешь? – между делом спросил Большаков своего свидетеля, помогая ему ополоснуть лицо в рукомойнике.

- Понимаешь, я еще на той неделе залез к нему на страницу vkontakte, а у него статус: бродяга по жизни, вор по нужде, кайфарик по масти, романтик в душе. Ну не могу я к таким долбонавтам относиться как к людям – Юрий Сергеевич отфыркивался и плевался борщевыми кляксами.

Друзья вернулись в зал, где их отсутствие заметила только Ольга Владимировна, которой Юрий Сергеевич обещал этим вечером репетицию их собственной первой брачной ночи.

Когда свадьба уже была близка к выходу в астрал, объявили окончание торжества, подав торт. Ольга Владимировна отволокла Юрия Сергеевича с помощью новоиспеченного мужа Петровой в такси и увезла восвояси. Большаков стоял на тротуаре и с кислой миной махал им в след.

Как выяснилось позже, улетающие следующим утром обратно в Архангельск родители невесты дали ей напутствия:

- Этот ваш свидетель – конченый подонок. А девка, что с ним была – любовница твоего Большакова! Я даже подозреваю, что у них тройная связь!

Выслушав все это, невеста, точнее, законная супруга Большакова заревела в три ручья. Не то что бы ей и самой такое приходило в голову, но уж очень ее встревожило, что Большаков как-то чересчур долго обнимался с Ольгой Владимировной после церемонии в ЗАГСе, а не в меру ревнивый Юрий Сергеевич никак себя не проявил, меланхолично наблюдая свою спутницу в ручищах другана. А эта сцена в комнате предварительного содержания, когда свидетель и жених устроили эту из ряда вон «зарисовку»? Неспокойно стало на душе у Риты, но назад дороги уже не было – за билеты уплочено, мероприятие как никак состоялось. Просьба проследовать на посадку.

В свадебном путешествии, Большаков посеял обручальное кольцо в первой же морской волне. Жена Петрова-Большакова расстроилась и пила все две недели на островах. Сам молодожен предпочитал не показываться ей на глаза. А через неделю после возвращения он и вовсе съехал с квартиры.

Юрий Сергеевич встретил Большакова в Елисеевском через месяц после торжественно-трагических событий – зашел поглазеть на реконструированный магазин. А там Большаков фуфырик выбирает. Разговорились, вчерашний жених пожаловался, Юрий Сергеевич включил семейного психотерапевта.

- Знаешь что, мне кажется у тебя брак сочетания с Ритулей. Вы друг друга скурили до фильтра.

- Ты своими гиперболами заманал – ответил Большаков.

- Ты зачем такой заведенный? – спросил Юрий Сергеевич

- А я разведенный – ответил Большаков.
Все вышло ровно по Зощенко: в один из дней после работы зашел Большаков в гражданский подотдел и развелся. Там даже не удивились.

Причина развода была неожиданной для Юрия Сергеевича. Оказалось, что вся суетливость Большакова перед свадьбой (а так же телефонная мания во время торжества) была вызвана прекрасным чувством измены, как возможности нагуляться перед свадьбой. По крайней мере, так думал Большаков, пока мелкий, сухой ад измены («Будто крошек в постель насыпали») не стал для него райским островком. И Большаков не выдержал: вот уже два месяца перед свадьбой, и месяц после, его съедало раздвоение личности. Он метался от одной к другой, с другой скучал без первой, и наоборот. Причину измены звали Ирочкой, что тоже стало нокдауном для Юрия Сергеевича – с Ирочкой Большакова познакомил именно он.

- И какие у вас дальнейшие планы? – спросил Юрий Сергеевич, стараясь зафиксировать отпавшую челюсть в первоначальное положение.

- Жить и бородеть – угрюмо отрапортовал Большаков, поглаживая прорастающий колосьями подбородок.

С Ирочкой, Большаков помолодел сознанием: если с Ритой все выходило как у среднестатистических семей крупного города – ипотека, автомобиль, карьерный рост и пьянство по европейски, то с Ирочкой Большаков снова почувствовал себя первокурсником - планов на совместное жилье у них не было, а о серьезности отношений и говорить не приходилось.

- Я не хочу, чтобы у нас были «серьезные отношения» - заявила Ирочка – пусть у нас будут «веселые» отношения.

Большаков получил от Ирочки все то, чего его лишила Рита – погружение в безответственность и нежелание думать о завтрашнем дне. Инфантилизм обоих позволил им не только набрести друг на друга, но и отказаться от прошлой жизни – Большаков развелся, а Ирочка утвердилась в собственном нигилизме, как единственно верном пути.

-На неверном пути, такие Большаковы не валяются – подытожила она, затаскивая Большакова из кухни в комнату, уже в первый вечер, после возвращения из медового месяца.

Вдохнув пыльного ветра с Невского, Юрий Сергеевич и Большаков сложили руки на дружбу и проследовали в ближайший питейный уголок. Внутри играла музыка, был импровизированный танцпол. После пары рюмок, бывший свидетель Большакова скрепя сердце смотрел, как его товарищ в одиночестве особенно неистово танцует Архангельский шейк, разливая жидкость из стакана. Это был «Танец жизни» с картины Мунка: заднем плане картины разливается луна по воде, оставляя столб света – все вместе представляет собой букву i. Большаков расставил все точки над i и теперь танцевал. Отведя глаза, Юрий Сергеевич повернулся к барной стойке и заказал еще два по сто.