Литературная
мастерская

«Представляешь, дорогой дневник, я сейчас уезжаю в пионерлагерь на целых две недели! Я лично не очень представляю. Ну, все я побежала, папа уже за мной приехал!» - Таня быстро убрала дневник и ручку в стол, вытерла влажные ладони о новые красные шорты и задержалась на секунду в своей комнате.

- Таня, быстрее! – позвала мама.

- Ну все. Я поехала, Кузя ты за главного, – шепотом обратилась она к собаке с ободранным кожаным носом.

- Быстрее, Танюша, папа под подъездом стоит.

- Мама, может, я не поеду? Мне как-то не очень, – Таня сказала это без надежды в голосе.

- Танечка, не волнуйся ты так! Мы будем приезжать. Тебе должно там понравиться, ты же общительная и веселая девочка.

- И мы пастой зубной друг друга будем мазать, как ты рассказывала?

- Ну, наверно. Я не знаю, мажут сейчас или нет. Давай я тебя обниму, и поедем, да?

• Да, хорошо, мамочка, – от маминых слов горячий шар в животе немного стал похолоднее, но все равно было не по себе. Как будто нужно было сдавать кровь на анализ, но только не из одного, а из всех сразу пальцев и из вены в придачу.

Тане казалось, что папа ведет машину быстрее, чем обычно. Не хватало времени тщательно рассмотреть деревья, дома и тротуары. Все, мимо чего она проезжала или проходила каждый день, не замечая, стало вдруг очень родным. Зачем ей новые друзья, может, она лучше две недели постоит под вон тем деревом?

Но коварная дорога продолжала скользить по колесами машины, и вынесла их за город.

«А я буду представлять, как будто мы едем на дачу».

Папа посмотрел в зеркало заднего вида, но не на машины, как обычно, а на Таню.

- Да что ты, Таня! Мы с мамой будем в соседней палате жить, я уже договорился с начальником лагеря.

- Папа, так ведь это лагерь для детей – рассмеялась Таня.

- Ну ты дашь нам свои вещи поносить на время, мы будем еще младше тебя выглядеть.

Мама звонко рассмеялась. Смеялась она как девочка.

Папа так смешно шутил, и было весело, только к «весело» нельзя добавить «очень», потому что ворота лагеря уже маячили своей желтой краской.

**

Живот заболел очень сильно. Уже казалось, что все врачи мира пришли за Таниной кровью.

- Ну, пойдем, – сказали в один голос мама с папой и засмеялись, а Тане удалось только улыбнуться.

«Территория вроде нормальная, кусты растут, качели есть, покачаться. Вроде бы ничего. Грибок смешной», – Таня с каждым шагом про себя отмечала плюсы пионерлагеря, а под ногами совсем не про себя, а даже громко хрустела гравийная тропинка. Они шли к главному корпусу, в котором сидел самый главный пионер-вожатый или начальник лагеря, Таня не знала, как он называется.

- В первый раз в пионерлагере? – задорно спросил главный начальник всех детей, загорелый усач и почему-то подмигнул маме.

- В первый, - ответила мама, хотя Таня уже собиралась проявить самостоятельность.

- Ничего, быстро привыкнешь! Ха-ха-ха! Я тебя поселю в первый отряд.

Поводов для смеха Таня не увидела. Она в панике посмотрела на маму. Мама улыбалась и, кажется, не понимала, что только что произошло. Первый отряд! Там самые взрослые пацаны и девчонки! Она не готова так быстро переходить во взрослую жизнь! Что, если ее начнут задирать?

- Во втором отряде все палаты уже заняты, вы немного поздно приехали. Ну идите в медкабинет, потом снова зайдете, я вас провожу, - усач улыбнулся сначала маме, потом Тане и открыл дверь.

**

- Мама, а зачем мне в медкабинет? Я не хочу в первый отряд, – Тане стало совсем плохо от этих двух ужасных новостей.

- К доктору всегда ходят, это же не только лагерь, но и санаторий-профилакторий. Если у человека что-то болит, его тут могут полечить. Горлышко, может, твое подлечат.

Про первый отряд мама не успела успокоить, потому что возникла белая дверь под именем Гриб Сергей Валерьевич Медкабинет. Таня от волнения даже не поняла, где здесь имя, а где фамилия.

- Ну, иди одна, ты ж уже не маленькая! А мы пока с родителями твоими поговорим, - начальник лагеря подтолкнул Таню к двери. Мама с папой осталась по ту сторону Гриба, и Таня шагнула в комнату, где сидел врач и что-то сосредоточенно записывал в тетрадку.

- Что-нибудь беспокоит? – деловито обратился он к Тане, не поднимая головы. 

- Нет. Ну мама говорит, что у меня хронический тонзиллит.

- Так, посмотрим. Врач достал из стакана металлическую плоскую палочку, и положил Тане на язык. Она была холодная и по вкусу напоминала чайную ложку. Такую пластиночку Таня хотела себе заполучить, как и слушалку, чтобы играть в доктора.

- Так, так, так. Хорошо, назначим тебе процедурки,– сказал Гриб и очень заинтересованно начал писать в своей тетради, – болеем часто?

- Нет. Ну нет. Только зимой часто, – Таня первый раз была у врача без мамы и из-за груза ответственности боялась ответить как-то не правильно.

- Так…так...так – сказал доктор своей тетрадке. Таня точно такими же закорючками заполняла больничные карточки, когда играла. 

- Ну а сопли какого цвета? - как бы между прочим спросил Гриб, не отрываясь от записей.

Таня обернулась на дверь. Она подумала, вдруг он обращается к кому-то другому. Или, может, решил спросить у себя, но получилось вслух.

- Сопли какого цвета спрашиваю? – сказал он тетрадке

- А у меня вроде их нет, – озадачено сказала Таня.

- Так, так, так. Иди, высморкайся, вон раковина.

Таня на всякий случай пошла к раковине. Взрослым докторам, наверно, виднее, есть у нее сопли или нет. Но зачем знать цвет? Это же и так все знают, даже малышня.

Таня открыла кран с водой, и на всякий случай посопела носом. Над белой мойкой в зеркале отражался так и не сменивший позу после своего странного вопроса доктор.

- Ну что? – подал голос Гриб

- Ну, они зеленые – сказала Таня и, немного потоптавшись, вышла из кабинета.

**

Мама с папой уехали. Таня раскладывала вещи в тумбочку, пахнущую чем-то не домашним. Отсыревшим оргалитом и плесневелым хлебом. 

В верхний выдвижной ящик Таня определила мыло в голубой пластиковой мыльнице, зубную щетку, пасту и полотенце. В нижний - резиновые тапочки и пакет с шортами и майками.

Корпус первого отряда стоял особняком. Вернее, ну каким особняком. Даже если попытаться в таком особняке представить даму в кринолине, она бы лишилась чувств, даже не спасли бы нюхательные соли. Корпус напоминал скорее деревянный лодочный сарай, только вместо лодок здесь стояли кровати с чудесными панцирными сетками, одна из которых сейчас так упруго раскачивалась под Таней.

Лодок-кроватей было 10 штук, ряд у стены, и остальные пять напротив у окна. Таня выбрала себе кровать прямо около входа, потому что слева не было кровати, а была стена, и в случае чего можно было отвернуться от людей. 

В комнате суетились девочки. Кто-то заправлял постель. Немного влажные, но чистые простыни и пододеяльники с черным штампом «санаторий-профилакторий Чайка» аккуратной стопочкой лежали на кроватях. 

Некоторые из девочек уже познакомились и разговаривали, а может, это просто приехали подружки. Но, в общем и целом, девочки выглядели угрожающе. Если брать каждую по отдельности, то вроде бы ничего, а вместе они казались старше, опытнее, накрашенее и агрессивнее. Больше всего хотелось оказаться в темноте, в своей кровати, прижаться носом к пыльному ковру и накрыться с головой одеялом.

Соседка справа, как и Таня раскладывала вещи. Выглядела она напуганной. Таня сразу взбодрилась и стала внимательнее разглядывать соседку. Ее волосы были похожи тонкую завитую проволоку. Таня часто играла с такой, в дедушкином столе сокровищ, рядом с запонками (это и были настоящие сокровища), лежал моток тонкой медной проволоки. 

Но не это было самым интересным. Дело в том, что под пушистой и мягкой на вид челкой просвечивало малиновое пятнышко. Как будто ей нечаянно капнули краской на лоб. Таких странных рыже-малиновых девочек Таня еще не видела.

**

Когда Таня уже немного успокоилась и перестала вспоминать запах своего домашнего ковра, и немного освоилась с новой обстановкой, в корпус залетел мальчишка. Ну как, мальчишка. Таня назвала бы его скорее соплей зеленой. Прекрасный образец для доктора.

Этот человек, не замечая, что тут вообще-то девочки стоят (а вдруг кто-нибудь бы переодевался, об этом он подумал?), заскочил сначала на одну кровать, потом перепрыгнул на другую и на третью. На этом возмущение не закончилось, в комнату забежала какая-то пацанка. Короткие серые волосы, ножки тоже короткие, в зеленых шортах. Эти ножки догнали мальчика и отвесили ему пинок:

- Сурф, бляха-муха, вали отсюдова!

Таня отметила новое выражение (не понятно, почему к мухе добавилась какая-то бляха. От ремня, наверное, бляшка имелось в виду). Мальчишка, которого эта коротконожка и стрижка, назвала маркой машины (что, в общем-то, Тане понравилось) вылетел из комнаты так же быстро, как и залетел. Только он еще при этом смеялся.

Холод опять вернулся в Танин живот.

- Хочу домой, – сказал кто-то в голове, но Таня быстро загнала этого человека в чулан, заперла на засов, ключ, и еще для надежности придвинула стул.

- Ну чо, девчонки, давайте знакомиться, – развязно сказала пацанка, – тебя как звать,– она обратилась к Тане.

- Таня.

- А лет тебе скока? 

- Девять.

- А чо ты малая такая здесь делаешь? Мне вот уже 12. 

Послышались заигрывающие хихикания. Лидер определился. Холодный шар стал подниматься от Таниного живота наверх, сея вокруг себя мурашки, и уже в районе головы резко поменял температуру, отчего наверно лицо по цвету стало напоминать пятно на лбу ее соседки по кровати.

- Ну чо, спрашиваю, – хихикания стали громче. Девочки вроде бы стали определять Жертву.

- Ну просто, – донесся слабый и беспомощный голос из чулана… А что я с малолетками жить что ли буду? – вдруг смело, напористо и со смехом продолжила Таня.

Хихиканий не последовало. 

Пацанка секунду сверлила Таню взглядом, потом кивнула, хмыкнула:

- Ну точно, там одни малолетки. А меня Юлька зовут. 

Юлька двинулась дальше.

- А тебя как? – пришла очередь ее соседки.

- Лена, – Лена выглядела очень испуганной. 

- А чо это,Лена-пена, у тебя за хрень на лбу?

Лена опустила глаза и покраснела.

- А щас так модно, – Таня поняла, что это она сказала, тем же самым незнакомым голосом, – смелым и напористым. Девчонки засмеялись. Юлька, прищурившись, обернулась на Таню. Таня подумала, что в принципе, надо быть готовой, если что вступить в драку.

- Ладно, Лена-пена, Таня-маманя, – довольная своей шуткой Юлька, отошла в сторону своей кровати, - девки, с кем я еще не познакомилась, подходите ко мне, по очереди. Девочки послушно двинулись знакомиться.

Таня с Леной посмотрели друг на друга и улыбнулись.

**

Вечером разожгли костер. Огонь потрескивал, шипел, щелкал светящимися угольками, квакали лягушки, сверчки скрипели. На поляне собрались все отряды. Но никто не бегал и не орал, потому что даже при виде маленького костра впадаешь в оцепенение, а такого большого хватило на всех людей. Вожатые сказали построиться в хоровод. Тане в соседи достались Лена и Сурф. Сейчас он казался не таким уж противным. 

Он вообще был симпатичным, загорелый, волосы желтые, глаза зеленые, похожие на крыжовник. 

- А почему ты Сюрф? – осмелилась спросить Таня.

- Вот ты больная. Я не Сюрф, а Сурф! Чуешь разницу? Сюрф, блин! Потому что машину потом такую себе куплю, чо непонятного.

Таня принялась рассеянно рассматривать свои фиолетовые резиновые мыльницы.

**

Юлька выбрала себе подругу. Олеся была ничего. Не такая задиристая как Юлька, и как-то посимпатичнее. И когда решали, кто же из первого отряда будет участвовать в концерте, все указали на Олесю. Потому что она вторая после лидера и симпатичная. Юлька с кандидатурой согласилась.

На этом представлении каждый отряд показывал короткие номера на вольную тему. Таким образом, все друг с другом знакомились, и заявляли о своем творческом потенциале. 

Олеся сказала, что она умеет танцевать. 

- А может, лучше поставим какой-нибудь юмористический номер? – предложила Таня

- А какой? – спросила Галя, которая умела рисовать Микки Маусов и Дональд Даков точно такими же, как на картинках.

- Не знаю.

- Нет, девки, давайте лучше танцы. 

**

Олеся стояла в центре сцены. Таня с почетной ролью включить кассету с музыкой за плюшевыми бордовыми кулисами. Отсюда хорошо был виден зал, гудящий загорелый рой, с замазанными зеленкой коленками. Уже выступили все отряды, иногда было смешно, особенно когда мальчик из второго переоделся в Наташу Королеву и пел под фанеру «Маленькая страна». Он так перевоплотился в девочку, что даже ногти были покрашены в красный цвет. Только, наверно, до конца смены будет ходить с лаком. Вряд ли кто-то брал с собой стиралку.

Осталась только Олеся со своим танцем. Таня нажала на пластмассовую черную кнопку. Полилась песня «Стоп» Сэм Браун. Таня тихонько стала подпевать: «Ю на-на стоп бифо на-на-на-на», Олеся тем временем извивалась. Потом она начала кружиться и случилось ужасное. Юбка-солнце, как и положено фасону, распустилась, и всему залу стало видно трусы. Кто-то из мальчиков засвистел. Вожатые смущенно заулыбались. Олеся стала пунцовой. Благо, Сэм Браун сказала «стоп» и песня закончилась. Немного похлопали. Кто-то смеялся. Олеся убежала за кулисы.

**

После концерта началась дискотека. Девочки танцевали в кружке. Мальчишки гордо подпирали стенку. Таня старалась расслабиться и двигаться в такт музыке. Удавалось с трудом. Тело и звуки никак не синхронизировались. Рядом возникла Юлька, она смешно сгибала ноги, но некоторые уже начали копировать ее движения. Юлька наклонилась к Тане и проорала через музыку: «Ну ты чо, как мешок с картошкой. Двигай телом!». Стало стыдно и хотелось плакать, но уходить с танцпола посреди песни было как-то позорно. Песня наконец закончилась, и из колонок полился медляк. Сурф приближался в ее сторону. Не может этого быть. Сердце стало как мячик-попрыгунчик, который может при желании подлететь до пятого этажа. Он точно шел к ней. Неужели.

• Здорово! - Сурф приблизился почти вплотную.
• Привет, - Таня сделала шаг навстречу. Надо же. Мальчик приглашает ее на танец, - только я не очень умею.
• Чо не умеешь?
• Танцевать.
• Аааа. Ну я это, чо хотел спросить, ты Галю из вашего отряда не видала? 
• Мячик-попрыгунчик ударился о землю: «Нет, кажется, она в кубрик вернулась».
• Блин. Ну ты тока не говори ей, что я ее на медляк хотел пригласить, лады?
• Хорошо. 

Таня вышла на улицу, дошла по хрустящей дорожке до корпуса. В палате сидела Галя и рисовала Микки-Маусов. Галя кивнула в сторону Олеси, мол, дело плохо. Олеся завернулась в одеяло с головой и не шевелилась. Таня подумала, что, пожалуй, сделает то же самое.

**

Таня лежала и не могла уснуть, ко всему добавлялся фонарь, который решил стать луной и так же не давал покоя. Этот бело-синий свет было уже невозможно терпеть, и Таня решилась задернуть шторы. Не хотелось этого делать, потому что и окно и наглый фонарь были прямо за Юлькиной кроватью. Еще минуту помучившись, Таня опустила ноги в мыльницы и тихонечко пошла разбираться с фонарем. Девочки уже спали, сначала, конечно, отсмеялись, поболтали и спели песни про бедного дельфиненка, которого по случайности порубило винтами от корабля. Эту песню Таня не знала, надо будет запомнить, спеть потом своим одноклассницам. Таня тихонечко подошла к окну и стала тянуть за штору, та упиралась, и вдруг она почувствовала, что кто-то тянет ее за ночнушку, сердце прыгнуло в пятки, но когда она увидела, что это Юлька, легче не стало. Сейчас еще разорется, или обматерит.

- Ты чо это не спишь?

- Да...ну вот фонарь мешает. А ты?

- А я не могу заснуть. Скучаю.

- По ком, по родителям?

- Дурочка что ли? По своему парню.

- Аа 

• Садись побазарим

Таня села на юлькину кровать.

• У тебя есть парень?

Таня на секунду задумалась. Решила сказать правду.

- Да нет еще. Есть один. Но так. Не мой парень.

Юлька снисходительно кивнула.

- Ну ничего. Станешь постарше, появится. 

- Надеюсь, – Таня не была так в этом уверена.

- Да по любому появится. Я вот честно, тока никому, тоже думала раньше, что не будет у меня парня. До двенадцати лет, как корова языком слизала, ну никого не было. А теперь получается, с Юрком уже два месяца встречаюсь, прикол?

- Ого. Прикол, – с уважением сказала Таня

- Он ждет меня очень. Не хотел отпускать, прикинь.

- Ого.

- Ну вот. Я вообще тебе скажу, знаешь, чо?

- Чо?

- Двенадцать лет это самый уматный возраст. Вот без базара. Вырастешь, поймешь. Ну ладно, спокойной ночи.

Утром Таня проснулась оттого, что в ее голове отстукивают ритм строчки. Это было странно, потому что, Таня никогда в своей жизни не писала стихов, у нее даже не было для них специального блокнота, как у других девочек. Терпеть было невозможно, вдохновение даже мешало дышать, и по-быстренькому достав из тумбочки тетрадку, Таня записала свои первые стихи:

Мой лагерь первый,

Милый и простой,

Тебя я не забуду никогда

Шум дискотек шумит в груди моей

О боже, как прекрасны детские года!  

Танина муза удовлетворенно кивнула и вылетела в форточку. А Таня легла еще вздремнуть, до зарядки оставалось где-то минут тридцать.