Работа пионера
Зимние пельмени
Ринат Барабуллин
Люблю есть пельмени
Люблю есть их зимой
Люблю лепить их зимой, чтобы есть их зимой
Люблю есть их зимой, налепив
Плохо, что зима
Рука мёрзнет делать фарш
Или мясо холодное, а ты должен его держать-впихивать в мясорубку
Или фарш уже готовый, но холодный, а ты должен его перемешать
С луком, солью, перцем, кинзой, чуть-чуть чеснока
И другими секретными ингредиентами
Рука мёрзнет мять фарш, перемешивать
Промерзает до кости
Меняй руку! Не будет так холодно. - говорит она
Не меняю! Нельзя! Дед меня научил, что одна рука всегда должна быть чистой
Он был печник. Ленин и Печник - это про него
Печку печник кладёт, работа грязная, кирпичи и раствор
А если одна рука чистая, то можно и папироску покурить, и рюмку выпить, что хозяйка поднесёт и хозяйку поприветствовать
Вот я и мешаю фарш одной рукой, левой
Дальше лепка
Это у нас в крови, семейная традиция
Она же никогда не лепила пельменей
Не было в её семье этого в крови, не было их семейной традицией
Я леплю быстро
Вот уже семь пельмешек слепил
Она слепила сотню, отнесла доску с пельменями остужаться в морозильник
Я леплю быстро
Вот ещё десять пельмешек слепил
Она слепила ещё одну сотню, отнесла ещё дну доску с пельменями остужаться в морозильник
Фарш и тесто кончились
А так бы я нагнал и обогнал
У меня же одна рука чистая
На кухне тепло
Она сидит в коротком халате
Я чистой рукой её приобнял и шпарю экспромтом стихи, пока вода кипит для пельменей:
на задней части ног твоих
я красные полосочки
моя родная, увидел
наверно, ты сидела так
что красные полосочки
оставил на тебе твой стул
свой след оставил он
да - красные полосочки
на задней части ног
я припаду к тебе
и красные полосочки
сотру своим поцелуем
я буду твоим стулом
я буду сам твоей полосочкой
на задней части ног
на задней части ног
я красные полосочки
твои, родная, увидел
ВНИМАНИЕ: ТЕКСТ СОДЕРЖИТ ОТКРОВЕННЫЕ ОПИСАНИЯ ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ, ЧТО МОЖЕТ НЕГАТИВНО ПОДЕЙСТВОВАТЬ НА ЧИТАТЕЛЯ.
Капитан Шоколадкин читал мало. Будучи честным офицером-следователем (хватит смеяться, такие есть, Шоколадкин такой), себе он признавался, что это плохо. Нечтение книг лишало его душу и мозг (хватит смеяться, Шоколадкин - толковый, вдумчивый работник) эмоций и пищи для фантазии, какие так необходимы в творческой работе. Поэтому в день своего тридцатилетия Шоколадкин решил читать книги и вести дневник чтения. Первой из череды читаемых стала "Субпродукты и блюда из них: Ешь - не хочу!". Это переводное издание оставило неизгладимый след в нежной трепетной душе капитана. Здесь была и любовь (к субпродуктам), и кровавая драма (когда их режешь ножом) и предательство (ну не мог он кое-какие селезёнки есть даже после приготовления). Вы скажете, что это не художественная литература и будете правы. Но где и кто сказал Вам, что серьёзное чтение обязательно должно быть выдумкой? Приключения Чука и Гека ничем не более захватывающие, чем подробный перечень плёнок, которые нужно снять с требухи или не снимать с неё. Фотографии бараньих почек пополнили внутренний мир Шоколадкин, став в нём в ряд с чёрным квадратом Малевича и Джокондой (автора погуглите сами).
Буквально через пару дней после прочтения книги про субпродукты Шоколадкин снова открыл её, теперь уже по служебной необходимости. Он расследовал страшное убийство с глумлением, где внутренности жертвы (или жертв, пока определить трудно) были аккуратненько вынуты, красиво надрезаны-препарированы (словно для готовки) и живописно разложены. По прибытию на место преступления (что недалеко от телецентра) для осмотра его (места) Шоколадкин почто сразу почувствовал, что где-то видел эти ужасные натюрморты. Но тогда, раньше, они не были ужасны. И вдруг... Да-Да! Капитан узнал в следах преступления точные копии фотографий из книги "Субпродукты и блюда из них: Ешь - не хочу!" Совпадение образов было до мельчайших деталей, словно преступник (или преступники) использовал книгу в качестве справочного материала. Кто ещё в нашем городе (кроме Шоколадкина) купил эту книгу - тот и убийца! Результаты допроса книготорговцев снова привёли Шоколадкина на телецентр. Известный тележурналист Эмануил Серебристый недавно купил такую же книгу. {Криминологическая лаборатория позднее (слишком поздно) установила, что все найденные внутренности были искусно сделаны из мармелада. Но Шоколадкин это ничего не знал!}
Шоколадкин готовился к аресту тележурналиста и радостно потирал руки. Его начальство тоже потирало руки. Все на Петровке 38 потирали руки. Брать убийцу решили сегодня же вечером сразу после окончания телепередачи "Разговоры с умным собеседником под коньячок", которую создал и вёл Эмануил Серебристый. Передача имела оглушительный успех. От желающих в ней поучаствовать не было отбоя. Каждый хотел прослыть умным собеседником, а заодно и попить хорошего коньяка. Сегодня вечером в передаче беседа должна была быть с депутатом Кокошиным, который недавно вернулся из Мьянмы, где открывал своё детище - надувной стадион - Ледяной Дворец для хоккея с шайбой. Встреча с Кокошиным не состоялась, так как Серебристого укокошили. Журналиста убили, аккуратно разрезали на кубики, которые упаковали в коробочки, сделанные из цветной бумаги. Узнав об этом циничном убийстве, Шоколадкин бросился к своему рабочему столу, на котором лежала вторая его книга для чтения "Сделай сам: Коробочки из бумаги." {Криминологическая лаборатория позднее (слишком поздно) установила, что все найденные мясные кубики из журналиста были искусно сделаны из пастилы. Но Шоколадкин это ничего не знал!}
Надёжный источник в книгосети "Продажные Книги" сообщил Шоколадкину, что книгу про коробочки купила жена депутата Кокошина. Допросить её сразу же по горячим следам не удалось, так как подозреваемая всё ещё находилась в Мьянме, наблюдая за надувным Ледовым Дворцом. Кстати это давало жене депутата хорошее алиби. Следовало допросить самого Кокошина, но этот умный собеседник, не попивши коньяка в телецентре, взял отпуск и уехал кататься на лошадях в своё имение на реке Лохня. Где эта Лохня? Шоколадкин проверил, какую же книгу он наметил прочесть после фолианта о коробочках. Ею оказалась "Конный туризм в окрестностях реки Таруссы", где буквально на первой странице значилось, что основными притоками реки Таруссы являюся Зуёвка, Капанка, Турица и Лохня. Надо ли обьяснять, как серьёзно изучал капитан Шоколадкин название следующих книг в его списке для чтения? А это были "Я потеряла голову от любви" и "Как выстоять под прессом обстоятельств и не заболеть". Шоколадкин позвонил в отдел внутренних дел , к которому относится местность около реки Тарусса. Там долго не брали трубку. Потом взяли и попросили занимать линию недолго. Телефон был важен, так как почти все сотрудники выехали расследовать зверское убийство всадника и коня. Им обоим отрубили головы, а тела расплющили дорожным катком. Имя погибшего пока не установлено, но голова хорошо сохранилась. Есть надежда, что опознают быстро. Хотя, как знать? Судя по сплющенной одежде, часам, ботинкам и мобильнику жертва не из местных, наверное, приезжий из столицы. Шоколадкин посоветовал проверить тело на наличие сувениров из Мьянмы.{Криминалогическая лаборатория позднее (слишком поздно) установила, что найденные расплющенные человек и лошадь были искусно сделаны из халвы. Но Шоколадкин это ничего не знал!}
http://magazines.russ.ru/rejtingi/rejting-noyabr-2016/
Унесло меня дождём,
Словно лист осенний.
Перетерпим, переждём
Это наводнение.
И на краешке стола,
Там, где тень упала,
Напишу я, чтоб ждала,
Не переживала.
Неудачную ночь я выбрал для Неудачи...
Плечи лечат от плача... И не иначе...
Паче чаяния... Вечность пачек чая...
Чью-то чуткость считаю отчаянием...
ем быстро, словно бегу, как олень в лесу
заглатываю пищу и кубометры воздуха
чу... (это из классической русской литературы) чу...
я неожиданно взлетаю круглым огромным шаром к потолку ресторана
выходит взбешённый шеф-повар
затем он убегает обратно на кухню
он возвращается
он возвращается
он возвращается с длинной плоской лопатой для пиццы
фигак! - подумаете вы
а не фигак! никакой не фигак!
шеф аккуратно, даже нежно, передвигает меня подальше от лопастей вентилятора и лампочек люстры
в самый дальний угол зала
я вишу там
и не в первый раз уже так. шеф тоже не в первый раз лопатой меня направляет в нужное место
ты не стравливай там! - на всякий случай напоминает мне этот бог кухни
обижешь... твою еду не стравить... она божественна... буду медленно переваривать - отвечаю я, как и много рза до этого
пришедшие позже посетители ресторана даже не замечают меня
дети же замечают сразу, начинают крутиться на стульях, верещать, дёргать родителей
в качестве наказания за плохое поведение в ресторане дети получают брокколи или брюссельскую капусту
а шли они сюда за жареной картошкой и пастой-болоньезой
приезжие из провинции тоже, как дети, меня замечают
такой приезжий подходит ко мне со своей тарелкой брокколи или брюссельской капусты
для них эти овощи - символ столицы
приезжий жуёт, затем спрашивает меня: как вы относитесь к недавним инициативам ... ?
что за инициативы и кого, я уже не слышу. приезжий снова жуёт брокколи или брюссельскую капусту
он возвращается на своё место за столиком, ест
он счастлив. миссия в столице выполнена посредством поедания брокколи или брюссельской капусты
слышу лёгкое посвистывание, словно соловей-разбойник не литературный образ, а реальная персона
это зина пытается привлечь моё внимание
или зоя
из моего парящего положения плохо видно
давай тебе на тело нанесём изображение стран, будешь нести образовательный смысл, полетаешь глобусом - говорит прекрасная женщина
спина будет россией. спина многое может рассказать школьникам
а там, где трусы, что будет? америка? - спрашиваю я, выражая политическую подкованность
нет, там будет антарктида, где всегда холодное безмолвие
сволочь ты, зина - говорю я, любя её
я зоя - отвечает она, тоже любя
Наивные заметки неспециалиста-нефилолога
Ответ на вопрос о финансовой состоятельности Толстых Литературных журналов и их выживании в современном мире, возможно, следует искать в ...
... статусе журналов. Они , на самом деле по своей сути, не Литературные, а Литературоведческие или Научно-филологические. Никто никогда не ставил перед толстыми журналами задачу печатать “литературу” (пишу это слово в кавычках и малюсенькими буквами). Они (справедливо) полагают, что должны печатать только ЛИТЕРАТУРУ высокого полёта, ту, что соответствует высшим литературоведческим канонам, что приносит и привносит новое дальнейшее развитие в науку о ЛИТЕРАТУРЕ. Публикуемые в толстых журналах произведения по сути своей и качеству должны быть образцами того, какой следует быть ЛИТЕРАТУРЕ. Редакция не ищет популярности у читателя через легко читаемые тексты, расхватываемые, как горячие пирожки, а пытается положительно воздействовать на его вкус, привить любовь к ЛИТЕРАТУРЕ, отучить от "литературы" (пишу это слово в кавычках и малюсенькими буквами).
Вы спросите: "А почему же раньше-то всё было хорошо и прекрасно? Тиражи и читатели были О-го-го какие! Те произведения ЛИТЕРАТУРЫ, что были опубликованы в (литературоведческих научных) журналах, как оказалось, хороши и для обычного массового читателя?"
Ответ прост: В Советском Союзе был голод на хорошую литературу, купить хорошую книгу было сложно, их не издавали или издавали крошечными тиражами. Какие-то произведения запрещали для публикации. Выход был найден в издании текстов, представляющих литературоведческий интерес, в научности публикаций, филологичности. Часто академическое филологически-ориентированное издание было единственно доступным в слысле хороших интересных текстов. После распада Союза журналы помогли быстро заполнить рынок, утолить голод, да и неопубликованных произведений литературы (что часто были и ЛИТЕРАТУРОЙ) за 70 лет накопилось много. Сейчас же сравнительная дешевизна и скорость производства массовых книг литературы (малюсенькими буквами) и относительная дороговизна отбора, подготовки и печати научных литературоведческих журналов ЛИТЕРАТУРЫ поставила толстые журналы в сложную ситуацию выживания.
Научные журналы обычно не массовые. У них небольшой тираж, крохотная аудитория читателей-специалистов. Подписка, в основном, для университетских библиотек.Но это и правильно.
Что делать, если мы хотим невозможного - огромных тиражей и многих сотен тысяч читателей для узкоспециальных изданий?
Не знаю!
Возможно, толстым журналам следует решить КТО ЖЕ ОНИ, ЧТО ЖЕ ОНИ ИЗ СЕБЯ ПРЕДСТАВЛЯЮТ. От такого решения зависит ЧТО ДЕЛАТЬ.
Допустим, толстые журналы захотят усидеть на двух стульях: продолжать быть научными, но и иметь много читателей. Тогда необходимо мимикрировать, прикинуться журналом массовой литературы (малюсенькие буквы) и публиковать раньше книжных издательств популярные в народе "горячие пирожки".
Может быть, наряду с традиционными журнальными литературоведческими номерами ЛИТЕРАТУРЫ выпускать и массовые не наукообразные номера "литературы" (пишу это слово в кавычках и малюсенькими буквами)? Иногда даже в кооперации с издательствами, если их печатные технологии эффективнее. Назовите эти номера Приложение к журналу, Библиотека цвхитастеля, Книжная полка "Семейное чтение" или "Массовый читатель", чтобы не чувствовать себя предателями интересов науки.
Вы скажите: "Никогда! Ни за какие коврижки! Мы так низко не упадём! Не будем скатываться в популистское болото и потакать массовому непритязательному читателю!" Мой ответ: " Вы же все живёте, дышите, общаетесь, пишете в Фейсбуке! У каждого несколько тысяч постоянных читателей! Это уже что-то вроде "Семейное чтение" или "массовый читатель". Так вы уже здесь - в объятиях непритязательного читателя. Кто из вас скажет, что Фейсбук - достойный научный литературоведческий филологически-правильный интернет портал ЛИТЕРАТУРЫ?"
Напоминаю, что это лишь Наивные заметки неспециалиста-нефилолога