Колонки
новогоднего
номера

Не терпится уже окунуться в круговорот рождественских и новогодних радостей: подыскивать подарки, плести из еловых веток рождественский венок, украшать ёлку, в конце концов! Все мы верим в чудо, в главенство доброты, в важность удовлетворённости своей жизнью. И, чуть ли не за месяц, с распростёртыми объятиями запускаем в свои дома настойчиво просящихся туда проводников предновогоднего, и вообще, счастья: уютные, спокойные вечера, мирно вздрагивающую свечу в резном металлическом подсвечнике, горячий чай, ненавязчивые, неторопливые беседы. И достойные внимания книги.
Мне хочется обратить ваше внимание на чудо в лице книг, настоящей литературы. И ценность такого чуда - на фоне душной, абсурдной компании подлости и двуликости всеобщего, повсеместного потребления, влезшего на трон нашего сегодня, - особенно заметна чуткому восприятию мыслящего человека.
Я каждый раз думаю об этом, открывая, например, любую из книг Сергея Довлатова: настрадавшаяся душа выплёскивает на страницы поток переживаний, которые Довлатов, будто немой перед витриной крупного универмага, не может выразить каким-то иным способом, кроме бумаги, под прессом несуразности, бессмысленности и нелепости советских реалий.
Для меня книги Довлатова - это чудо. Очевидность ненавязчивой красоты его рассказов и повестей - будто тихий, подутренний разговор в насквозь прокуренной кухне: он не фанатичен, не рвёт голос и собственное красноречие, дабы привлечь ваше внимание. Его несомненный литературный талант легко облекает в пронзительно точные строки увиденную жизнь, и ваши глаза сами цепляются за междустрочную, затаённую, поданную с непревзойдённой иронией непримиримость с окружающей действительностью всепонимающего и неравнодушного разума. Его проза искренна и настолько далека от обмана, что чистоту его строк даже на дюйм нельзя привязать к развлекательному, потребительскому чтиву - распространённой беззаботности основного объёма современной литературы. Это ли не чудо?
Первый роман Франсуазы Саган, написанный в период мечтательного безделья юности - "Здравствуй, грусть" - чудо. Ещё не было славы, не было приятного и задумчивого пресыщения многоликим обществом вокруг, не было сумасшедших скоростей, выдаваемых моторами премиум-класса. Не было алкоголя и наркотиков. Литературный талант исчерпывающе точного описания человеческих эмоций у Франсуазы Саган чист и беспрепятственно диктует разуму строки, вошедшие в современную классику литературы.
На мой взгляд, именно чудом можно назвать спокойное, мерное повествование неоспоримой в своей красоте истории торжества безжалостного цинизма, скрытого под внешней оболочкой абсолютно хрупкой и притягательной юности. Этот обезоруживающий диковинный конраст внешней миловидности и сидящего внутри монстра, привлёк в далёком 1954 году (год выхода повести "Здравствуй, грусть") внимание всего мира и привлекает сегодня, сейчас.
Ещё пример. Полярный печальной ироничности Довлатова, но не менее чуткий в умении видеть - Питер Мейл - тоже без фанатизма, тоже с иронией, но уже с оттенком безмятежности, наблюдает жизнь и излагает её на страницах своих книг простыми, точными фразами. Мейл красочно играет перед читателем этюды быта: "дрова для печи, прополка грядок, расчистка канав, посадка растений и уход за ними, за территорией..." - иллюстрации его прованской жизни вспыхивают в воображении, будто на хорошо отрисованной и отпечатанной рельефной открытке из толстого картона.
И если вдруг вы находитесь сейчас в беспокойном состоянии поиска "той самой" книги, что чудодейственным образом поможет остановиться и почувствовать благополучие и умиротворение, советую спуститься в ближайший книжный магазин и отыскать там мейловский "Прованс навсегда". Уверяю, вы получите огромное удовольствие и через лёгкость его строк погрузитесь в благодушный, невымышленный мир счастья в мелочах...
Образцов и объяснений прелести подлинной литературы можно привести уйму. Потому что книги, настоящая литература - это перманентное, непрекращающееся чудо, ежеминутно существующее в нашей жизни, рядом с нами. Благодаря которому можно научиться видеть красоту вокруг, понимать, что счастье - это не призрачный, далёкий результат, а неторопливый процесс течения дней вашей, не чужой, жизни, когда можно останавливаться в любой момент, смотреть на будничные, и не очень, вещи и ощущать радость бытия.
В этой возможности остановиться, на мой взгляд, читающий и думающий человек имеет немалое преимущество перед рядовым, послушным созерцателем: ведь вследствие этого нет над таким человеком абсолютной власти гонки вооружений Уолл-стрит, не главенствует в его сознании под обманчивым ореолом высшей мечты пластиковость белозубых, будто санфаянс, улыбок Голливуда, нет раздражения перед циничным шуршанием дорогих покрышек автомобилей класса "люкс" на дорогах небогатых сибирских городов - то есть нет всего того лишнего, что сигнализирует растерявшемуся прохожему поскорее гнаться, забыв обо всём, за призрачным горизонтом материального, кратковременного удовольствия.
Желаю вам помнить и почаще ощущать благородное чудо достойной внимания литературы. И вообще - меньше оценивать и больше жить.