Конкурс:
Ода
еде

Шарлотка.

- Маруся! Пиши рецепт! Берёшь восемь яиц…
- Сколько?!
- Восемь! И взбиваешь их с сахаром, потом берёшь..ты меня слушаешь, Маруся-яааа – Лена завопила в трубку.
- Лена, зачем столько яиц? И вообще, в шарлотку яйца не нужны.
- Знаешь что! – потеряла терпение Лена и угрожающе громыхнула по столу чем-то тяжелым, молотком для мяса, не иначе, – про котлеты ты тоже говорила, что яйца не нужны?!
- Лена! Я не говорила про яйца в котлеты. Про масло ледяное в колеты говорила, а про яйца…это была не я!
- А кто?! – завопила Лена еще громче. Я немедленно оглохла на одно ухо, – кто мне мог сказать эту ерунду?! Не зли меня! Я даже готовила так, как ты говорила! Не говорила она…Пиши рецепт! Берешь восемь яиц…
Я покорно взяла ручку и записала рецепт ленкиной шарлотки с каким-то немыслимым количеством яиц и сахара.

Мама готовила шарлотку один раз в моей маленькой детской жизни. А почему один? А я не знаю…
Для настоящей вкуснейшей шарлотки мама специально сушила батон. Дня три. Я каждый день трогала его пальцем – уже или еще? В день, когда батон при ударе об стол глухо сказал «бумс», мама торжественно сказала: «Ну, Маринка,  стряпаем!»
Мама раскромсала батон на ровные куски и замочила почти сухари в молоке и сахаре.
- Пусть стоит, – и ушла шить шторы.
А я осталась сидеть в кухне и следить за тем, как разбухает внутри синей эмалированной чашки дырчатый душистый батон.
Потом мама тонко нарезала яблоки. Яблок было много. Я выхватывала красно-желтые дольки из-под ножа и мама кричала: «Что ты делаешь? Как секану по рукам-то!» Яблоки припудривались сахаром в другой чашке. И они лежали, и исходили соком, и одуряюще пахли, и было в этих яблоках такое обещание счастья, что даже надвигающаяся осень не пугала своей неизбежностью.
Потом мама в смазанную форму складывала слоями батон, яблоки, яблоки посыпались корицей, снова батон, и я лезла маме под руку, и приминала батон пальцем, утапливая в хлебные горы сливочное масло. А потом мама сверху еще притрусила это сахаром и поставила в духовку.
Да, именно так, должно быть, и пахнет в раю – печеным хлебом и яблоками. Создатель сидит на облаке, свесив вниз уставшие ноги в тапках с пумпонами, закутавшись в шелковый плед цвета заката. Пьет крепкий терпкий грушевый чай со старинным еврейским лакомством.
И вот шарлотка готова, и вынута из духовки, она стоит на столе и ждет своего часа. А мама не торопится ее разрезать. Мама принимает приятельницу, у них важные неотложные дела.
- Сейчас мы поговорим, и все вместе чай пить станем, – обещает мама и  вместе с тетей Светой уходит в гостиную.
А я почему-то не ухожу. А я сижу на кухне, возле шарлотки и терпеливо жду.
И она так близко. И такая красивая. И пахнет. И так в ней много яблок…
«Ведь если я выну один ломтик яблока, никто ведь не заметит?» - так думаю я и тихонечко отковыриваю от бортика шарлотки тонкий яблочный ломтик с блестящим лакированным краем. Он как крем, он тает во рту…Я отколупываю следующий. А потом еще, и еще, и уже вовсе не с бортика. И я понимаю, что сейчас в кухню вернется мама, и мне не поздоровится, и наверное меня даже накажут каким-нибудь изощренным способом. Но мне все равно – пусть хоть год гулять не выпускают, да пусть хоть три часа подряд гаммы стучать, лишь бы есть и не останавливаться. Я залезаю на табурет и, уже ничего не соображая, рою тоннели в пироге из яблок.
- Свет! Пойдем чай пить! Мы с Маринкой шарлотку испекли!
ТетьСвета хохотала как бегемот. А мама только повторяла: «А что это? А? Марин, а что это?»
Мне даже не было стыдно. И от этого так стыдно сейчас.
Никогда больше в своей жизни я не делала ту настоящую шарлотку.
И мама больше не делала. А почему? А не знаю…
Наверное потому, что рай случается только однажды.
- Маруся! Ты меня слышишь? – Ленка своими воплями вынула меня из детских воспоминаний, – так чего там с котлетами? Все яйцо взбивать? Или только белок? А масло когда класть?