Конкурс:
Ода
еде

Что за ночи стоят в июне! Наполненные ароматом цветущих разнотравий и мягкой свежестью прохладной росы. Деревья перешептываются пушистой листвой, но их разговор умолкает, стоит птицам завести свои вечерние трели.
 
От духоты ушедшего дня не осталось и следа. Агафья Петровна отворила дверь в избу, опустила занавеску, но все же несколько проворных комаров успели влететь в дом и уже кружили вокруг хозяйки, пищали своим противным протяжным воем. Впрочем, это мало волновало старушку. Завтра должна была приехать ее внучка, Наточка, и все мысли Агафьи Петровны были заняты этим событием. Ей хотелось встретить внучку по-особенному, с теплотой и заботой так, как это умеет делать только бабушка.
 
Агафья Петровна достала белоснежную муку и бережно разровняла ее на столе возле печки. Мягкие хлопья послушно улеглись. Тогда женщина сняла с квашни скатерть, вышитую ей много лет назад, когда Наточки еще и в помине не было, а папа ее, сын Агафьи Петровны, маленьким был, бегал по передней и все трепал старого пса Бобика за лохматую шкуру. Немножко взгрустнулось: раньше дом был наполнен детским смехом, песнями, шумом и возней его обитателей. И тогда больше всего Агафье Петровне хотелось тишины и покоя. И вот они пришли. Никто больше не дергает ее за юбку, желая вовлечь в игру, никто не лает заливисто, лишь послышатся во дворе чьи-то шаги, смолкли и голоса. Изредка только мурлычет кот Васька, да и то больше молчит, свернувшись калачиком на печке. И только птицы все также заливисто и деловито слышатся по ночам и ранними утрами. Сколько все-таки времени прошло. Ох, и давно же живет Агафья Петровна: все успели вырасти, и дети, и внуки, скоро вот и правнуки будут. Бог даст, и она доживет, понянчит их еще.  А, кажется, что все было недавно, что и не было этих лет, только старушечьи болячки и морщины напоминают о давности прожитого. Да и голова стала совсем седой.
 
Агафья Петровна улыбнулась своей доброй, мягкой, расплывающейся на все лицо улыбкой. От нее всем становилось тепло и радостно, и не раз, в самые тяжелые минуты, именно эта улыбка поддерживала ее семью. Даже толстый и ленивый Васька не удержался и несколько раз одобрительно промяукал.
 
- Что, тоже Наточку ждешь?
 
Васька не ответил. Но молчание Агафья Петровна расценила как согласие. Из квашни доносился приятный запах с кислинкой. Закваска уже готова. Это запах ее детства. Бывало, мать по праздникам пекла хлеб по старинному рецепту, который ей еще ее бабка передала. Так и передавался он из поколения в поколение. Настоящий русский хлеб именно так готовился – из закваски, без дрожжей, с характерной кислинкой. Старушка засыпала в квашню муку и стала тщательно вымешивать тесто. Затем переставила квашню поближе к печке, чтобы тесто за ночь, как следует, подошло. Это явно понравилось Василию: он довольно сожмурился и пошевелил длинными усами.
 
Ночью Агафья Петровна спала тем сладким беспокойным сном, который случается перед каким-нибудь важным событием, когда мы волнуемся в предвкушении чего-то приятного и хорошего. Лишь пропели петухи, Агафья Петровна с ловкостью молодой девицы подлетела к квашне. По всей избе разлился аппетитный кислый запах, едва она приподняла скатерку.  Тесто поднялось на славу.
Агафья Петровна добавила тмину, соли и начала месить. Делала она это шустро, проворно. Мягкая масса скользила сквозь пальцы, прихлопывалась ладонями и снова разминалась. Наконец, тесто стало гладким и эластичным, не липло к рукам, а это верный признак, что замес пора заканчивать.
 
Многие в деревне пробовали хлеб Агафьи Петровны, и все спрашивали рецепт. Старушка его давала с удовольствием, ничего не таила. А все равно у других такого душистого, чудесного хлеба не получалось. И все вроде бы по рецепту, и граммы выверены, и время отсчитано, а не выходит так вкусно, да и все тут. На это Агафья Петровна говорила, что в хлебе любви не хватает. Ведь сколько ни бейся, а без доброты и заботы, без сердечности вкусного хлеба не получится, да и вообще ничего доброго не получится. Во все, за что берешься, душу нужно вкладывать. Не жалеть ее, добавлять щедро. Это как с маслом, которым, как известно, кашу не испортишь, так и с добротой и Любовью переборщить нельзя.
 
А между тем Агафья Петровна уже растопила печь и взбила тесто в большущую лепешку. Под веселое Васькино мурлыканье хлебушек отправился печься. А Агафья Петровна стала собирать на стол: поставила пузатый самовар, заварила чаю из ароматных садовых трав, открыла банку смородинового варенья, душистого, сладкого, наложила в небольшое глубокое блюдце янтарного меду. И про Ваську старушка не забыла: налила ему в миску холодненького молочка.
 
В доме уже царил чудесный запах готовящегося хлеба, когда дверь в переднюю отворилась и в дом вошла девушка, молоденькая, стройная. Она улыбнулась широкой, доброй и приветливой улыбкой и в ответ получила такую же от Агафьи Петровны. Вот и дождалась!
 
- Наточка, здравствуй! Как добралась? Устала, наверное? А у меня уже все готово! Садись за стол! Будем завтракать!
 
Бабушка и внучка радовались встрече, вели обычные разговоры соскучившихся друг по другу, родных людей. Ната заприметила свое любимое смородиновое варенье, поприветствовала Ваську и уселась за стол. Она знала, бабушка непременно будет баловать ее чем-нибудь вкусным, и еще в саду услышала хлебный запах. На сердце стало сразу так тепло и уютно.
 
А бабушка уже вытащила из печи румяного, еще дымившегося, красавца. Хлебушек будто бы дышал, каждый кусочек был пронизан сотнями пупырчатых дырочек, а корочка приятно похрустывала. Ната обмакнула хлеб в варенье и положила в рот. Ну и вкуснотища! Все-таки нет ничего вкуснее, чем бабушкин хлеб, приготовленный с душой и любовью!