Блог ведет Maria Trofimova

Мэт Талберт смотрел на меня прямым одобряющим взглядом. А я смотрела то на него, то на пчелу, жужжащую на полу. Она обожгла крылья и выпала из лампы с таким визгом, с каким тормозят автомобили только перед смертельным столкновение. Она изо всех сил работала огрызками своих крылышек. Но о беззаботных полетах с цветка на цветок и ароматной пыльце можно было забыть. Мэт посмотрел на меня еще раз и утвердительно кивнул, закусив губу.
Моя туфелька со шпилькой и чуть выше - черное платье в горошек - это последнее, что видела та пчела. Я раздавила её.
Никто из студентов не обращал внимания на то, что в аудитории, где обсуждалась свобода воли и моральная ответственность, только что было совершено убийство. 
И совершила его я под влиянием Талберта. Я снимала философские лекции в летней школе. А Мэт - читал их.
По вечерам мы собирались в холле, студенты потягивали пиво и делали какие-то научные записи на фейсбук. О жизни здесь и сейчас никто из них говорить не хотел, даже белобрысый Том из Аризоны. С виду он был - обычный деревенский мальчишка, но он не знал ни одного простого слова, всё у него было экзестанциальное или приводило к разговору о квалиа.
Тут были русскоговорящие, но они тоже изьяснялись так, что без словаря философских терминов не разберешься. Антон по третьему кругу показывал всем фотографии русской зимы и заснеженных елей - "It's russian winter..." Девчонки обсуждали парней и отклонения от нормы. 
Мэт молчал и крутил кольцо на левой руке. "Вдовец"', - подумала я и вернулась в своей номер, чтобы одеть другое платье.
Когда я вошла в холл, Мэт даже снял очки и протер глаза, так его ослепило. Он пригласил меня присесть на батарею рядом с ним и рассказал мне о том, что живет в своем доме, который располагается в лесу. 
Он - настоящий учёный, философ. И его работа заключается в чтении книг и написании статей. У него есть свой кабинет и библиотека.
Из-за того, что во Флориде не было философского института, ему пришлось переехать в Атланту. Он скучает по волнам и по виндсерфингу. Волны ведь тоже вдохновляли его...

В последний день конференции организаторы сделали для всех участников подарок - под залпы салюта молодежь пила водку, парилась в бане и купалась в пруду.
Когда в парильне никого, кроме нас с Мэтом не осталось, я весело отхлестала его дубовым веником. 
Он лежал весь в капельках самого себя, весь в воде, в поте, стыдясь и наслаждаясь тем, что этого не видит никто, но это происходит на самом деле. 
Я била его изо всех сил, вспоминая пчелу, жужжащую на полу и его взгляд. Это он сказал мне убить её. Ну держись!

Студенты не могли бы себе позволить такого. Ведь для них Мэтью Талберт - профессор. Где это видано - истязать учителя веником, духотой, да еще и открытым купальником. 
Я оставила своё оружие и взяла Мэта за руку - мы пробежали комнату, где закусывали студенты и рухнули в пруд!
Он смотрел на меня и закрывал лицо рукой. Он не мог поверить... и пробовал прикоснуться ко мне, но убирал руку как будто обжегся. 
Он вдыхал воздух, прицокивая языком. Он уже несколько раз чуть не упал в обморок. Я смотрела на его кольцо и шептала "Вдовец...Вдовец... он же любит её, он её потерял...что ты делаешь? Он же не снимает кольца...он её любит".

Когда настало время расставаться, за мной просто приехала машина. И Мэт закинул в багажник мою огромную сумку с техникой. 
После этого несколько раз мне приходили письма от него. И каждый раз в письме было больше музыки, чем слов. И всё-таки, он рассказал мне, что американцы носят обручальные кольца на левой руке. 
И, конечно, он женат. По вечерам они ужинают на веранде и пьют вино. Только и всего. А потом - расходятся по своим комнатам и поглядывают на звезды. Каждый - на свои.
Такой распорядок дня подразумевает большее. Ведь если тебя ждут в спальне, ты не начнешь задавать себе вопросы. 
Странно, почему же я еще не философ?