Блог ведет Игорь Терехов

Общеизвестно, что все дороги ведут в Рим. А вот прожить всю жизнь в Италии, стать известным журналистом и почитаемым во всем мире поэтом, нобелевским лауреатом, и при этом провести практически все отпущенные тебе дни «в провинции» (Генуе, Флоренции, Милане) это надо быть Эудженио Монтале.
 
В юности он хотел быть оперным певцом, но стал пехотным офицером на австрийском фронте в период первой мировой войны. После войны переехал во Флоренцию, где через некоторое время стал директором библиотеки «Кабинет Вьессо». В 1938 году за отказ вступить в фашистскую партию был уволен с поста директора библиотеки. Во время второй мировой войны прятал в своей квартире друзей антифашистов и евреев.
 
После войны переехал в Милан, где три десятка лет проработал в популярной газете «Коррьере делла Сера» музыкальным критиком и литературным редактором. Девять раз его выдвигали на Нобелевскую премию по литературе, и в 1975 году он наконец получил её «за значительное достижение в поэзии, которая отличается огромной проникновенностью и выражением взглядов на жизнь, напрочь лишенных иллюзий».  В 1967 за заслуги перед итальянской культурой Монтале получил звание пожизненного сенатора.
 
Сколько раз, сколько раз ждал тебя на вокзале
в холод, не говоря о тумане! Расхаживал
взад-вперед, покупая немыслимые газетенки,
неизменную «Джубу» куря до того, как ее
переименовали, — ну не дураки ли?
Поезд, что ли, опять перепутал, а может, его отменили?
Взгляд скользил по тележкам носильщиков, нет ли
твоего багажа. Ты всегда
появлялась последней. Шла невозмутимо
за последним носильщиком. Эта картина
повторяется неотвратимо во сне.
 
Это стихотворение Монтале приведено в переводе Евгения Солоновича, главного отечественного толмача итальянского классика. Иосиф Бродский написал эссе «В тени Данта», посвященное Монтале, в котором отмечал что «размер его вклада в поэзию был анахронистически велик». «Самое замечательное из достижений Монтале, что он сумел вырваться вперед, несмотря на тиски dolce stile nuovo (сладостного нового стиля Данте и др. поэтов – И.Т.). В сущности, даже не пытаясь ослабить эти тиски, Монтале постоянно перефразирует великого флорентийца  или обращается к его образности и словарю. Множественность его аллюзий отчасти объясняет обвинения в неясности, которые критики время от времени выдвигают против него», - писал И.Бродский.

На русском языке издано несколько книг Э.Монтале, в том числе прозаическая «Динарская бабочка», в которой собраны его литературные колонки, публиковавшиеся в «Коррьере делла Сера». О книге итальянский критик писал, что эти рассказы «уже не автобиография и ещё или не совсем ещё или больше уже не поэзия». Перечитывая «Динарскую бабочку» раз в несколько лет, могу смело утверждать, что она принадлежит жанру поэтической прозы, в ходе написания которой автор фиксирует яркие моменты собственной жизни.

Я сошел, подав тебе руку, как минимум по миллиону лестниц.
Теперь же, когда тебя нет, пусто на каждой ступеньке. И все-таки
долгое странствие наше было уж слишком недолгим.
Мое продолжается, хотя мне уже не нужны
пересадки и брони, ловушки, раскаянье
веривших в то, что существует лишь зримое. Я
спустился по миллионам пролетов с тобой рука об руку не
потому, что четыре глаза лучше, чем два.
Я спускался с тобой, уже зная: из наших зрачков
единственно верными, пусть и покрытыми пеленой,
были твои.
                                                         (пер. Е.Солоновича)

«Соблазнительно и опасно цитировать Монтале, потому что это легко превращается в постоянное занятие… Однако соблазн этот обусловлен не столько афористическим свойством утверждений Монтале и даже не их пророческим свойством, сколько тоном его голоса, который сам по себе заставляет нас верить тому, что он произносит потому что он совершенно свободен от тревоги», - утверждал И.Бродский в эссе, посвященном поэту.