Блог ведет Матрос Кошка

Я люблю кровотечения

Я люблю кровотечения. И боюсь их. И уважаю, как летчики уважают небо или матросы уважают океан, или как раcстрельный взвод уважает арестанта.
Уважает за то, что тот улыбнулся в нацеленные в него дула ружей и не боится, и презирает их, и молчит, как мужик.
Кровотечение – это как пощечина. Отрезвляет, бодрит и очень хочется ударить в ответ. И я, словно мазохист, почти скучаю по нему и проклинаю его, когда оно случается.

Оно всегда собирается унести чью то жизнь, а мы – всегда против, не на жизнь, а на смерть. Мы знаем его настолько близко, что даже чувствуем его прохладное дыхание, его характер, его нрав и повадки.

Струя крови в потолок из маточной артерии из-за внезапно соскочившего зажима – как сеанс эксгибиционизма, сомнительное и нелепое шоу на полсекунды!

Именно полсекунды хватает нам, чтобы с хрустом сжать железные зубы зажима Guillam на вырвавшейся на свободу маточной артерии.

Сложнее, когда льет отовсюду понемногу, как например, с ложа удаленной раковой опухоли – тут зажимом не схватишь, тут надо нежно, трепетно, тампончиком, диатермией и молитвой заветной, которую каждый хирург сам сочиняет и бубнит тихонечко про себя.

И никто уж не пугается примитивного кровотечения после разреза промежности в родах – чистой воды дамский трюк для привлечения внимания! Выглядит как трагедия мирового масштаба, но пара-тройка швов и драмы как не бывало. Любой салага-резидент с довольной улыбкой придушит такой блидинг в три стежка.

Самое страшное, как извержение вулкана, горная лавина или стая белых акул – это атоническое кровотечение после родов.

Вот тут-то даже у полковника и генерала колено дрожит.
Атония матки – это убивец, методичный и беспощадный маньяк.

Всякий акушер припомнит, когда после родов матка не сокращается и льет кровищу водопадом тебе на колени, литр в две минуты, не давая матери ни единого шанса на жизнь.

Вот тут-то битва и случается, вот тут-то мы и рвем друг другу горло зубами. С самой смертью деремся – не шутка!

Команда работает на совесть. Короткая фраза-приказ – тут же повтор обратно – исполнение. Как на подлодке во время торпедной атаки.

Общая тревога – акушерское кровотечение!
Краш-бип! Бригада спешит на помощь.
– Венфлоны!
– В две вены физраствор под давлением!

– Есть!
– Заказать шесть юнитов крови!

– Кровь будет готова через 10 минут!
– Окситоцин сорок единиц внутривенно!

– Есть!
– Карбопрост 250 в матку!

– Есть!
– Ручной массаж матки!

– Есть!
– Кровопотеря?

– Два литра плюс!
– Развернуть экстренную операционную!

– Есть !
– Приготовиться к процедуре Би-линч, набор на удаление матки stand by!

– Есть!

Ну вот, наконец-то прислали кровь, и ты в операционной делаешь то, что должен ... и, казалось бы, после такого натиска все должно получиться! Да просто и не может быть иначе!

А кровь тем временем из темно-красной становится алой ... светло-красной и почти розовой ... и тут ты делаешь паузу, потому что понимаешь, что такого цвета кровь не бывает.

И еще понимаешь, что за плечом у тебя стоит смерть и неторопливо ждет, пока тебе наскучит эта битва за жизнь... или пока ей наскучит смотреть.

Ждет, чтобы взять эту жизнь себе и потом с улыбочкой подглядывать из-за угла, как ты своими белыми губами шепчешь ей под размеренный писк наркозного аппарата: вернись, вернись, вернись... пожалуйста, вернись ...

И от этого знания не становится ни грустно, ни страшно.

Мы просто продолжаем драться за жизнь. В этот момент ничего больше не важно.

Иначе зачем нам жить?

Мы больше делать-то ничего и не умеем...