Блог ведет Матрос Кошка

Военно-морская гинекология, или Как я провел лето

Известно, что гинекологов на флоте реально не хватает. Хороший гинеколог на ракетном крейсере или на атомной подводной лодке – большая редкость.
То ли потому что они там никому на хрен не нужны, то ли это от качки – сказать сложно. Но факт остается фактом, гинекологов на флоте – днем с огнем, особенно акушеров. Тем не менее, лично я прослужил на Балтийском флоте целый месяц и сейчас расскажу, как все получилось.

Как и во всяком приличном мединституте, в 1-ом ЛМИ была кафедра военной медицины, где проходили боевые отравляющие вещества, разные яды и как правильно предохраняться от ядерного взрыва, внезапно произошедшего неподалеку. Более того, студенту предлагалось подписать с кафедрой контракт, который обязывал его после окончания курса пройти практику на кораблях ВМФ по медицинской специальности с последующим присвоением высокого звания лейтенанта медицинской службы.

К пятому курсу, конечно же, все мы уже были видными докторами, определившимися, кто чем будет заниматься, когда вырастет. Хирурги уже вовсю умели правильно отличать левую ногу от печени, а терапевтов уже распирало от знания того, чем отличается аутоиммунный тиреоидит Хашимото от банального поноса, вызванного поеданием шавермы на станции «Петроградская».

И вот, по окончании пятого курса я, влюбленный в хирургическую гинекологию и не понаслышке знавший, откуда берутся дети, вместе с однокурсниками попадаю в старинный немецкий город Пилау, ныне - Балтийск, на базу Балтийского флота. После присяги всех стали распихивать к месту прохождения дальнейшей службы – так я попал на сторожевой корабль «Задорный».
Это был неимоверной красоты серый стодвадцатиметровый морской пароход проекта 1135 «Буревестник» с пушками, торпедами, глубинными бомбами и недетской ракетной установкой системы «Метель». К моменту нашего знакомства он уже не раз пересек все океаны и сейчас, вернувшись из Атлантики, готовился к переходу морем в Североморск, так как был передан в распоряжение Северного флота.

Меня представили дежурному офицеру «это наш новый доктор» и показали мою каюту. Каюта была, конечно, 2х2, но было два позитивных момента – вентилятор и кофеварка.
Форму мне на тот момент пока не выдали – произошла какая то запутка с моими бумагами и, в частности, с продовольственным аттестатом, который, как оказалось, является одним из главных документов на флоте, по которым всякому моряку полагается питание.

В джинсах, кроссовках и тельняшке я, новый корабельный доктор, сидел у себя в каюте, курил Camel и думал, как же все круто у меня складывается. ...

Постучали в дверь. На пороге оказался паренек лет 19-ти в бескозырке и со старшинскими погонами.
- Здражелаютааишь новый доктор! - проговорил он заученной скороговоркой и критически оценил меня взглядом. Я протянул ему руку.
- Денис.
- Второй статьи Степин, - сказал он с таким заправским видом, что я тут же почувствовал себя такой салагой и сухопутной крысой, с которым старшине второй статьи здороваться за руку просто западло. Но руку пожал - Слава.
- Давно служишь?
- Давнобль, – сказал он, мастерски замаскировав суффикс «бля» в слове «давно».
- Приказано показать вам медсанчасть, а потом обедать.

Экскурсия по кораблю оказалась крайне увлекательной, если не считать удара переборкой по башке и постоянного спотыкания о комингсы. Слава Степин проникся ко мне некой смесью уважения «потому-что-я-доктор» и снисхождения «потому-что-он-дембель».

Медсанчасть была в идеальном порядке. Все блестело и сверкало. Пахло карболкой, мытым полом и пенициллином. Лазарет был пуст, и четыре койки аккуратно заправлены.
- Меня из медучилища призвали, – сказал Слава. – Вообще-то я в медицинский собираюсь, так что кое-чего соображаю...

В маленькой операционной стоял блестящий стерилизатор времен Н.И. Пирогова, биксы со стерильным бельем и набор инструментов для малых операций и чревосечения.

- До вас здесь был доктором старший лейтенант Барсуков. Он в стерилизаторе свои носки кипятилбль. А до Барсукова был лейтенант Джгубурия, он в этом стерилизаторе курицу варилбль. Она 200-градусным паром за пять минут вариласьбль ... Сейчас я здесь инструментыбль стерилизуюбль. Нормально этобль?

Из лекарств в сейфе оказались промедол, аспирин, пенициллин и мазь Вишневского. Лечи – не хочу!
Степин был очень хозяйственным малым, и у него все лежало на своем месте.

Под расписку мне была выдана 60-литровая бочка шила. То есть спирта медицинского. Слава Степин сказал, что в соответствии с приказом начмеда бригады в шило нужно добавлять краситель, делающий его несъедобным, но, как заметил Слава : «Коллектив господ офицеров вас не поймет».
- Спирт будет расходоваться только на медицинские нужды, - сказал я, как отрезал.
Слава Степин поправил бескозырку и выразительно промолчал.

Наступало время обеда.
Так как часть документов моих где-то застряла, кормить меня в офицерской кают-кампании и вообще где-либо было не положено. Слава Степин это знал и мялся, обдумывая, как бы мне это сообщить.
- Тааишьвоенврач, так получилось, что где-то проебали ваш продаттестат. Но я договорился с пацанами – сегодня вас покормят, а потом надо будет чего-то решать. Поговорите со старпомом – он нормальный дядька. К командиру с этим лучше не соваться – зверь.

Он привел меня в столовую, где на длинных скамьях сидели матросы и ели второе. На второе была перловая каша с мясом, источавшая такой божественный аромат, что я тут же вспомнил, что с самой учебки ничего не ел.
Слава Степин подвел меня к столу, стоящему особняком и, сказав «Приятного!», бесследно испарился. Это я потом узнал, что стервец Слава элитно питался прямо на камбузе, так как кок Петя Николаев был его земляком и лепшим другом.

Стол, у которого меня оставили, был мрачен. Пролитый суп, крошки, капли жира и перевернутая тарелка с кашей аппетит прямо таки не возбуждали. К тому же совершенно не было на чем сидеть.

- Кто дежурный? – негромко спросил я, обращаясь к проходившему мимо меня матросу с подносом и повязкой «Дежурный» на рукаве. Ноль эмоций. Мой голос утонул в звуке 160 ложек черпающих кашу из 160 тарелок.

- Дежурный кто? Я обратился ко второму проходящему матросу с повязкой. Ноль внимания.

Меня заметил проходящий мимо капитан-лейтенант.
- Врач новый что ли?
- Ага ...
- Чего, сесть негде?
- Ну да ... дали бы хоть тряпку – со стола вытереть, а то в таком свинарнике есть не в кайф. Кричу «Кто дежурный?» – все ноль внимания...

- Не так надо ....
И тут он сметает рукой на пол все, что было на столе – тарелки, вилки, металлические кружки.
- ТВОЮ МАТЬ, КТО ДЕЖУРНЫЙ, БЛЯДЬ?
От его громоподобного голоса на долю секунды стук ложек прекратился, и на горизонте моментально нарисовались те самые дежурные моряки в повязках.

- А ну быстро доктора накормить по высшему разряду!
- Есть накормить доктора!

Через три минуты я сидел за столом, накрытом белой (!) скатертью, и уплетал вкуснейшую кашу, запивая ее божественным компотом из сухофруктов.

... После обеда я сидел в своей каюте, докуривая последнюю сигарету из пачки, когда меня вызвали к командиру.

Я постучался и вошел в каюту.

-Здрасьте, товарищ капитан корабля!

От волнения я тут же перепутал капитана с командиром и понял, что полностью облажался.

Командиром СКР «Задорный» оказался худой, как охотничья собака, сорокалетний капраз (капитан первого ранга) с тончайшими усами а-ля Эркюль Пуаро и следами легкого алкогольного поражения печени на лице.
По тому, как он посмотрел на меня, я понял, что так к нему не обращались давно.
- Проходите, садитесь... Денис Сергеевич, если не ошибаюсь? ... Кофе?
- Да, пожалуйста ...
Командир вытащил из шкафа бутылку коньяка «Васпуракан» и разлил по рюмкам.
- Ну, добро пожаловать на флот!
Мы пили кофе, курили и смотрели друг на друга. Возникла пауза.

- Скажите, Денис Сергеевич, а на гражданке вы каким доктором являетесь?

Пауза, возникшая ранее, превратилась в вечность. В ушах тихо и неприятно запищало.

- Гинекологом.

Командир кашлянул, выпустил вверх струю дыма и совершенно серьезно сказал:
- Вы знаете, Денис Сергеевич, на самом деле, гинеколог здесь - я. Хотите узнать, почему?

- Почему?
- А я здесь всем матки мехом внутрь выворачиваю...

По неясной причине, командир, оказавшийся эстетом, поклонником Эдит Пиаф, любителем коньяка и весьма начитанным мужиком, нашел во мне «приятного собеседника» и часто вызывал меня «попить кофе». Мы, в общем, интересно проводили время – я травил ему медицинские байки, а он рассказывал, соответственно, морские.

Балтийск традиционно называется городом трех «Б» : Булыжников, Блядей и Бескозырок. Всего этого там в избытке. В первый же свободный вечер мы с однокурсником Женей Боровиковым, который попал служить на соседний пароход, вышли в город. Планировалось посещение злачного места под названием «Кафе Голубая устрица» - самого модного места во всем Балтийске. Денег на особый разгул не было, поэтому вскладчину был собран капитал на покупку водки «Зверь», пачки «Кэмела» и упаковку «Дирола». Также имелись сигареты «Полет», выдаваемые морякам, и пол-литра спирта, списанного мной на медицинские нужды (протирка стерилизатора от куриного жира). При помощи всех этих товаров нам необходимо было не только весело провести время, но и по возможости познакомиться с самыми красивыми женщинами Балтийска.
Время поджимало - на корабль надо было вернуться не позднее четырех утра, чтобы попасть на поднятие флага ровно в 6-00.

Вместо женщин в первом кафе, которое мы посетили, мы познакомились ... с мужчинами. Это были два подводника, реальных морских волка, старших лейтенанта медслужбы, которые «только что вернулись из автономки у берегов Новой Зеландии».

Их моральное превосходство над нами было очевидно и велико, как и пропасть, разделявшая нас. Да они этого и не скрывали. Черные кители с иголочки, отличительные знаки подводного флота, кремовые рубашки и погоны с красными медицинскими просветами и змеей – обо всем этом мы только мечтали ...
Мы сидели под зонтиками на берегу моря, в дюнах, завидовали старшим лейтенантам, курили и смотрели на закат.
- Надо бы проставиться, ребята, – прервал наши грезы один из подводников. – Традиция есть такая на флоте... боевое крещение так сказать...

Делить бутылку «Зверя» с первыми встречными было до боли жалко, но морской закон есть морской закон, и начинать карьеру морского офицера с несоблюдения традиций было совершенно недопустимо. Быстро раздавив бутылку на четверых, мы отправились в «Голубую устрицу», а подводники пошли куда-то по своим делам.

«Голубая устрица» оказалась обычной открытой дискотекой на берегу моря. Так как в Балтийске абсолютно все связано с военно-морским флотом, то и на дискотеке, соответственно, преобладали военно-морские офицеры, жены военно-морских офицеров, девушки, стремящиеся стать женами военно-морских офицеров и жены военно-морских офицеров, которые хотя бы на одну ночь желали оказаться девушками других военно-морских офицеров. Даже «бандиты», шумно подъехавшие на опеле «кадет», оказались военно-морскими офицерами.

Тут я заметил наших старых знакомых «подводников». Уже без формы, они сидели с двумя симпатичными девчонками и рассказывали, как они, одолжив форму у госпитальных старлеев, развели двух лохов на бутылку водки. «Подводники» оказались такими же, как мы, студентами – медиками, приехавшими на практику неделей раньше. Обман был тут же выявлен, и настала их очередь проставляться. Так как ребята они оказались неплохие, никто в обиде не остался.

Девушек удивительной красоты на дискотеке было неимоверное количество. В четыре утра я, Женя, командир БЧ5 с «Задорного» капитан-лейтенант Разумовский, который опознал нас на дискотеке, с тремя нетрезвыми, но невероятно длинноногими красавицами решили отправиться на экскурсию на наш доблестный пароход.

...я проснулся голым на полу в своей каюте от вибрации, головной боли и какого-то странного гула. С трудом сфокусировав глаза на часах, я смог определить время – 12-35, то есть о подъеме флага в 6-00 не могло быть и речи...

Каждый поворот головы сопровождался мощнейшим спазмом в желудке и непроходящим ощущением топорика в голове. Память возвращалась с трудом и частями. Рядом со мной в неестественной позе спал Женя Боровиков в носках, часах и в гандоне. На кровати, обнявшись будто две нимфы, спали вчерашние обнаженные девушки из «Устрицы». «Надеюсь, до скандала дело не дошло», - подумал я, оглядев Женю, и еще раз попытался вспомнить детали вчерашнего вечера.

Простыня, подушка, одеяло и девушки были густо заляпаны мазутом.
«Купались!» - мелькнула мысль. Тут меня здорово качнуло, и я понял, что «Задорный» вышел в море.
Ну да ... Разумовский вчера что-то говорил про учебный выход в море ... елы-палы ...блиин...

Корабль на боевых учениях, а в каюте доктора, который должен сидеть в медсанчасти и ждать поступления «раненых», понимаешь, загорают две голых телки и студент Боровиков в гандоне. Надо было срочно что-то предпринимать. Я натянул спортивные штаны, футболку, выполз из каюты и аки Джеймс Бонд начал пробираться в сторону амбулатории.

- Стоятьбль!
Я остановился и зачем-то поднял руки вверх.
- Почему в трико, как целка, бль ? Фамилия, бль !
Это был замполит кавторанг Гуцалюк, дядька из Минска с усами, как у «Песняров».
- Врач-практикант Цепов.
- Ааа... Почему не по форме, бль?
- Не выдали.
- Развели бардак на флоте, морские котики, бль!
Через 10 минут я уже был облачен в «рабочее платье» - именно так называется матросская роба, широченные синие штаны, пилотку и черные ботинки.

Посоветовавшись со Степиным в медсанчасти и пообещав ему комплект гражданской одежды для походов в самоволку, я принял решение эвакуировать девиц и студента Боровикова в судовой лазарет. Проснувшимся к тому времени обезвоженным посетителям моей каюты была объяснена тактическая ситуация и вся серьезность положения. Дамы отчаянно хотели писать, а Женя Боровиков – пива, котлетку по-киевски и спать.

Чтобы не вызывать подозрений, девиц и Женю по очереди на носилках, накрытых одеялом перенесли в лазарет, который тут же закрыли на карантин по сальмонеллезу.
Я сидел, пил воду и жевал аспирин в медсанчасти, когда стали поступать первые «раненые». «Учения ж, блядь!» - вспомнил я. Голова соображала с трудом ...

Первым раненым оказался матрос-первогодок Мишин. Его, якобы, опалило пламенем.
Я сказал ему ласково: Мишин, пиздуй в лазарет и сиди там как мышь. Пикнешь – башку снесу! Понял?
- Есть сидеть как мышь, тааишьвоенврач!
Кстати, Мишин, а че у тебя руки постоянно согнуты в локте?
- Не разгибаются тааишьвоенврач!
- Офигел что ли? Тебе ж в госпиталь надо!
- Так они у меня с детства не разгибаются.
- А как же тебя на флот призвали-то?
- Я им говорил, что у меня руки не разгибаются, а они сказали, мы тебя на хороший пароход отправим ...
- !!!

Контуженного Мишина определили в бокс, чтоб он не дай бог не растрепал никому о том, что у нас в лазарете полным полно голых баб.

Дальше, к счастью, поступали только «легкораненые», а потом вообще пришел мичман Терновой с подозрением на гонорею.

Узников лазарета тайно покормили макаронами по-флотски, а проныра Слава Степин даже где- то добыл девушкам мороженое.

После окончания учебного выхода в море, под покровом ночи девицы и студент Боровиков были эвакуированы с корабля, пока капитан-лейтенант Разумовский, дежурный по кораблю, строил вахтенного матроса, я их незаметно провел по трапу на берег. Женька хвастался, что ему перед уходом «на посошок» еще раз сделали минет, но я думаю – врет. Хотя я только сейчас понимаю, что от опаленного войной матроса Мишина можно было ожидать чего угодно...

С младшим офицерским составом мы очень быстро нашли общий язык. Ребята оказались хорошие, и медицинский спирт таял на глазах. По вечерам мы собирались в кают-компании пить «Чай». Там я научился пить коктейль «Летучий голландец»: чистый спирт с яичным желтком на дне стакана. Очень пронзительно.

Самыми настоящими лейтенантами медслужбы Балтийского флота мы возвращались домой. «Задорный» стал за месяц очень родным, а печень, наоборот была как неродная: все время болела, ныла и трусливо выкидывала белый флаг с синими полосками крест-накрест.

«Задорному» предстоял переход морем в Североморск, а мне – субординатура по гинекологии на отделении доцента Яковлева. Так закончилась моя военно-гинекологическая практика.

Продолжение следует