Блог ведет Андрей Никитин

«Смерть»
 
Около тела с утонченным пожелтевшим носом, огромными чёрными ноздрями, выстроилась вокруг кровати компания молодых докторов. Врач Александр Сергеевич, широколицый, тучный, выгрызая по дурной привычке колпачок шариковой ручки, думал о том, что вот еще один покойник в его несчастливой карьере. Ему было и жаль, и досадно, что именно его больные, так легко и просто расстаются с жизнью и мрут как осенние обреченные мухи.
 
– Давление прыгало от  ста восьмидесяти, до семидесяти, – проговорила румяная, похожая на расписную матрешку, Лилия Григорьевна, помощница и случайная любовница Александра Сергеевича.
 
Вся компания тяжко вздохнула, зашевелилась. Александр Сергеевич взглянул осторожно на Лилию Григорьевну, подсмотрел, нахмурился, увидел на ней розовые алые щеки; накрашенные жирной яркой помадой жуткие красные губы-бантики.
 
«Накраситься как следует не умеет, боже мой, какая дура. Скверный вообще денек сегодня выпал» –  обидно про себя подумал Александр Сергеевич.
 
– Увы…мы делали все что могли… – произнес Александр Сергеевич печально; отвернулся от лица Лилии Григорьевны.
 
В это же самое время в больном словно большая удушливая мерзкая жаба, подкралась тяжелая свинцовая, громкая как грохот, смерть. Он знал что умрет вот-вот; это мучало, давило, душило. Становилось ясным, что смерть это продолжение еще больших невыносимых, мучительных бессмысленных страданий, где ты будешь лежать бездвижимый, скованный, где есть страшное желание повернуть ногу, руку, голову, палец, но возможности нет, и не будет никогда. Холод, одиночество с несуществующими призраками и образами; ледяная онемевшая отчужденная изморозь где-то в сердце, и то что гораздо хуже любого удушья: никакой помощи, словно все они или «оно», бросили, оставили, в мучениях; на веки тебя одного зачем-то.
 
«Нужно срочно освободить кишечник и мочевой пузырь» – пришла мысль умирающему.
 
 Александр Сергеевич почувствовав как больной испражняется в памперс, прикрыл свой нос и сделал один шаг назад.
 
«Умираю. Зачем я влез сюда? Как? Когда? допустилось  это? Когда это произошло? Зачем? Как тяжело, гадко, страшно, как жалко себя, боже как же жалко…. какое несчастье, обидно как…» – ощущал умирающий.
 
Готов! – заключил Игорь Валерьевич.
 
«Убило» – понял мертвец.
 
Мёртвый испустив дух, возжелал срочно перевернутся набок, но он знал что эта возможность навсегда утеряна. Стало невыносимо дорого всё: Ты, – вся жизнь, прошлое, настоящее, будущее – всё! всё! всё! – захотелось заплакать; но и это  пропало навсегда. Угасала возможность рассуждать, чувствовать; перед ним рассеялся темный дымчатый фантомный отвратительный мир смерти и дальнейших бесконечных страданий. Тело одубело, одеревенело: отчуждённое, немое, ледяное, твёрдое, как замерзшая курятина в холодильнике, организм терялся где-то в чужом и страшном новом отчаянном состоянии и положении.
 
Где-то там, возились, суетились, хоронили его.