Честное пионерское

Дмитрий
Филимонов

35 лет - полет нормальный!

«Вояджер-1» покинул пределы Солнечной системы. Или еще не покинул. Ученые спорят.

Во всяком случае, он уже где-то там. На краю. Восемнадцать миллиардов километров. Первый космический аппарат, покинувший нас. Тридцать пять лет летит. И все работает. Наблюдает. И сообщает на Землю: я пролетел Красную планету. Я пролетел Голубую планету.

Вот это работа! А что делали вы тридцать пять лет назад? Вас, поди, еще в проекте не было. Или на горшке сидели. А что делал я тридцать пять лет назад? О! Только-только ступил на трудовой путь.

«Вояджер» – в космос, я – в ТЮЗ. Художником-декоратором. Ну, художник – это громко сказано. Маляр-декоратор. Моя главная задача – перед началом спектакля подкрасить декорации покоцанные монтировщиками. Столы, стулья, табуретки, лавки. И сделать это надо не за пять минут до начала, а пораньше, чтобы темперная краска успела просохнуть, чтоб не оставляла следов на казенной одежке актеров.

Сделав дело, я шел к Славке осветителю. Его рабочий кабинет был прямо под сценой. Тиристорная. Электрические приборы, лебедки с тросами, пульт управления и партитура света на пульте. Славка глядит в партитуру, щелкает тумблерами -- софиты над сценой движутся вверх, вниз, вращаются вокруг своей оси. Чудо техники. А еще амбразура в сцене, типа суфлерской будки, через которую Славка наблюдает за своими софитами.

Закончив установку света, Славка достает бутерброды приготовленные женой-режиссером. Мы жуем бутерброды, запиваем бехеровкой. Бывает, накануне зарплаты, когда денег мало, запиваем вермутом. Однако от вермута Славка делается угрюмым и цитирует Ницше. От бехеровки же его душа светлеет, и мы садимся к амбразуре и наблюдаем -- какого цвета сегодня трусики наших актрис. Вот это работа!