Честное пионерское

Дмитрий
Глазков Дмитрий Глазков

Движение на ощупь

06 августа 2025 12:12

Наш корреспондент Дмитрий Глазков, попутно снимая кино, поговорил с теми, кто ходит на парусниках, но не так, как остальные. Они, может, хуже видят и слышат, но гораздо лучше чувствуют.

Десятого августа в Петербурге на Финском заливе должна будет пройти инклюзивная регата. Слабослышащие, слабовидящие будут соревноваться в гонке на парусниках. «Слабо-» — сказано мягко, но это правда. Парни не глухие и не слепые, при этом некоторые видят только на пятитысячную процента. Некоторые слышат только чуть ли не взрывы, улавливая вибрации, не различая звуков. Те, кто разговаривает, может не услышать тебя и в метре. Надо подойти, обратить на себя внимание. Они будут одновременно слушать и читать по губам. Так легче.

Мы отправились снимать этих людей, попробовать поговорить с ними, узнать что-то об их жизни и о тех людях, с которыми они будут выступать.

«Глухой», «слепой» — слова обидные. Ты словно лишаешь человека даже пары процентов того, что у него ещё осталось. Отрезаешь от него живую его часть. Самое жестокое слово — «немой». Такой человек ничего и никак тебе не скажет. Ни языком, ни чувствами, не жестами. Но немых людей не существует. Каждому есть что сказать, и есть способ говорить. А называя человека немым, ты превращаешь его в камень, неподвижный, тихий, бесполезный.

Смотреть на них должно быть тяжело. Я так думал. Чувство жалости и без того окружает обычно этих людей.

Жарко, все в солнцезащитных очках. Люди пробегали мимо по пирсу, здоровались и шли подготавливать парусники. Сразу не заметить, у кого какие проблемы. Я начинал говорить с человеком, он мне отвечал. Это мог быть слабослышащий, но заметивший меня, или слабовидящий, просто смотревший в мою сторону, или вообще инструктор. Такой тут есть на каждой лодке, чтобы случайность не обернулась трагедией.

Непонятно, действительно ли мы отличаемся друг от друга? Самое страшное, наверное, понять это на своём опыте. Когда ты такой не с рождения, а лишился чего-то в зрелом возрасте и до сих пор помнишь, каким для тебя был мир прежде.

Алексей сидел один в уже подготовленной лодке. Всё сделал сам без каких-либо проблем. Я пошутил, что он похож на пирата. У Алексея была бандана, серьга в ухе и побитый корабль. На прошлых соревнованиях этот парусник перенёс три столкновения - неудачная попытка взять на абордаж. Алексей пошутил, что для полноты образа ему не хватает попугая-поводыря.

Алексей переехал в Питер из Кургана в 90-е и основал рок-группу. Исполнял психоделическую музыку. Появилась семья, её надо было кормить, а зрение при этом стремительно падало почти до полной потери. Сейчас он поёт соло о любви, которая помогает ему самому отпускать прошлое. Сами песни после случившегося стали более лирическими, бардовскими. Впрочем, возможно со временем к этому приходит любой музыкант, живущий в Петербурге.

Жизнь - это свечка,
Что погаснет под ветром - легко
На последней странице
поставлена точка
Ты свободен, тебе - всё равно

По просьбе нашей съёмочной команды (и мы не ошиблись) он со своим напарником Шурой начал исполнять песни в дуэте. Это под два метра ростом парень тридцати с чем-то лет, отращивающий бакенбарды. В совместном исполнении их песни больше напоминают что-то среднее между группой «Аквариум» и «Кино». Скромные философские гимны о борьбе со временем.

Выходим на воду. Алексей не может определить, в какой стороне суша, но лучше своих друзей ориентируется на лодке. Она небольшая, всего три на семь метров, поэтому он выучил её наизусть и не ошибается в веревках. Небольшой рост и обострённое чувство ветра не дают попасть ему под гик. Гик — это огромная балка, держащая парус и меняющая своё положение при каждом дуновении в сторону.

Каждый выход — испытание на доверие. Останься он один — плыл бы в неизвестном направлении. Когда рядом есть люди, он может жить. Ставит голову подветер и слушает, как воздух проходит по лицу. Таким я его запомню.

Во время шторма закономерно заговорили о мечтах. Шура сказал, что команда за пять лет внутренних перестановок наконец-то сложилась, менять он её не хочет, и теперь хотел бы с ними пройти по Северному морскому пути. У Алексея мечта проще: выйти в открытое море.

В одном из спортивных центров (как будто бы их так много), профильно занимающимся инвалидами, мы встретили парня по имени Барс. Это не его настоящее имя. Так его называли все из-за родных мест. Он из Бурятии, оттуда, где еще водятся снежные барсы.

Парень слеп полностью, от рождения. Не представлял, как выглядит мир. Предметы были той же формы. Может, цвет чуть менялся, кто-то шутил… Но, как он говорит, в целом он представлял себе мир иначе.

В своё время занимался лёгкой атлетикой и побеждал. По его словам, когда не видишь, проще концентрироваться. Водил машину, мотоцикл. Только один раз попал в ДТП, обошлось без трагедий. В грузовике сложно ехать, почти ничего не слышно, а на мотоцикле все звуки ловятся сразу.

Больше 50 миллионов рублей пришлось отдать за лекарство, после которого Барс обрёл зрение. Тогда он узнал, что мир другой. Пришлось подстраиваться под «новый» (можно было бы сказать «хорошо забытый старый» но ведь это не так), к нему он до сих пор не привык. Со спортом пришлось завязать - большая нагрузка на глаза. Либо можно продолжать карьеру, но снова потерять зрение. Выбор очевидный.

Барс вспоминает прошлое, теперь сам тренирует слабовидящих. У них результаты хуже. Они не концентрируются, а выдумывают. Когда мир вокруг незнакомый, очень хочется его представить, выдумать свой. Не пользоваться тем, что дано.

Пока он говорил, часто моргал глазами без ровного темпа, каждый раз удивляясь, что он вообще это делает. Будто не научился этому вовремя. Как ребёнок, он искренен, совсем недавно первый раз увидел свет.

Когда Барс ушёл, директор центра сказала, что с Барсом у неё большие проблемы. Ей приходится оберегать от него девушек. Почему-то такие, как он, у них очень популярны. Питерский Барс, оказывается, всегда обласкан вниманием.

Последний день съёмок. Мы узнаём, что регата не состоится. Точнее, она будет, но проводить её станут не для этих ребят, а для тех, что вернулись с СВО. Таких сейчас немало. Их привозят и пытаются устроить в реабилитационные центры. Не знаю, как дела обстоят в тех городах, где центры строят не на президентские гранты и проверять их не ездит лично кто-то из чиновников уровня Александра Беглова. За пределами этих центров инвалиды-ветераны растворяются в общечеловеческом быту.

Во время съёмок мы встретили только одного воевавшего. Но ветераном СВО он не является. Виктор (имя изменено) - коренной петербуржец. При личном разговоре он показал, что скрывает за тёмными очками. Там почти ничего нет. Всё заросло кожей.

После 2014 года он пошёл добровольцем на Донбасс, и на поле боя неудачно обезвредил мину. Как попал в Россию, уже не помнит. Ветераном боевых действий его не признают. Говорит, так поступают с большинством, кто побывал там до 2022 года и не вернулся туда снова. Свидетелей он найти не может, просто потому, что не хочет их демонстрировать. Говорит, что до 2022 года ему ещё и приходилось отбиваться от обвинений в терроризме. Следствие велось около четырёх лет. У него спрашивали, зачем он бегал с оружием в мирное время.

Сейчас Виктор как раз участвует в организации соревнований для ветеранов-инвалидов всех последних войн. Афган, Чечня и вот последняя. Оказывается не так их было мало за последнее время. Тех, кто хочет поучаствовать в инклюзивном турнире, ещё больше. Заявки подало уже пару десятков регионов. Виктор говорит, что придётся кого-то отсеивать. Не хватит мест, денег, столов…

Мы застали его за судейством пинг-понга для слепых. На слух он точно определял, в чьи ворота попадал мяч и когда он задевал пластиковую сетку. Игра эта напоминает что-то вроде аэрохоккея, где мяч должен пролетать не над сеткой, а под ней. На игроков надевают очки, чтобы не ранить глаза и уравнять возможности. Это дело спасает Виктор. Здесь он чувствует, что приносит пользу и что людей здесь больше, чем дома.

Все, кого мы встретили, в том числе о ком не написали, всегда радостно шли на разговор и на каждую нашу идею или запрос давали ещё несколько своих. Не думаю, что им хотелось привлечь к себе больше внимания, уцепиться за камеру, о существовании которой кто-то догадывался только по нашим словам. Их уже предала природа и удача, осталось надеяться только на окружающих.

Ничего, кроме поддержки, ждать от других им не приходится и не хочется.

Но они ждут чего-то еще.

Все статьи автора Читать все