Классный журнал

Дарья
Белоусова

И сказал: иди!

Мы с подругой сидели на небольшой уютной веранде нашего любимого бара. Было лето. Часов семь вечера. Мы много работали, потом много думали, потом снова много работали и, по традиции, разрешили себе бокал красного сухого. Из нашего бара открывается красивый умиротворяющий вид на город вообще и на Садовое в частности. Мы сидим, смотрим на «замок Снежной королевы» — так мы с друзь-ями много лет называем лужковскую высотку на Патриарших прудах. Всегда фантазируем, что там, на острие, на шпиле, внутри него сидит мальчик Кай и складывает ледышками слово «вечность». Ведь в параллельных вселенных все возможно, и лучшего места для заточения Кая и не найти. Тем более мистические Патриаршие.

Внезапно мимо нас идет индус, не просто какой-то там обычный индус, а совсем ортодоксальный, как из «Вед». Такой, мимо которого не пройдешь. Очень уж художественный у него вид: седые, даже белые волосы, довольно приличной длины, белая борода, золото, да и одет он, прямо скажем, не социализированно, а прямо что ни на есть аутентично. Он притягивает взгляд. И, на тебе, направляется прямо к нам. И вот я уже начинаю опускать глаза вниз — так меня учил мой очень умный друг, говорил: «Как только к тебе, вот конкретно к тебе, подходит какая-нибудь цыганщина, клошары или сумасшедшие, — а он знал, что говорил, потому что именно эти три категории всегда подходят именно ко мне, как к родной, и один раз меня даже прилично обобрали, — ты сразу опускай глаза и, главное, не разговаривай. Просто ни одного слова. Ни как/куда пройти, ни “извините, не знаю”, вот просто молчи, глаза вниз и ни одной буквы». Ну я так и стараюсь делать, впадая при этом в зомби-состояние, потому что всеми силами стараюсь пырить глаза в землю, делая устрашающий вид. Так вот, идет этот ортодокс к нам и на хорошем английском говорит (конечно же, обращаясь ко мне): «Благословляю тебя, знаю, вижу, что переживаешь, все будет хорошо». Я, как Герасим, киваю, но вижу периферийным зрением, что он протягивает ко мне согнутый большой палец. Думаю про себя: «Началось». Терплю. Молчу. Он стоит. Даже по меркам моей подруги уже неприлично долго (судя по нарастающей дроби ее стоп о деревянный помост веранды), думаю: ладно, приложу к нему палец, и все. Так быстрее, в конце концов. Он таки ловит мой блуждающий взгляд и… уходит, а мы… мы остаемся смотреть на «замок Снежной королевы».

— Знаешь, — говорю я подруге, — мне кажется, этот индус всегда сидит вот в том кафе напротив. Так странно… Я часто бываю здесь и прохожу мимо этого кафе, и мне кажется, что это он. Сидит всегда за определенным столиком, спиной ко входу, ну то есть лицом к стене. Причем когда бы ты ни шел — ранним утром, или поздно вечером, или днем, — он всегда сидит. И еще… Я никогда не видела у него никакой еды или чая. Просто за пустым столом в любое время суток. Сидит. Интересно, что он тут делает? И почему всегда на одном месте?

— Интересно, да. О! А знаешь, есть такая категория индусов, не помню, как они называются, которые типа всю жизнь должны сидеть на одном месте и ждать человека, которого должны убить. Аххаха-а-а. Но этот, кстати, вполне адекват мне показался. Что-то в нем есть.

— Твою мать, очень смешно, — парировала я. А внутри подумала, что действительно что-то есть. Не знаю что — энергия.

Проходит недели три, в Москве начинается не помню какая по счету волна ковида, начинается вот эта тема с QR-кодами. Параллельно разворачивается ментальная бойня из тех, кто будет прививаться, кто категорически нет. Кто-то называет имена секретных врачей, которые могут эти сертификаты продать… Кто-то кричит, что нас чипируют или что все умрут. Я спокойно прогуливаюсь однажды мимо привычного кафе и вижу, что индуса-то и нет. Не понимаю, почему я вообще обратила на это внимание. Я никогда сознательно не фиксировала его присутствие, просто всегда знала, что вот как в Брюсовом переулке всегда сидит Ростропович, так и в кафе всегда сидит индус. Всегда был, а тут нет… Почему-то захожу, покупаю кофе или что-то несущественное и спрашиваю у девушки-официантки:

— А где индус-то? Который вот сидит всегда у вас?

— Не знаю, — говорит, — наверное, в монастыре.

Надо сказать, что я удивилась про монастырь, но, думаю, ладно, чего-то не понимаю.

— А кто он вообще? — неожиданно вырывается из меня.

— О! Он очень серьезный человек…

— А чем он занимается?

Женщина заметно смущается, видно, что сомневается, говорить мне или нет. Надо отметить, что ей на вид около 50 лет и смотрится она отнюдь не экзистенциальной тетушкой, а земной крепко стоящей на ногах классической русской женщиной этого возраста.

— Да он… желания исполняет…

Я выдерживаю паузу. Тоже почему-то смущаюсь.

— А вам исполнил уже? — не без иронии говорю я.

— Многим. Извините, надо работать.

В любой истории должна быть красивая драматургия. Иногда она проявляется сама собой, а иногда сумма твоих выборов рождает драматургию жизни, да и драматургию твоей личности тоже. Способность улавливать детали, слышать там, где никто не слышит, колокольчики, ведущие нас к хорошей драматургии.

Я вышла из этого кафе, почти побежала по улице, сердце мое учащенно билось, и в голове набатом раздавалось только одно, мысль о том, что я уже и забыла, как соединять детали, почти забыла, как это — находить мистические совпадения там, где они бросаются в глаза. В детстве это происходило автоматически. А потом… так много людей учат тебя какой-то несущественной конкретике, так настаивают на том, что жизнь — это двумя ногами на земле, что видеть мистические детали в полотне матрицы становится чем-то вроде инфантилизма. Между тем как квантовая физика только и доказывает обратное.
 

С той минуты, как я зашла в кафе, я потеряла покой. История выстроилась для меня в связную драматургию, необыкновенной красоты узор.

Несколько лет назад я написала в «Пио-нер» текст про то, как мы с друзьями сидели на Патриарших прудах и играли в мою любимую игру «Волшебник». Смысл ее в магическом «если бы»: если бы прямо сейчас перед тобой появился волшебник и готов был бы исполнить любые три твоих желания, что бы это было? Я всегда утверждала, что каждый из нас должен быть готов к этой встрече. Знать са-а-а-амые заветные желания, потому что волшебник может прийти только один раз и у него, конечно же, будет мало времени. Поэтому мы должны знать, что мы хотим. Этой игрой мы часто проверяли друзей, да и себя в разные годы. Потому что, если сразу не готов сказать «волшебнику», чего ты хочешь, — значит, не знаешь сегодняшнего себя, не знаешь, куда идешь. И вот тогда на Патриарших я помню, как загадала себе любовь — такую, чтоб через край, такую, которая пройдет по всем граням, такую, которая сразу и на весь спектр твоих способностей. Когда вышел этот текст, художник «Пионера» нарисовал к нему картинку: Патриаршие пруды, пара влюбленных в небе, кот Бегемот и… стрелочка. Стрелочка эта была в са-а-а-амом низу иллюстрации. И так мне понравилась эта картиночка в журнале, что я ее вырезала и повесила на свой холодильник. В тогдашней своей квартире. Потом прошло время. Любовь действительно случилась, именно такая, какую я тогда загадывала. А картиночка парадоксальным образом так и ездила со мной по всем местам, где я жила. И висела она всегда примерно в одной и той же локации — я имею обыкновение развешивать все важные для себя фотографии, картинки в определенной последовательности относительно друг друга. Всегда.

И вот… я вдруг соображаю… после этого похода в кафе, что сейчас в моей нынешней квартире картиночка, конечно же, висит на том же месте холодильника, что и в предыдущие разы, и… стрелочка внизу ее показывает через дорогу, аккурат туда, где находятся Патриаршие пруды. Что управляло рукой рисовавшего ее человека? А мной, когда я писала тот текст и когда вырезала из журнала именно ее??? Вот это да! Картиночка, нарисованная художником к моему тексту, почему-то в меня очень попадает и ездит со мной несколько лет и прибывает в точку, которая на ней изображена. Так, думаю я дальше, я все время играю в игру «Волшебник», и вот он появился, сам ко мне подошел, в том же месте, которое я описала в том тексте. А я этого не поняла. Точнее, поняла только тогда, когда он исчез. Получается так.

И с этого момента я решаю найти его во что бы то ни стало. Пару раз в неделю захожу в кафе, спрашиваю, не появлялся ли, мол, индус. Мне всегда говорят: нет. Иногда заходит за багетом, но очень редко. Девушка, не та, которая лет пятидесяти, а много моложе, смотрит на меня своими оленьими серыми глазами и говорит:

— Да, это серьезный человек. Что ж вы раньше не подошли? Когда он был?

— Да вот что… Он исчез, и я поняла. А он вообще никогда ничего не ел, пока вот так месяцами здесь сидел?

— Нет. Практически ничего. Один кусок хлеба, и то не всегда.

У меня наступает уже навязчивая идея. Он же должен появиться. Это же красивая драматургия. Как в хорошем кино. Не успел, не увидел — волшебник исчез. Но я поняла! Поняла же! Значит, должен появиться опять.

Проходит месяц, а может, и больше, я не помню. QR-коды давно сняты. Я уже и не думала его увидеть. Так, захожу, когда мимо иду, на всякий случай. Вот и слушай всех этих материалистов, ругаю я себя. И однажды, когда я в очередной раз зашла просто так, девушка говорит мне: вон он, ваш волшебник. Я подбегаю к нему, забываю все английские слова, превращаюсь в школьника 5-го класса, спрашиваю его, где же он так долго пропадал… Он берет меня за руку и говорит: рассказывай.

Я все рассказала. Он слушал, улыбался, от него исходила такая теплая, такая большая волна, попадая в которую ты будто возвращаешься к истокам, наполняешься необъяснимой, только тебе одному понятной энергией. Это невозможно объяснить, но ты чувствуешь себя всесильным. Потом… он положил руки мне на голову, прочитал что-то, кажется, на санскрите и сказал: иди!

И после его «иди» стало так спокойно, так легко, какое-то тайное знание погладило меня своей красивой величественной рукой Творца. Так и хожу я с тех пор! И знаю, что все в наших руках, нужно только распахнуть сердце! Мирозданию, интуиции, неслучайностям. И одно я знаю наверняка: позволяйте чудесам случаться! Позволяйте! Не спугивайте их своими рациональными смыслами!  


Колонка Дарьи Белоусовой опубликована  в журнале "Русский пионер" №105. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".