Классный журнал

Константин
Богомолов

И было много боли

Вы видели схему человеческих нервов?

Нервы, спутавшие тело человека.

Как щупальца неведомого чего-то.

Мы запутываемся в своих нервах, как в водорослях утопший.

Мы запутываемся в своих болях.

Но это и есть жизнь.

Она дана нам через нервы.

Она дана нам через боль.

Искать боли.

И не объяснять боль.

Понять, что смысл боли — в ней самой.

Как смысл смерти Христа — в самой смерти.

Не в мистике. Не в «до» и не в «после».

Не в B.C. и не в A.C.

А в самом длении.

В том, что смерть была мучительной и долгой.

И было много боли.

И в этой в высшем смысле бессмысленной боли умирания и была жизнь.

При чем тут мистика?

При том, что она — грех.

При том, что грех — обезболивает.

И в этом суть.

Обезболивающее — грех.

И грех — обезболивать.

Я верю во все, что обезболивает.

Я верю в цинизм и верю в слезы.

В идеи, в бога, в заряженную воду, в судьбу.

Верю во все, что объясняет.

Объясняя — лжет. Потому что любое объяснение — ложь.

Но если не объяснять — то как?

Это же все равно что с непостижимостью встать лицом к лицу.

Тебя поглощает и разрывает абсолютное ничто.

Но в этом ничто — огромная боль.

И если полюбить ее — жизнь расцветает, как бутон.

Расцветает, чтобы закончиться.

Но этот момент цветения — это момент наивысшей боли.

Это цветет Жизнь. Она цветет перед концом.

И только это — мистика.

P.S. Болит что-то — выпьешь рюмку — не болит.

Мистика тоже по-своему.

Не рюмка — мистика, а мистика — это рюмка.

Главное — залпом. Иначе не работает. С мистикой. С рюмкой тоже.  


Колонка Константина Богомолова опубликована в журнале "Русский пионер" №105. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".