Классный журнал

Ольга
Ускова

Koi no yokan

Накамура-сан покачал головой и повторил:

— Koi no yokan! У вас, у европейцев, нет такого же точно понятия. Это как бы волна чувств перед началом любви.

— Предчувствие любви?

— Не совсем. Предчувствия лживы. Могут обмануть. А это — когда божественный свет уже пролился на твою судьбу, и вот-вот появится он/она, и ты никогда уже больше не будешь один. Очень редко бывает. Надо заслужить. И надо не расплескать.

— А у вас было?

— Было.

Накамура сделал длинную паузу. Я уже привыкла к его манере рассказа и знала, что все будет. У меня возникло предчувствие истории. Он молчал довольно долго. В прищуренных темных глазах невозможно было ничего прочитать. Казалось, он сейчас поменяет тему, и мы с ним начнем опять говорить о падении финансовых рынков и о преимуществе сингапурских банков перед китайскими. Прошло минут пятнадцать в полном молчании. Мы пили чай из глиняных чашек, я уже забыла свой вопрос и начала думать о биржевых индексах и сводках, когда Накамура-сан продолжил разговор тихим, спокойным, размеренным голосом:

— В то утро я проснулся и подумал, что хочу обязательно научиться играть на тайко (древний японский сигнальный барабан). Я не могу тебе объяснить почему. Просто почувствовал, что очень хочу.

В детстве бабушка мне рассказывала притчу про то, как люди обидели богиню Солнца (Аматэрасу), и она лишила Землю света, запершись в пещере в гневе. Никто не мог уговорить ее выйти. Наконец один из воинов догадался позвать богиню Рассвета и Праздника (Амэ-но-Узумэ). Она вылила из бочки сакэ и начала яростно танцевать на ней, издавая барабанную прекрасную музыку своими прелестными ножками. Аматэрасу вышла из пещеры посмотреть, кто так удивительно играет, и свет вернулся на Землю. Так зародилась музыка барабанов тайко.

Этой ночью мне, 40-летнему уже человеку, приснилась бабушка Харуко. И я проснулся с этой ее притчей в голове и с желанием начать играть на барабанах. Я нашел в интернете телефон школы барабанщиков в Токио и в тот же день поехал туда. Первым же человеком, которого я встретил там, стала моя Фудзико. Она была как тот свет, который вырвался вместе с богиней из пещеры. Только теперь он ворвался в мою жизнь. И, собственно, с этой минуты начался отсчет светлой стороны моего существования вместе с ней. Мы прожили с Фудзико замечательные 12 лет. Они были наполнены любовью и радостью. У нас было много приключений и совместных переживаний. Но знаешь, когда я был совершенно счастлив?

— Когда в первый раз обнял свою Фудзико?

— Нет. Когда ехал 45 минут на подземке от дома до школы барабанщиков, весь наполненный koi no yokan.

Теперь уже задумалась я. Накамура был очень внимательным собеседником. Он никогда не мешал молчать и думать. Наверное, мы со стороны представляли собой довольно странную пару собеседников. Два очевидных бизнесмена в деловых костюмах. Время от времени надолго застывающих молча с чашками в руках. И потом с облегченными лицами переходящих на новую тему разговора.

Я начала вспоминать, а как это было у меня. И было ли на самом деле.

В какой-то момент моего внешне удачного, но абсолютно бесчувственного брака с отличным парнем и хорошим другом, который весь строился на взаимном уважении и воспоминаниях о студенческой дружбе, но в котором не было и искры поэтического сумасшедшего чувства… Так вот, в какой-то момент я пришла домой после тяжелого совещания, плюхнулась в пенную ванну, и вдруг у меня возникло четкое предчувствие, что теперь так будет всегда. Надежно, тепло, уютно, но душно и без полета. Я увидела в запотевшем зеркале уже вполне состоявшуюся, далеко не юную тетку, у которой все срослось, зацементировалось и никогда не будет по-другому. И у меня возникло предчувствие. Но предчувствие абсолютной нелюбви. Все! На меня не хватило сумасшествия. Я слишком много зачерпнула даров из других бочек: логики, бизнеса, дружбы, достатка. Я не имею уже права просить чудес. Я должна принять отсутствие света в своей благоустроенной пещере.

Я очень хорошо помню это предчувствие. И последовавшее за ним мое полное смирение. Я перестала хотеть любви. Я полностью выбросила эту тему из головы. Я погрузилась в дела рабочие и семейные. И вот когда серый воздух полностью заполнил меня и надежды совсем не стало. Когда я стала монотонно доживать судьбу. Именно в тот день, когда моя задница коснулась дна, вдруг возник он, без всякого небесного знамения. Все залил сумасшедшим светом. Мы развелись со своими половинами через две недели после встречи и сразу подали заявление в загс, и вот скоро 20-летие, а свет все прибывает и прибывает в наши жизни. Но как про это рассказать японцу?

— Накамура-сан, — прервала я молчание. — Моя бабушка в детстве рассказывала мне другую историю. Там все строилось на том, что у героя все было очень и очень плохо. Он опускался в цепочке жизненных неудач все ниже и ниже. Да и сам он был не лучшим представителем человечества. Обычный Иван-дурак, худший в семье, к тому же лентяй, каких мало. Но когда его накрыло предчувствие полной задницы и он смирился с этим, именно в этот момент, просто так, ни за что, Судьба даровала ему перо Жар-Птицы, Елену Прекрасную и Царство.

Поэтому у меня в жизни был день, когда я лишилась всех надежд и желаний, и предчувствие унылого монотонного дна существования охватило меня. И это были самые противные минуты в моей судьбе. Но смиренное принятие этого момента вдруг развернуло ход событий, и свет вошел в мою жизнь вместе с Антоном-сан.

— О-о-о! — сказал Накамура. — Какая интересная у вас практика. А как теперь у вас дела с Антоном-сан?

— Мы вместе уже скоро 20 лет. А как поживает уважаемая Фудзико?

— О-о-о! Мы расстались. Она в клинике для душевнобольных. Шизофрения.

Мы помолчали еще немного. Обновили чай. И перешли к обсуждению биржевых индексов.