Классный журнал

Записки лежачего. 2

18 сентября 2019 08:21

Писатель Александр Кабаков с честью отбывает наказание в лечебном учреждении, откуда ведет, можно сказать, прямую трансляцию своего состояния непосредственно в «Русский пионер». Не физического, конечно, состояния, хотя и физического тоже. Но главным образом состояния своего ума, следить за которым в его порою критическом состоянии доставляет даже больше удовольствия, чем раньше. Потому что в каждую минуту решается все. То есть, давайте говорить прямо, ничего.

Тьма над второй неврологией

Облака истыканы булавочными уколами. Облака перекрывают небо, пролезая в любую щель, как вата из-под мышки старого рваного пиджака. Но если ничего не придумывать для красоты — то облака похожи на вату, а не вата на облака. Они проплывают по небу справа налево, и только одна взбеленившаяся звезда прет слева направо. Скорее всего, она разворачивается на Домодедово…

Всю ночь, пока любой оттенок синего не исчезнет из пространства и не сменится вяло-серым, наш страдалец пересекает палату от одного угла до другого. Палата на пятерых, все койки заняты: здесь много лежит ребят — упертых, честных, так и не сумевших отчаяться. «Байдарочники». «Байдарочник» — симпатичный тип человека. Они тоже не спят, сетки их кроватей тонко звенят в такт страдальческим шагам. «Как можно было это сделать?» — кричит он шепотом.

«Байдарочники» молчат, им не известен ответ, да и сам вопрос не вполне понятен.
Чего тут мучиться? Могли, вот и сделали.

«…Береги смолоду?! — Нет, пусть они к старости сберегут», — продолжает он вопить шепотом.

Много занятий можно найти ночью в больнице. Вот туберкулезник ползет в хоздвор к подпольной курилке из автомобильного ската. Вот набирает лишний вес глазированными сырками диабетик. Вот автор придумывает текст, стараясь не задеть знакомых… И изо всех больничных углов звенят без всякого ритма кроватные сетки, бессонница стелется под потолком.

В женском отделении спят крепче. Они привыкли спать от физической усталости, к тому же они убедились, что сон — единственный способ решения проблем. В женском отделении давно это знают, а в мужском придумывают ответы один нелепее другого и потому не спят.

Между тем в ватном небе опять пробирается суетливая звездочка, теперь уже в обратную сторону. Впрочем, вряд ли это та же самая — их там полно. Но в каждую отдельную минуту видишь только одну — звездочка вправо, звездочка влево, звездочка вправо, звездочка влево. Получается такой звездный шов. Этим швом можно было бы кое-как починить рукав, лопнувший под мышкой от пота, но в небесах не занимаются практическими делами. Практические дела — это на земле. Вот уже звенят мензурки, которые скоро понесут по палатам сестры, вот уже грохочут как товарняки на стрелках огромные металлические ящики с готовыми системами для капельниц.

Всему бывает конец, и тьма над второй неврологией кончается тоже. Он разбегается в сторону окна и тут-то вспоминает, что у него уже пять лет нет ног.

Он чуть-чуть не успел вспомнить ответ, который где-то читал, но теперь никак не вспомнит где. Что-то вроде «пошли мне честную, безболезненную и непостыдную».

Вот как-то так.

___________________________________________

Андрей Иваныч, кажется, Бернард Шоу (а может, и не он) сказал, что обычная трагедия завершается смертью, а советская — песней и маршем. Я решил восполнить этот пробел в предложенных обстоятельствах.

Все статьи автора Читать все