Классный журнал

Хороший тафгай — живой тафгай

17 сентября 2019 07:53

Хоккеист Андрей Назаров был чистым тафгаем в НХЛ. Выдающимся тафгаем. Он стоял за честь всей команды, и как! А как именно, он честно рассказывает читателям «Русского пионера». Даже страшновато становится. Но и гордость — комком в горле. Потому что дышать нечем: мертвая хватка у человека.

Свою честь, к счастью, мне приходилось защищать не часто, но вот честь друга, жены приходилось отстаивать, были в жизни такие моменты. Не хочется о них вспоминать, но, увы, они были и не всегда заканчивались в мою пользу. Конечно, опыт тафгая мне пригодился в обычной жизни. Любой мужчина должен уметь драться. Если мужчина не умеет драться, он не мужчина. Не имеет значения — драться хорошо или драться плохо, нужно просто уметь драться. В каких-то ситуациях я был не прав, где-то, наоборот, прав. Если в «Русском пионере» выходит моя колонка — значит, все нормально, пока жив.

Двадцать пять лет назад я приехал в Америку играть в НХЛ и посчитал, что это очень круто. Дерешься, зал аплодирует, все тобой гордятся, но это продолжалось, пока не пошли первые травмы. Тогда я стал понимать, что у работы тафгая есть и другая сторона, с переломами и сотрясениями мозга. Но спрыгнуть было нельзя, поэтому продолжал этим заниматься.

Двадцать пять лет назад НХЛ состояла из таких ребят, как я, — все рослые, безбашенные, молодые, крепкие, готовые умереть за честь команды, за результат. Были нужны люди, которые в определенный момент могли переломить исход встречи хорошей, качественной дракой. Если в твоей команде играет сильный тафгай, то после драки происходит эмоциональный подъем у всей команды. Хорошая драка — это драка, в которой ты победил. Если ты не победил, то это плохая драка. У тебя сломан нос или разбито лицо, тебя подбадривает команда, и ты едешь в больницу — вот это плохая драка. Хороший тафгай должен драться хотя бы 50 на 50. Такие игроки всегда ценились и долго находились в бизнесе.

Мне ломали нос два раза, я ломал другим, наверно, побольше. Но основная задача нашего боя — не сломать нос, вывихнуть плечо или руку, основная задача — чтобы как можно быстрее соперник упал на спину. Как только он падает на спину, считается, что ты победил. Если ты это сделаешь быстро — красивым ударом, или толчком, или еще как-то, — ты победил, ты молодец, игра продолжается.

Больше всего мне запомнилась самая первая драка с серьезным противником — с Дэйвом Брауном. Мне было 19, ему — 35. Как только я касался льда, я снова подлетал. Я был ни физически, ни морально не готов к бойцу такого уровня, поэтому я просто летал по льду. Тогда я понял, что нужно тренироваться. Летом я познакомился в Челябинске с рукопашным боем и понял, что это очень близко к нашим дракам на льду. Я каждый год летом в Челябинске занимался с тренером.

Все это выглядело довольно смешно, потому что мне нужно было тренироваться на льду. Я ставил тренера на коньки, сам вставал на коньки, но где в спортзале взять лед? Тренировка у хоккеистов во Дворце спорта начиналась примерно в 9–10 утра, я приходил туда в 7 утра, чтобы со своим тренером отработать удары. Все смеялись, кто заставал нас за этим занятием, но мне было не до смеха. Кроссовки, ринг, перчатки — это совершенно другое. Я должен был стоять на коньках в хоккейной амуниции и работать без перчаток, голыми руками. Если тренироваться «на земле» — ничего не получится, потому что, когда ты выйдешь на лед, у тебя не будет баланса. Самое главное в хоккейной драке — это баланс. Любой ценой нужно устоять, не упасть на лед.

Мой характер и мой рост сделали свое дело. В 1993–1995 годах в матчах НХЛ после любого хорошего силового приема возникала драка. Дрались по десять раз за игру. Многие драки с моим участием вошли в историю. Я иногда показываю жене ролики на YouTube — смотри, говорю, чем я в молодости занимался. Она за голову хватается, не верит.

Если говорить о кодексе чести для тафгая, то главное правило: если противник упал — бой остановлен. Если разбили лицо и идет кровь — бой остановлен. И нельзя, пожалуй, бить звезд: в каждой команде есть одна-две звезды, их тафгаи не трогают.

Несмотря на свой бесстрашный характер, конечно, были тафгаи, с которыми я не хотел связываться. Это были ребята, которые в детстве занимались боксом или борьбой. Питер Уоррелл, Жорж Ларак, Крис Саймон — это очень серьезные ребята, с ними всегда было тяжело. Наверно, я им чаще проигрывал, но хотя бы пытался всегда свести драку в ничью.
В обычной жизни с другими тафгаями мы никогда не были приятелями и старались вообще не общаться. Проходили краями, мимо друг друга. Когда бьешь кого-то по лицу со всей силы, вряд ли будешь дружить потом с этим человеком, а он с тобой.

Качества, необходимые тафгаю, я перенес и в свою тренерскую работу. Самое главное, чему я хочу научить игроков, — никогда не сдаваться. Хоккей — это три периода, можно проигрывать всю игру и в последних пяти минутах изменить ход матча. Это три периода войны, и пусть в первом мы проигрываем 0:3, всегда нужно идти до конца — как говорится, хоккейный бог тебе поможет, в конце ты забьешь свои две шайбы, а третью — на последней секунде в пустые ворота.

Когда-то я мог переломить ход игры дракой, но на посту тренера в моем арсенале есть только слова. И поверьте, я не просто могу переломить ход игры словами, а я его переламываю, потому что это моя непосредственная задача как тренера. Я думаю, вы слышали в интернете слова, которые я нахожу, чтобы адреналин так ударил по ушам и ногам хоккеистов, что они выходят на лед и бегают как умалишенные. У меня всего 3–4 минуты в перерыве, и мне нужно сделать все, чтобы команда выиграла.

Колонка Андрея Назарова опубликована в журнале "Русский пионер" №92. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Андрей Назаров, честь, хоккей, НХЛ, тафгай