Классный журнал

Сергей Петров Сергей
Петров

Письмо прошлому (Новая «малина»)

19 июля 2019 10:02
Колонка Сергея Петрова в этом номере убедительно доказывает, что ее автор стал писателем: он разговаривает сам с собой. Точнее, пишет сам себе, из настоящего в прошлое. И уговаривает себя прошлого сделать наконец этот роковой шаг — в писательскую «малину». Хотя расплата и сладка, и страшна.
Здравствуй, дорогой друг! Каюсь, я не отвечал тебе неоправданно долго. Не огорчайся. Когда ты станешь тем, кем хочешь стать, ты поймешь природу этих пауз, длинных и кажется, что бесконечных, как уходящая за горизонт дорога.
 
Ты абсолютно прав, выказывая нерешительность сделать шаг в свою новую неизвестность. А ведь когда-то ты без раздумий заходил в квартиры, полные недружелюбных людей. И бутылки на их столах могли превратиться в любую минуту в «розочки». Знаю. И не удивляюсь твоим мыслям. Я понимаю твою сегодняшнюю нерешительность. Тебе нужно было закончить дело, и ты просто шагал в очередную «малину». А сейчас вот стоишь и топчешься на месте. Тебе нужно начать новое дело, и непонятно, чем все закончится. «Малина», в которую ты собираешься зайти, громко зовется Литературой. Здесь бы заговорить об обитателях этой «малины», забавных, интересных. Но о них мы пока говорить не будем. Лучше поговорим о тебе, дорогой друг. То, что происходит с тобой сейчас, и то, что ждет тебя дальше, — важнее и интереснее.
Посему напрасно топчешься. Первые шаги уже сделаны. Я не о твоем рождении, нет. Писателями не рождаются. Ими становятся, продираясь сквозь чащу внутреннего самоистязания. Поэтому право ты уже имеешь, и не бойся упреков в графоманстве. Эти ярлыки навешивают те, кто хотел когда-то стать писателем, но не стал им, ибо сдался. Любой имеет право стать писателем, запомни. Просто не всякий в силах это право реализовать.
 
Итак, ты уже там. Почти там. На дворе 2015-й.
 
Ты, работник Генеральной прокуратуры Российской Федерации, едва ли не ежедневно выходишь в обеденный перерыв на Большую Дмитровку, спешно удаляешься вверх по улице, заворачиваешь за угол, ныряешь в подворотню, отворяешь одну из нужных тебе дверей, заходишь в подъезд и поднимаешься по ступеням.
 
Просторный зал библиотеки им. А.П. Чехова, читальный зал — твоя писательская резиденция на ближайшие сорок пять — пятьдесят минут. Чтобы не вызывать лишних вопросов со стороны персонала, ты берешь какой-нибудь толстый литературный журнал, садишься ближе к окну и кладешь его перед собой в развернутом виде. Это, конечно же, маскировка. Следом за журналом выкладываешь блокнот и авторучку. Библиотекари подумают, что ты какой-нибудь критик или литературовед (на студента уже не тянешь), сидишь и конспектируешь. Но никакого конспектирования не происходит. Ты пишешь рассказ, который приводит тебя то в восторг, то в негодование. Подобно Штирлицу, ты очнешься минут через двадцать, посмот-ришь на часы, перечитаешь написанное и что-то отредактируешь. Потом — новые двадцать минут, блокнот захлопывается, журнал возвращается библиотекарю.
 
— Оставить? — спрашивает библиотекарь.
 
— Оставить.
 
— Вы уже месяц его читаете…
 
Через пять минут тебя уже можно видеть у проходной Генеральной. Ты возвращаешься, словно тот же Штирлиц после встречи со связным. Никто не узнает, где вы встречались. Никто ни о чем не узнает. Ты заходишь в цитадель законности, а в голове твоей эхо написанных слов. Разве бывает эхо у написанных слов? Бывает, в литературе все бывает.
Читальным залом творчество не ограничивается. Иногда ты пишешь в своем служебном кабинете. У тебя на службе много писанины, не бывает такого, что ее нет совсем, но случается, когда становится меньше.
 
И открываешь на компьютере файл с каким-нибудь официальным документом и тут же — другой, назовем его «художественный», файл с рассказом. Когда кто-то заходит, ты его сворачиваешь, и официальным документом, справкой о результатах состояния законности при борьбе с незаконным оборотом наркотиков например, вновь охвачен весь экран.
Но бывают и другие ситуации. Ты не то свернул, не то открыл. Дальнозоркий коллега, что зашел поболтать, видит эти альянсы слов и понимает, что какие-то не такие слова, что такими словами официальный документ ну никак не пишется, не могут фигурировать в нем слова «торчок» и «барыга». В таких ситуациях ты близок к провалу, но именно «торчок», именно «барыга» тебя и спасают.
 
У меня такой метод, объясняешь ты коллеге, так мне быстрее набросать «болванку» документа, полнее отразить ситуацию. Потом я меняю «барыгу» на «сбытчика», «торчка» — на «приобретателя», и получается не просто юридически грамотно, получается убедительно.
 
Да-а, в задумчивости протягивает коллега, метод…
 
…Ты спрашиваешь: сколько же все это будет продолжаться? Неужели так будет всегда? У меня всего-то шесть-семь рассказов, для книжки этого явно недостаточно, когда я успею написать другие, так много работы, катастрофически не хватает времени…
 
Позволь тебя успокоить. Ты и сам не заметишь, как это произойдет. А это произойдет обязательно, как только… ты покинешь органы. Тебе придется сделать выбор. И ты его сделаешь.
 
Поначалу тебе покажется, что надежды твои не оправдались.
 
Выйдет твоя первая книга, и корифеи от литературной критики сделают вид, что ничего не произошло. Ну, есть какой-то писатель Петров, что с того? Тебя это поначалу удивит и даже озлобит. Но не спеши кусать локти.
 
Твоя первая книга сведет тебя с великими людьми. Они — из тех, кто не ходит в стае. Стаи сами бегут за ними. Они не выведут на олимп, но вселят в очередной раз уверенность: твой путь верен.
 
Первая книга позволит взглянуть по-другому на знакомых тебе людей. Одни искренне порадуются за тебя, а другие проявят себя со стороны неожиданной. Они пожмут плечами и ухмыльнутся, скажут, что не купили бы такой книги никогда в жизни, не было бы связей — и книги бы не было. А ты, вышучивая их замечания, будешь говорить: да, у нас все по блату, я просто с кем надо выпил и покурил.
 
Но будут и приятные неожиданности. Однажды до тебя дойдет слух, что твой бывший начальник, генерал, отдал приказ купить двадцать твоих книг и подарил их другим генералам. Ты не поверишь, но слух этот подтвердится. Твой бывший начальник пригласит тебя к себе, и ты снова пройдешь по ковровым дорожкам Генеральной прокуратуры и появишься в его кабинете не как подчиненный, но как гость.
 
Поздравляю, Сергей Палыч, скажет он, ты, Сергей Палыч, молодец. Насколько на разрыв аорты написано, это лучшее, что я читал в последнее время. Какие у тебя творческие планы?
 
…Ты напишешь новую книгу. Ее издаст новое издательство. И ты останешься с ним.
Бог знает, кто поможет тебе — ты сам, издатель или дух твоего литературного героя, но вторая книга позволит наконец-то тебе самому назвать себя писателем. Не первая, но вторая.
 
О второй книге напишут критики. И после нее тебе будут писать читатели и даже читательницы. Самые красивые из них, ломая стереотип «красивые — значит тупые», будут анализировать эту книгу, сравнивать с предыдущей.
 
Не могу понять, напишет прекрасная незнакомка, как это Вы, создавший книгу о Бакунине, написали рассказ про гадкую проститутку? Что вообще в этот момент происходило в Вас? Как можно было такое придумать? Откуда взялись эти слова?
 
Да уж. Такое впечатление, что слова тебе кто-то подбрасывает. Незаметно и аккуратно, как наркотики или патроны. Виртуозное движение, и все в карманах твоего ума. Или сердца.
 
Но как ответить на вопрос «что в этот момент с Вами происходило?» Здесь сложнее. Это, пожалуй, один из самых главных вопросов в писательстве. Ты же привык зрить в корень. И ты сам себе его задаешь. Твои герои далеко не всегда милы, зачастую чудовищны, у тебя нет «няшных» персонажей, и кому-то может показаться, что писательство — твой внутренний ад, и там все горит, пылает.
 
Но будь спокоен, это не бесовщина.
 
Писательство сродни монашеству, скорее. Ты уходишь из этого мира и с головой погружаешься в другой, совершенно некомфортный для нормального человека мир, и герои приходят к тебе на исповедь. Ты переживаешь их судьбы, пропускаешь их через себя, волнуешься за них, злишься на них и восхищаешься ими. Подчас тебе кажется, что справиться с ними невозможно. Но у тебя получится. Потому что ты одинок.
 
Справиться со своими мирами и героями под силу только одинокому человеку. Ты примешь это одиночество и будешь доступен лишь для самых близких. Для остальных тебя существовать уже не будет. Психанув, они адресуют тебе несколько ядовитых слов и постараются поскорее забыть. Лишь видя случайно твои книги или сталкиваясь с заметками о них, они произнесут: ну да, ну да, это тот самый, который зазнался. А ты не зазнался. Ты просто чувствуешь, что плоды твоего одинокого труда, приносимые в новую «малину», они все же для всех, они — для них же. И тем ценнее твое одиночество.
 
Тебя не передернуло от этих слов? Поздно, мой друг. Твой шаг уже сделан. Назад пути нет. Удачи!  

Колонка Сергея Петрова опубликована в журнале "Русский пионер" №91. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
 
Все статьи автора Читать все
       
Сергей Петров, шаг
Рекомендую
1 1829
Спионерить!
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (1)

  • Олег Епифанов
    22.07.2019 09:27 Олег Епифанов
    Можно же жить в будущем , легко и просто зарабатывать на ставках , вот отличный ресурс с аналитикой и прогнозами : https://stavkiprognozy.ru/prognozy/
91 «Русский пионер» №91
(Июнь ‘2019 — Август 2019)
Тема: шаг
Другие номера и подписка
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям
 
Новое