Классный журнал

Книга убытия

29 января 2019 09:24

Фотодиректор «РП» Вита Буйвид является, как известно, жительницей Петербурга, хотя работает, вне всякого сомнения, в Москве. Поэтому, когда Вите выдали на тест-драйв автомобиль с библейским названием Genesis, было очевидно, по какому маршруту она поедет. Правильно, по самому литературному. Да еще и не одна, а с писателем. Публикуем продолжение ее отчета об автопробеге (начало см. в № 85).

У всякого события есть обратная сторона, закулисная то есть. И у тест-драйва она тоже была, конечно. Затейливая такая. Путешествовать с иностранцем по России непросто, тут определенная выдержка нужна. А это не мой конек однозначно.

Первым делом писатель отказался жить у моих друзей и заселился в отельчик. Ну как, скажите, можно променять рос-кошную мастерскую с историей на какую-то гостиницу??? Моя любимейшая подруга и одиознейшая петербургская художница Белла Матвеева не просто в мастерской у Таврического сада живет, она еще умудрилась к знаменитой Ивановской башне подселиться. Там, конечно, все сильно изменилось со времен Серебряного века, но Белла и дýхи — как такое можно пропустить? Ну и что, что седьмой этаж без лифта, тоже мне сложность. Но кому Серебряный век, а кому комфорт. Хотя дорогое мироздание тоже не лыком шито, отельчик у Владимирской тоже без лифта оказался. Правда, всего четыре этажа, но безлифтовая матрица работала исправно. «Дженезис» припарковался во дворе, ему там нравилось. Рядом байки стояли серьезные и прочая красота. «Дженезис» чувствовал себя вполне уютно. А вот я — нет. Факт жизни в своем городе в отеле меня подбешивал не на шутку. Но помощь пришла. Гурий. Портье. Гурий и «дженезис». Нормальное сочетание, думаю. Молодец, матрица. Весело. Только я это подумала — тут и началось. Матрица запустила сиквел фильма «Четыре комнаты» с Гурием в главной роли и мне «Оскар» за роль второго плана припасла.

Сначала писатель возмутился, что комната не охлаждена. Такого я еще не видела. В чем проблема, дорогой писатель, спрашиваю, кондиционер-то работает, минут через десять все будет в норме. Нет, говорит, не будет, потому что это мансарда, тут жарко будет всегда. А я очень плохо переношу людей, которые чем-то недовольны, просто на физическом уровне не могу находиться рядом, я от этого порчусь, и пошла я ситуацию выравнивать. Спустилась к Гурию. Давай, говорю, как-то это разрулим, потому что ситуация стремится к невыносимой. То ли Гурий не совсем понял, какая именно ситуация, то ли проникся ко мне состраданием, но он побежал разруливать. А может быть, магическое слово «пресса» сделало свое дело, не знаю, но через полчаса он прибежал в мансарду и сообщил, что готов переселить всех в номер высшего разряда за те же деньги. Интуиция запретила мне переводить этот спич писателю, а порекомендовала пройтись с Гурием и посмотреть на этот высший разряд. Там и правда было прохладно, но остались следы разврата — номер не был убран. Гурий театрально заломил руки и обещал это срочно исправить. Но буквально минут через десять прибежал снова и с грустным лицом сообщил, что горничных не будет до завтрашнего дня. Слушай, говорю, может сами как-то? Ты пропылесосишь, а я бельишко перестелю, а то мне уже к друзьям бежать пора, пятница же, я могу самое интересное пропустить. Вы что, как можно, гости у нас не занимаются уборкой! Гурий буквально верещал, а я уже готова была быстро оформиться к ним на работу, а через тридцать минут уволиться, только бы поскорее это все закончить и убежать к своим. А мне ведь еще надо было успеть поужинать с писателем. С этим, конечно, было проще: рядом улица Рубинштейна, которая за несколько лет моего отсутствия превратилась в петербургский пищевод, и рестораны на ней просто в каждом доме уже. Ладно, говорю Гурию, час у тебя на все про все, уведу писателя в ресторацию, он там подобреет, а тут пока все волшебным образом наладится.

После ужина писатель и правда подобрел. Но ненадолго. Потому что неожиданно он захромал. Серьезно так. Мужик, говорю, ты чего, вывих у тебя, что ли? Ничего я не вывихнул, говорит писатель, это что-то серьезное. Ну все, думаю, накрылась моя пятница, прощаймолодость, трезвостьнормажизни, заздоровыйбыйт и гдетуткупитьсигаретысрочно. А тут еще Гурий с трагическим лицом встречает. Нашли, говорит, номер другой, в нем уже все охладилось, только одно «но». Что еще за «но», спрашиваю, меня уже ничем не испугать, главное, чтобы кровать была и холодно. Да холодно, говорит, холодно, только кровать всего одна. Я чуть в темечко Гурия не поцеловала. Ничего страшного, говорю, я дома посплю. Повели мы хромающего писателя торжественно в опочивальню. Открывает Гурий дверь, а там тако-о-о-ое. Точнее, кровать такая, я такого сексодрома в глаза еще не видела. И холод, как в мясном отделе магазина «Метро». Дальше последовала немая сцена. Она немножко затянулась, и тут я не выдержала и начала сдавленно хихикать. Следом раскололся Гурий. Наше глупейшее хихиканье перешло в смех с всхрюкиванием. Писатель смотрел на нас в полном изумлении и никак не мог понять, что происходит. Потом спросил, есть ли дополнительное одеяло. Во время перевода этой фразы я перешла на смех со слезами, а Гурий просто выбежал из комнаты.

На рассвете удалось добраться до башни. Таврический сад пришлось обогнуть по периметру. «Перелезть через ограду» — эта строчка меня даже в детстве ужасала. Вы эту ограду видели? Гости уже давно разошлись, только милый юноша заваривал чай. И Белла не спала, а реставрировала какую-то архитектурную деталь. Грифона. Во время ремонта крыши грифонов сняли, а обратно не прикрепили. Мои зеркальные нейроны тоже срочно захотели грифона, даже двух. Ну а что, отвезу в Москву. Вот только, говорю, тачка у меня такая, что за любую пылинку в белом салоне — расстрел. Не волнуйся, дорогая, говорит мне подруга, все устроим в лучшем виде.

Из такси грифонов, обернутых атласными розовыми шторами, выносили бережно, как близнецов из роддома. Мы с Гурием на цыпочках внесли их в номер. Но писатель не спал, он уже работал за столом. Мне до сих пор интересно, что он обо мне думает, — малышей пришлось показать.

Все три дня писатель хворал и хандрил. А я совмещала функции матери Терезы, местного жителя и все остальные. В углу номера штабелировалось то, что нужно отвезти в Москву. Иногда я приносила ему еду в номер. Думаю, каждый раз, когда я стучала в дверь, он вздрагивал. Тем не менее ему удалось все же дохромать до Фонтанки и покататься на катере, один раз я чуть ли не силой загрузила его в такси и отвезла на Васильевский к друзьям на шашлык во дворе — все это было с полным туристическим набором на обратном пути: таксистом, виртуозно прорывающимся через мосты и рассказывающим на английском языке про достопримечательности. И еще зачем-то я повезла писателя в Комарово. Это ведь логично. Писателю непременно нужно сидеть на даче и писать. На «дженезисе», конечно, повезла. И вот там-то это и произошло. Конфликт. Почему-то писатель, который в тот момент был штурманом, решил, что я зацеплю соседнюю машину на парковке, и стал руководить выездом. Ему еще показалось, что я путаю лево и право. Ну вот это-то с какого перепуга? Его нервные указания явно вели все в тупик, пришлось выругаться на непонятном ему языке и все сделать по-своему, глазомер-то у меня крутой, но конфликт получился мощный, он, видимо, и не представлял себе, что такое страна победившего феминизма, и не надо меня доводить до бешенства своими советами, и вот теперь сиди молча и наблюдай агрессивное вождение.

Только голландский писатель может наступить на грабли дважды. На следующий день выезд в Москву тоже начался с уроков вождения. Я взвилась и выругалась на понятном языке. Причем несколько раз и с комментариями. Ехали молча. Ну и зря, потому что обратно мы ехали по М-10, так было запланировано, а там много интересного по пути, и я могла бы многое рассказать, нет, не Радищева цитировать, но там такая топонимика забавная и куча историй. Но каждый сам делает свой выбор. Развлекать инструктора по вождению не входило в мои планы. Гугл ему в помощь. От такого молчаливого путешествия я стала засыпать. «Дженезис» старательно возвращал меня в полосу, это действительно потрясающая опция, но все равно ощущение отключки за рулем крайне неприятное, и пришлось поменяться местами с писателем. Мы все еще молчали, когда подъезжали к моим любимым Крестцам. И тут я не выдержала. Не хотите ли, говорю, уважаемый писатель, откушать местных специалитетов, тут место такое волшебное, тут все дальнобойщики останавливаются, это просто must do, без этого путешествия, считай, не было. Молчит. Дуется. А когда ответил — Крестцы-то уже и закончились. Это же не город, деревенька. Ну как можно про…ть Крестцы??? Самовары эти на щепках, пирожки размером с кроссовок 45-го размера. Как??? Я об этом мечтала, я за этим ехала. Ну, почти за этим. Но без этого я путешествия из Петербурга в Москву просто не представляю. Не бывает так. Обсуждать возможности разворота не хотелось. Хотелось в знак протеста пересесть на заднее сиденье, но там было занято, там близнецы-грифоны мирно спали в шелковых розовых пеленках.

При заселении в гостиницу на Валдае оказалось, что на моей карточке закончились деньги. Писатель почувствовал прилив сил. Тоже мне проблема, думаю, я-то легко могу не ужинать, а вот он не может, и там по-английски никто не говорит и не пишет, пусть попробует в этом меню разобраться, мы еще посмотрим, who is who на этом празднике жизни. Сжалилась. Перевела ему интересные пункты меню, а себе водочки заказала, сразу, в антистрессовых целях, и еще там холодно было очень, а я в сандалиях. Опасно это, ноги должны быть в тепле, вот я водочки и хлопнула. Да забыла, что иностранный гражданин передо мной, ну и залпом ее шарахнула. Официант посмотрел на меня уважительно. Повторить надо бы, говорит. Повторю, конечно, обязательно повторю, только с оладьями кабачковыми, ну, это долго ждать, говорит, это минут сорок, ну ни фига себе Мишлен, думаю, но все равно он еще стопку принес и передо мной поставил. После первой я успокоилась, согрелась, уже думала, что глупо конфликтовать из-за какой-то тачки, пусть даже и такой крутой, да подумаешь, все мужики баб за рулем дурами считают, и голландские в том числе, ну ничего страшного, поруководил чуть-чуть, прощу, пожалуй, инструктора. Но тут он наступил на грабли в третий раз и решил провести разбор полетов. Еще немного, и он стал бы мне схему управления на салфетке рисовать. Я снова закипела, хлопнула вторую рюмочку и демонстративно покинула ресторан, не дожидаясь своего экзотического блюда. За нами с интересом наблюдали дальнобойщики и отдыхающие соседнего пансионата.

Утром за руль сел писатель. Я не сопротивлялась. Он решил опять ехать по М-11. Я только пожала плечами. Он периодически пытался разговорить меня. Я вежливо улыбалась и вежливо отвечала. Нашла радиоволну с попсой девяностых и предалась примитивным развлечениям. Какую скорость, говорит писатель, девушка на заправке посоветовала? Сто семьдесят, говорю, а что? Думаю, говорит, в этой стране нужно прислушиваться к девушкам. И как газанул. А в это время Шатунов со своими розами в эфир прорвался. Настроение мое пошло вверх. А писатель не унимается, как в фильме «Морозко» прямо, нравится ли тебе, девица, спрашивает. Нравится, говорю, очень даже, а он еще прибавил, ну и я прибавила громкости. А писатель опять интересуется, хорошо ли, и еще прибавил.

Конфликт исчерпался. Скорость лечит. Мы снова заехали в Торжок, поели в том же удивительном месте, что и в прошлый раз. Следовали по графику с некоторым опережением, но вдруг попали в жуткую пробку в Зеленограде. А нужно было еще успеть помыть машину и отдать ее в строго назначенное время. Еще и грифонов домой отвезти. На автомойке рядом с домом очереди не было, но все делалось так медленно, что я зависла там на час. Пришлось писателю меня выручать, помочь быстро отвезти машину дилерам. А я следом на своей поехала. Расселись мы по машинам и устроили небольшую гонку по МКАДу. Бесконфликтную уже. Веселую. Конечно, он пришел первым. На такой-то тачке)))

Колонка Виты Буйвид опубликована в журнале "Русский пионер" № 87. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все