Классный журнал

Вышка не по летам

25 октября 2018 11:36

У ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова к теме пенсии тоже личное отношение, в том числе и потому, что все, что связано с Высшей школой экономики, где работают более чем молодые люди пенсионного возраста, — это очень личное. Значит ли это что-то не только для Высшей школы экономики? Кажется, Ярослав Кузьминов недвусмысленно намекает: еще как значит.

Не знаю, существует ли вообще более условное и относительное понятие, чем возраст. Годы ведь не в паспорте и в седине, а исключительно в нашем сознании. Мне не раз приходилось сталкиваться с косностью мышления и неприятием нового у молодых и с готовностью начинать с нуля у людей старшего возраста. Можно быть зашоренным пионером, а можно — открытым жизни пенсионером.

Двадцатипятилетняя история Вышки — наглядное тому доказательство. За время ее существования каких только групп, фракций и ячеек разной степени подпольности и радикальности не возникало, но не было ни одного случая, чтобы люди объединялись по возрастному принципу. Хотя, в отличие от большинства трудовых коллективов, разброс у нас большой: от почитателей «Игры престолов» до фанатов «Заставы Ильича».

Впрочем, даже в советские времена с куда более жесткими представлениями о том, когда учиться, вступать и покидать комсомол, рожать детей и выходить на заслуженный отдых, никого не удивляло, что человек продолжает преподавать или заниматься научной работой в 60, 70 и даже 80 лет. В этом вопросе советская наука уж точно выступала с самых передовых позиций.

Ни разу за всю историю Высшей школы экономики не было прецедента, чтобы кому-то вручили часы за отличную работу и отправили на пенсию. Не существует на этом свете человека, который бы покинул Вышку по причине того, что ему исполнилось сколько-то там лет и пришло время дать дорогу молодым. Но случаев, когда люди уходили, оказавшись не готовыми расти и развиваться вместе с университетом, было немало, и происходили они во всех возрастных категориях.

«Отцам-основателям» Вышки на момент ее создания было в среднем от 25 до 35 лет. Хотя, к примеру, нашему научному руководителю Евгению Григорьевичу Ясину, профессору Овсею Ирмовичу Шкаратану, академику Александру Григорьевичу Гранбергу на тот момент уже было за 60. И всем нам, независимо от возраста, пришлось в тот момент пройти через фильтр скептического, я бы даже сказал, юмористического отношения к своим былым заслугам. Представьте, каково было узнать, что наши представления об экономической науке, которыми на тот момент во всей стране владело от силы человек 150–200, не превышают уровня европейского бакалавра. Не все тогда смогли вынести этот удар судьбы. Зато те, кто решился, сумели стать первым поколением, учившимся быть хорошими преподавателями. Результаты мы видим сейчас. Из Вышки вышли десятки тысяч успешных профессионалов, от ученых до федеральных министров.
Вышка росла и развивалась, и в какой-то момент стало очевидно: чтобы оставаться на передовых позициях, мало только учить тому, что придумали другие, нужно самим двигать науку вперед. Тогда мы потеряли от трети до половины сотрудников, тех, кто оказался не готов опять начинать с нуля. Востребованный преподаватель, успешный, любимый учениками, не всегда готов доказывать, что он чего-то стоит и как ученый. Часть людей, в том числе весьма молодых, к чьей голове корона, казалось бы, еще не должна была так плотно прирасти, просто ушла. Тем временем рядом были такие люди, как Эмиль Борисович Ершов.

Крупный ученый-экономист пришел к нам преподавать, когда ему было 62. Так сложилась жизнь, что, несмотря на научные достижения и высокие посты, которые он занимал, докторской степени у него не было. И в 75 лет, будучи признанным светилом в своей области, он защитил диссертацию. В советские времена, когда звания приносили определенную выгоду, он делать этого не хотел, а защитился в тот момент, когда его вклад в экономическую науку был неоспорим. Но Эмиль Борисович зафиксировал, что он настоящий ученый. Студенты его любили, хотя добреньким он не был, работы оценивал строго, а лентяев на дух не переносил. Накануне своей кончины от сердечного приступа на 82-м году жизни он вел исследовательский семинар. На следующий уже не успел.

Наш ментальный возраст — это способность быть интересными для других, в том числе и для новых поколений. Молодость — это готовность признавать, что тебе есть чему учиться, желание расти над собой, а не сидеть в президиуме, куда тебя выдвинули за прошлые заслуги. Пока эта способность сохраняется — мы живы и молоды.

И, конечно, самое плохое, что только можно было сделать с российской наукой, — это предпринимать попытки ее насильственного омоложения. Достаточно взглянуть на Евгения Григорьевича или Овсея Ирмовича, которые продолжают трудиться и создавать новое.

Так что надо спешить не на пенсию, а спешить радоваться жизни, заниматься любимым делом и не бояться перемен. Замечали ли вы, что нобелевские лауреаты по экономике обычно заканчивают свой жизненный путь в промежутке между 90 и 100 годами?

Колонка Ярослава Кузьминова опубликована в журнале "Русский пионер" №85. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Ярослав Кузьминов, Высшая школа экономики, пенсия