Классный журнал

Компромиссия

06 мая 2018 12:10

Ничуть не умаляя, но отнюдь и не приукрашивая ресурсы компромисса (которому и посвящен весь этот номер), шеф-редактор «РП» Игорь Мартынов на примере, возможно, историческом иллюстрирует побочные эффекты, которые случаются, когда и нашим и вашим.

То был момент припадка к корням, святости переценялись, всякая пьянка выводила на повышенный тон и с непременным апофеозом: «Поручик Голицын, раздайте патроны, корнет Оболенский, трам-там-тарарам!» Историки бешено штопали пуповину, времен связующую нить — нити красно-белых компромиссов вились на всю катушку. От какого-то силикатного кооператива историк И.М. принял полномочия на поиск белых генералов — в Париж, бьен сюр, в Париж!

Он их вынюхивал неистово: все чрева Парижа сквозь себя пропустил и обшарил И.М. Попутно за бесценок, чтоб с голоду не околеть, он продал в военной лавке на пляс Репюблик свою наследственную буденовку. Нафталиновая, с отпоротой звездой, как страшный грех она водилась в семейных чемоданах. «Сто франков», — сказал сильно загорелый лавочник, даже не глянув. «Да ты что! — взъярился историк. — Восемнадцатый год! Колчак под Москвой! Ленин при смерти! Разруха и голод! Смотри сюда: это пятно — натуральная комиссарская кровь!» Малый посмотрел: «Уценка. Восемьдесят франков». «Ва те фер футр!» — отрезал историк, смахнул обшлагом комиссарскую кровь и продал за сто. На прибыль пожевал пару багетов с жамбоном и в книжной лавке у Струве купил путеводитель по белогвардейским адресам. Адреса остылые, телефон ни разу не среагировал на русский. До историка явно кто-то поработал — процесс умирания, тлен поработал. Сквозь мартиролог, лишь за пустынной фитой, на «Я» обнаружился живой. Генерал инфантерии его превосходительство Янушевский Нестор Григорьевич буквально на первом же зуммере подъял трубку: «Алё?» Волна неприкрытой нежности, все доселе спрессованные легкие дыхания и антоновские аблоки полезли из историка:

— Ваше превосходительство… на самое короткое время… премного обяжете… Из России с любовью… ждут и помнят…

— Давай, брат, без аннексий и контрибуций! — энергично и молодо обрубил сопли Нестор Григорьевич.

— Зная добрейшее сердце вашего превосходительства, обязательную готовность посвящать молодежь на путь истинный…

— Так! Так! Так! — с хохотом и удальством поторапливал почти столетний белогвардеец.

— Уделите вечерок духовному возрождению России… Обновляемая Родина, жаждя жить не по лжи, протягивает вам руки, полные надежд, мольб, стремясь слиться в сердечной синергии и в обоюдном реверансе!

— Изволь, голуба! Готов! Завтра же! Во столько-то вечера безотлагательно, жду! — сразу, с нарочитым восторгом согласился генерал.

У историка хлопоты перед торжеством: где брюки погладить да какие фиалки поднести генералу, красные или белые? Плюс историк выкупил обратно свою буденовку: «Дай, думаю, предстану генералу в буденовке, молодость напомню, Дон, угрюмый эскадрон, сотню юных бойцов».

…На первом этаже никого. «Ваше превосходительство!» — как можно трепетнее воззвал историк. В ответ со второго грянул военный марш, И.М. кинулся на звук, по караколю, напяливая наскоро буденовку. Но и на втором, затемненном, ни души, лишь патефон, хоругви, самовары. Внезапно сбоку распалась портьера, и в пройму, ослепительно сияя, шагнул при полном боевом параде и в нимбе тургеневской седины Нестор Григорьевич — на вид от силы лет шестидесяти.

— Наконец-то! — орет он с радостным ожесточением, и всякие георгиевские кресты стучат по груди его, как предвестники трибунала. — Наконец-то час, ожидавшийся мною многия лета, настал! — Ловко генерал наводит на историка парабеллум и без дополнительных разъяснений пуляет, да не раз.

Подмявшись, обагрив буденовку натуральной кровью, историк заваливается. Втянув пороховой дым, Нестор Григорьевич звонит в полицию и счастливо рапортует: «Оттанцевался, гаденыш! Еще одним краснопузым меньше».

Напоследок историк видит настенное фото: генерал Янушевский в обнимку с генералом Слащевым. Степь, Таврида — стоят генералы на отрубленных — комиссарских, по идее, — головах.

Все статьи автора Читать все