Классный журнал

Горизонтальное

31 июля 2017 10:30

Поэт Алена Каримова в своей колонке открывает читателю, что любит мирные корабли. Пароходик, который, как маленькая планетка, совершает путь по орбите, соединяя людей. Или — разъединяя. Но в любом случае — делая это поэтично. Совсем не так, как поезда.

вырежи мне на память

кораблик как старший брат

пойду его попускаю благо текут ручьи

в речку а речка в море

а море течет в закат

а на закате что... песни вино соловьи

Сейчас почти невозможно встретить на весенних улицах малышей, пускающих «кораблики» по быстрым ручьям… А жалко. В детстве мы с братом очень любили это занятие. Он вырезал из щепочек лодочки, украшал их «мачтами» и «парусами» — палочками, на которые были нацеплены бумажные лоскуты — обрывки страниц из его школьного черновика, — и отдавал мне эти нехитрые творения. Мы бежали на улицу, и я, выбрав самый быстрый и полноводный из ручьев, текших по обочине дороги, кораблик за корабликом аккуратно спускала на воду свою невеликую флотилию. Некоторые корабли почти сразу переворачивались и норовили плыть вниз мачтой, некоторые же, увлекаемые мутной талой водой, неслись вперед и впадали вместе с ручьем в какую-нибудь глубокую большую лужищу, где почти останавливались и переводили дух, медленно поворачиваясь вокруг своей оси... Я могла наблюдать за ними целые часы. Выравнивать, вызволять изо всякой беды, подталкивать прутиком, поправлять мачту, менять сырой, изодранный парус на новый, свежевыдранный из общей тетради в клетку. Как мне хотелось тогда скорее вырасти и путешествовать по воде, стоя на палубе настоящего корабля и мечтательно глядя в морскую даль!

Меня, выросшую на Оке и Волге, при первой встрече море потрясло своим вкусом. Оно было жутко соленым. Я-то думала, что соленость его нежная, как у слез, а оказалось, оно жгучее и яростное. И я полюбила его еще сильнее и, кажется, насовсем. В нем все чрезмерно: его необъятное тело, пожравшее умопомрачительные пространства, слепящий блеск его поверхности при штиле и ярком солнце, его рычащие валы с белыми гребнями при ветре и дожде, его несмолкающий днем и ночью шум… Но эта чрезмерность не раздражает, а вызывает восхищение и желание покорить ее. Помериться силами. Да, я маленький человек, но мое воображение, моя фантазия, моя любовь и, увы, ненависть могут быть сколь угодно велики, и разве это не родственные ему стихии? И разве человеческая мысль, разумное начало не скользит над этой бездной, как корабль над морской пучиной?

Там, внизу, целый мир — мир, куда нас допускают только погостить. Мне кажется, моряки подводных лодок должны чувствовать себя внутри как космонавты. Сколько нераскрытых тайн в этих глубинах. Там свои краски, свои пейзажи, свои правила жизни. Сотни и тысячи метров вниз. И чем ниже, тем реже можно встретить живое существо. Сколько кораблей и тех, для кого они были вторым домом, нашли там свое последнее пристанище… Сколько сокровищ, которые так ценят в человеческом мире, лежат там, никому не нужные…

Вечером, когда солнце садится в море, а его закатная дорожка мерцает и переливается, начинаясь почти у твоих ног, хочется шагнуть на нее и идти, идти прямо в неведомое — в сам горизонт и дальше, за него, отказываясь от всех земных условностей, оставляя за спиной шум и суету. Море пугает нас, и оно же успокаивает. Грозная соленая смерть и вечная жизнь — изначальная и продолженная в бесконечное будущее...

Наконец, наше извечное стремление за горизонт — и мира, и судьбы — разве не оно двигало смельчаками, снаряжавшими первые утлые суденышки в большой водный путь? Когда смотришь на нынешние корабли-гиганты, прочные и тяжелые — целые плавучие дворцы в несколько этажей, не верится, что когда-то, на заре человеческой истории, все начиналось с щепочек.

И потом, в детстве — «Я список кораблей прочел до середины». Сколь же длинен и серьезен этот перечень кораблей, снаряженных, между прочим, не куда-нибудь, а на войну. И сколько их было в истории человечества — настоящих и вымышленных морских сражений. За любовь и красоту или за правду и справедливость. Как неуютно и страшно было читать описание морских будней Второй мировой у Севастополя… А еще фильмы… там, на экране, рогатые морские мины в воде…

Море — стратегический и политический объект с тех самых пор, когда вообще появились стратегии и политика. Вот Гулливер в шляпе и по грудь в воде шагает со страницы на другую — а за ним тянутся на веревочках прекрасные маленькие кораблики — грозная военная сила.

Но я люблю мирные корабли. Мне очень нравится стихотворение Дмитрия Сухарева «Пароходик». На него и песня есть — Сергея Никитина.

Не тает ночь и не проходит,

А на Оке, а над Окой

Кричит случайный пароходик —

Надрывный, жалостный такой.

Никак тоски не переборет,

Кричит в мерцающую тьму.

До слез, до боли в переборках

Темно под звездами ему.

Он знает, как они огромны

И как беспомощно мелки

Все пароходы, все паромы,

И пристани, и маяки.

Кричит!.. А в нем сидят студентки,

Старуха дремлет у дверей,

Храпят цыгане, чьи-то детки

Домой торопятся скорей.

И, как планета, многолюден,

Он прекращает ерунду

И тихо шлепает в Голутвин,

Глотая вздохи на ходу.

Этот пароходик и правда маленькая планетка, которая совершает свой путь по орбите согласно расписанию, соединяя людей. Или — разъединяя… «Как провожают пароходы? Совсем не так, как поезда», — поется уже в другой песне. Ну и «сжечь свои корабли» туда же. Не оставить себе пути к отступлению. Взять себя в руки и идти вперед.

Корабли рождаются долго. От момента, когда конструктор берет в руки карандаш — а сейчас, наверное, уже компьютерную мышку, — до того светлого дня, когда судно спустят на воду, проходят годы. И не зря кораблям дают имена. Мне кажется, это справедливо, ведь каждый из них проживает свою уникальную жизнь, проходит свои водные пути, видит разные порты, попадает в шторма, служа людям… И перевозит грузы… Мне почему-то представляются корабли, в которых едут большие ящики с фруктами, как из мультика с песенкой про Чунгу-Чангу.

Но ведь есть и огромные корабли из современных блокбастеров, на палубы которых садятся вертолеты и даже самолеты. Разные, разные, очень разные корабли. Вот на дворе XXI век. Над морскими кораблями бороздят пространство воздушные корабли, а еще выше — космические.

И все же… Когда говорят эти два слова: «море» и «корабль», первая картинка, которая возникает у меня в голове, — это деревянная бригантина, ее скрип, плеск волны, солнце и ясный синий горизонт. Ну и капитан. Например, папа одной девочки, которую зовут Пеппи Длинный чулок. Он стоит у штурвала, широко расставив ноги, и всем своим видом демонстрирует надежность и смелость.

Колонка Алены Каримовой опубликована в журнале "Русский пионер" №74. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Алена Каримова, корабли