Классный журнал

Музыка абсолютной свободы

03 декабря 2016 14:00

Глава «Роснефти» Игорь Сечин не считает себя публичным человеком. И добыча колонки, которую вы сейчас прочтете, продолжалась семь лет. Сколько нефти с тех пор утекло… Не считал возможным делиться самым сокровенным.

КОГДА я слышу, как кто-то говорит: «Время уходит», в голове мелькает миллион дел и возможностей, на которые этого уходящего времени всегда не хватает. Мне, например, определенно не хватает времени на джаз. Помимо прочего. Эту музыку я слушал всегда, поэтому она и не музыка для меня давно, а жизнь и есть. Раньше слушал больше, теперь реже, но суть от того не меняется.

Есть очевидное, казалось бы, решение — слушать музыку в машине, раз другого времени порой просто нет. Но это не работает. В машине можно слушать новости, можно услышать кого-то по телефону, можно позволить себе не слушать никого. А вот джаз в машине не услышишь, так же как не услышишь самого себя. Джаз нужно слушать дома.

Когда я стал увлекаться джазом, точно не помню, но не помню не потому, что из головы вылетело, а потому, что это не важно. Важно другое. Самое главное в осмысленном джазе, как и в настоящей жизни, — импровизация. Но не предусмотрительная и профессиональная, а ранимая и раскрепощающая. Такая импровизация, будь то сцена театральная или концертная, сухой кабинет или наследный дом, — такая импровизация в любых условиях или условностях выглядит легко, не заставляет думать.

Если говорить только о музыке, то отмечу для тех, кому джаз знаком понаслышке, что этой музыке небезосновательно приписывают синкопированность и особый драйв. И то и другое правда, но больше дело техники, вернее сказать, дело рук исполнителя, даже в большей степени, чем дело таланта композитора.

О джазе можно говорить необоснованно и обоснованно много. Главное — проводить мыслимую черту и отдавать себе отчет в том, говоришь ты о музыке или о чем-то далеко за ее пределами. Так бывает с этой музыкой.

Для меня наибольший интерес сейчас представляют два контрастных направления джаза: кубинский джаз и японский.

Кубинский джаз я смело называю самым классическим и не перестаю наслаждаться великолепным оркестром Buena Vista Social Club.

История кубинского джаза так же длинна и удивительна, как история джаза американского. По некоторым данным, первый джазовый ансамбль появился на Кубе еще в 1914 году. Кубинских имен невероятно много в джазовых историях разных стран, городов и времен. Но удивительное дело: хотя кубинский джаз не что иное, как классика в ее первоначальном виде, на самом деле это совсем другой джаз. Кто знает, почему так хорош кубинский джаз, почему именно в нем все так, как и должно быть в джазе. Может быть, как обычно, все дело в политике и надежной защищенности острова Свободы от чужого, от новых веяний, которые просто не проникают туда. Сложно сказать. Да и надо ли...

Япония, напротив, показывает совершенно новые образцы джаза. Японские музыканты умудрились использовать новейшие технологии в таком, казалось бы, «ручном» деле, как джаз. Я не говорю о классиках: японском пианисте Макото Озоне или джазовом саксофонисте Садао Ватанабе.

Я имею в виду современный японский джаз с налетом электроники и национальными мотивами. Например, музыканты из Kyoto Jazz Massive или Shuya Okino, которых, безусловно, можно отнести к современному джазовому поколению. Такая музыка вступает в откровенную дискуссию с устоявшимися музыкальными стереотипами, и назвать ее джазом порой сложно, хотя и импровизация, и синкопированные ритмы налицо. Но мне нравится этот микс из разнотравных направлений джаза, который смело укладывается в авангард и может позволить себе даже отсутствие саксофона.

Я рассказал об этих двух направлениях джаза еще и для того, чтобы показать: величие джаза в том, что он может иметь абсолютно разные воплощения, быть и тем и другим и при этом оставаться джазом.

Это совсем не значит, что великий американский джаз как-то потускнел. Это из него все вышло, и он впитывает в себя все. Родившийся в абсолютно фольклорной новоорлеанской традиции, созданной черными музыкантами, не знавшими музыкальной грамоты, он захватил и поглотил европейскую музыкальную культуру. Эта генетика и породила уникальную способность джаза впитывать в себя поистине любые культурные формы, что и дает возможность абсолютной музыкальной свободы.

Например, кто сегодня самый мощный джазовый исполнитель в России? Денис Мацуев, величайший классический музыкант в своей первой ипостаси. Думаю, именно немыслимая свобода и привлекает в джазе королей и королев классического исполнительского искусства, как и миллионы поклонников...

И ты слушаешь джаз, и тебе опять становится хорошо.

Колонка Игоря Сечина опубликована в журнале "Русский пионер" №69. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все

22.02.2018
Музыка абсолютной свободы 1

Игорь Сечин, кубинский джаз, японский джаз, Buena Vista Social Club, Kyoto Jazz Massive, Shuya Okino

Рекомендую

1 13784

Спионерить!

Оставить комментарий

Комментарии (1)

3.12.2016 16:34 Владимир Цивин
Душою услышанный звук

Учись вниманью длинных трав,
Разлейся в море зорь бесцельных,
Протяжный голос свой послав
В отчизну скрипок запредельных.
А.А. Блок

Ни черемухового цвета, ни сиреневого, коль не жаль,
настоящим, когда вдруг летом, ласковый сменяется уж май,-
пройдет пусть день, что дар нам, средь безразличия чудес,
как будто не казарма, сей мир под сению небес,-
да о чем бы ни бренчал на лире, выразит Его Поэт,
ибо неподвластных в бренном мире, Божескому зову нет.

Что бы интеллект ни представлял,-
правит бал, не ум коль, а судьба,
если что нам Бог и не додал, то уж ею наделил сполна,-
не зря блажен довольствующийся малым,
здесь больше праздников ему,-
и чаще ведь же даром небывалым, венчает Бог его судьбу.

Что с земли за нею, наблюдают, зная,
глубоко в голубом, так голубиная стая,-
круг за кругом кружит, почти исчезая,
а внизу ожидает, голубятня пустая,-
и так же, лишь находя компромисс, между умом и духом,
рождается и поэзии мысль, между смыслом и звуком.

Заплаканней глаз и ласковей ладоней,
мир, породивший нас, поэтами лишь понят,-
не так ли, вид вокруг, чрез солнечную дымку,
казалось, глаз ласкал зеленою волной,-
как будто где-то там, под шапкой-невидимкой,
вдруг кто-то свыше, тоже любовался мной?

Пока радость лета, сквозь осень спелости,
словно яркость света, сквозь ярость серости,-
лишь плыли, как всё в этом мире,
в раме привычной картины веков,-
по замкнутой горизонтом шири,
на синем холсте мазки облаков.

Трепетала у глаз травинка, чуть щекотала нежно щеку,-
божьей коровки кровинка, ползла по ней тихо сбоку,
отражалась мира картинка, казалось в глазах без проку,-
чтоб остался, что в зеркале снов,
в строках, сотканных из воска слов,-
одиночества чуткий улов.

Ничто в душе порой, так отклик ни находит,
как кроткий, поэтический покой в природе,-
обретая с миром же связь, чудом созвучий лечась,
постигаем жизни мы вязь, чувству созвучий учась,-
да трудно выразить подчас, эти чудные очарованья,
влекущие вдруг к звуку нас, что земли родимой очертанья.

Ведь раз познать поэзию нельзя извне,-
коль в ней не в правде истина, а в новизне,
стоит в природе дорогого, новое поэтическое слово,-
есть поэзия сладостных звуков, да мыслью немых,
есть поющая чудную муку, сердец неземных,-
да нет истиннее и святей, той, что видит свет в туннеле дней.

Окажется Поэзия не раз права, лишь не ленись,
пока простые есть слова, высокую выразить мысль,-
станет стихом, несовершенен и глух,
неслучайно душою услышанный звук,-
ибо Поэзии, необходимое условие,
чтоб природа и душа, соединились снова в слове.