Классный журнал

Павел Астахов Павел
Астахов

Преображение в Бийске

26 ноября 2016 11:30
Павел Астахов, адвокат, был в колонии для несовершеннолетних в Бийске. Он в то далекое время еще работал уполномоченным по правам ребенка. И такой текст мог написать только он: во всех смыслах.
Сын врага народа
 
Сын расстрелянного в 1933 году врага народа Василий Макарович Шукшин никогда не привлекался к уголовной ответственности, не сидел в следственном изоляторе, не отбывал наказания и вообще был вполне законопослушным гражданином. Однако творческий талант писателя, режиссера и артиста всего лишь на примере одного героя и одного произведения убедил большую часть населения советских лагерей, тюрем и изоляторов в совершенно обратном. Так вор-рецидивист Егор Прокудин по кличке Горе на долгие годы для многих поколений «блатных» стал символом советского «освобождения с чистой совестью»!
 
Василий Макарович Шукшин прожил короткую, но настолько яркую жизнь, что огонь его жизнелюбия и веры согревает многие годы сердца тех, кто, как его герои, оступался и исправлялся, падал и поднимался, блуждал, блудил и вновь приходил к Правде, к Истине, к Богу!
 
 
Памятник нерукотворный…
 
Память Шукшина увековечена не только в его произведениях, фильмах, монументах и бюстах, но и бережно сохраняется в нескольких музеях и мемориальных учреждениях, непосредственно посвященных Василию Макаровичу. Но для меня главным был и останется навсегда необычный народный музей в Бийской воспитательной колонии, на родине писателя. В той самой колонии, где проводил кастинг и снимал первые кадры фильма «Калина красная» режиссер Шукшин.
 
За 20 лет своей адвокатской практики я побывал в десятках различных пенитенциарных учреждений. За 7 лет службы Уполномоченным мы с моей командой посетили и проинспектировали все детские воспитательные колонии Российской Федерации, от Биробиджанской до Можайской. Их было на тот момент более 60…
 
 
Экспонаты
 
— А это — кепка Василия Макаровича, а вот журнал «Новый мир» с повестью Шукшина, а тут и книжечка с его автографом, а здесь последние фотографии со ставших для него роковыми съемок фильма «Они сражались за Родину», — с особой любовью и трепетом объясняет Анастасия Сергеевна Пряхина, главный Создатель Музея и Хранитель Шукшинского Наследия. Она как Ангел-Хранитель для воспитанников Бийской колонии, осеняет их светом Памяти Василия Макаровича.
 
Музей в Бийской колонии сложился стихийно и благодаря визиту Василия Макаровича, который работал над «Калиной красной» и наблюдал, как он выражался устами героя фильма Егора Прокудина, «за типажами». И эти типажи и их порою невероятные судьбы, перипетии, в которых они оказывались и которые часто сами-то и создавали, настолько запали режиссеру и писателю Шукшину в душу, что просто так перелистнуть страничку этой «уголовной истории» он уже не мог. Увидел, узнал, рассказал по-честному и захотел помочь бедолагам этим заблудшим. Оступившимся, как принято педагогично говорить.
 
Тогда-то и родилась идея сохранить на память следы его пребывания и работы в колонии. Началась долгая история создания народного музея В.М. Шукшина: трехкопеечная тетрадка, в которую писатель записывал свои мысли, первые книжки повестей и рассказов, портрет, бережно инкрустированный кем-то из местных «творцов», ручка, карандаш, гармонь — экспонат за экспонатом складывалась новая народная экспозиция за колючей проволокой.
 
Знаменитый музей ГУЛАГа в Магадане открыл двери лагерей и колоний, рассказывая правду всем свободным людям о мире репрессий, заключений и злоключений. Музей Василия Макаровича Шукшина открылся в строго охраняемой зоне, обращаясь к тем, кто на несколько лет стал его неизбежным посетителем.
 
 
Моряки
 
Василий Макарович был ровесником моего отца и, призвавшись в 1949 году на флот, в 1953 году уволился в запас из-за язвы желудка. Несколько лет служил он на Черноморском флоте в Севастополе, где и мой отец проходил службу в 1950–1955 годах. Даже во внешности у них есть что-то общее: плотно сжатые губы, выпирающие скулы, глубоко запавшие морщинки, тяжелый взгляд, недоверчивые глаза. Да. Глаза. Особые. Особый взгляд… Взгляд детей войны, что ли…
 
 
Малолетки
 
Самыми незабываемыми для меня были и останутся встречи с детьми-рецидивистами. Вы скажете, что таких не бывает? Еще как бывают! Два парня из Бийской колонии, совершившие по паре двойных убийств. Первый убил неверную подружку и ее нового ухажера, за другим после убийства полицейские гонялись сутки, и он в итоге умудрился одного из них тоже убить. Им суждено отбывать весь свой срок в особых условиях — в «спецзоне внутри зоны».
 
Я пришел к ним в гости. Поздоровался. Представился. Спрашиваю:
— Как попали сюда? За что?
 
Естественно, никто никогда в таких учреждениях не спешит раскрывать свою душу и выкладывать «по-чеснаку», что совершил, как и по каким мотивам. Эти ребята так просто не раскрываются. К ним нужен свой подход. Ключик особый. Протягиваю:
— Парни, можете не отвечать! Понятно, что я посмотрел ваши дела и все знаю. Но я же не только уполномоченный, я защитник, адвокат. Двадцать лет людей защищаю. Мне интересно, КАК вас защищали. Помогли адвокаты?
 
— Хм! — кисло морщится один. Второй в голос хохочет:
— Ха-ха-ха! Гы-ы-ы!
 
— Понял. Ясно. Жаль. Но, видимо, сложное было дело, — пытаюсь лавировать.
 
— Да нет, денег не было. Вот он бесплатно и отсиживал в суде, — поясняет мой собеседник. Действительно, так случается. Адвокат «по назначению» может формально присутствовать, но не выкладываться за «бесплатна».
 
— Понятно. А ты что, правда убегал, отстреливался, на машине пытался оторваться? — перехожу к другому, самому отчаянному.
— Ну да… — напрягается парень. — Ну я же в оконцовке-то сдался…
 
Действительно сдался… убив двоих. Вот так легко забрал чужие жизни и свою загубил.
 
— Слушай, а вот представь себе, что за тобой гнались бы не менты наши, а какие-нибудь фашисты. Или террористы. Ты бы сдался? — Неожиданный вопрос зажигает парней. Они волнуются, видимо, живо представляя такой интересный поворот…
 
— Не! Ни за что! Я бы мочил их… до последнего… и лучше б сам сдох! — гордо заявляет мой «герой». Ну вот и глаза заблестели и задышал полной грудью.
 
Лучшего ответа я и не ждал. Спросите почему? Да потому, что разглядел я в тот момент в них не преступников, не убийц, не кровожадных ублюдков, а героев. Настоящих героев, которых мы потеряли!
 
Мы не встретили их вовремя, в тот момент, когда они еще никого не убили и закон не преступили. Ни государство, ни общество, ни Антон Макаренко, ни Василий Шукшин, ни педагоги не дотянулись до их неокрепших душ, не увидели их железных характеров, не объяснили, что подвиг — это гораздо круче, чем дерзкое особо тяжкое преступление!
 
Герой тем и отличается, что не чужие жизни забирает, а своей готов пожертвовать ради других, ради Родины, ради Веры, ради Любви, ради Жизни!
 
Смотрел я на этих парней и пытался представить, какое будущее их ждет и есть ли оно вообще у них, это будущее…
 
 
Герои
 
Парадокс, но ведь именно эти парни могли пополнить не ряды заключенных, а списки Героев Отечества. Пока один в милиционеров шмалял из краденого пистолета, его ровесники из 6-й роты Псковской десантной дивизии гибли на высоте 776 в Чечне, не давая прорваться Хаттабу с Басаевым. Антиподы? Не думаю. Скорее, заблудшие…
 
Человек, способный на дерзкий, вызывающий поступок, даже если это преступление, — это человек с мощным характером. Только настоящий сильный характер толкает человека вперед, побеждая страх и инстинкт самосохранения. А вот на подвиг или преступление — это зависит от той части нашего организма, которая формируется через воспитание, веру, понимание справедливости, правды, поэтому один вверх взлетает во славе, а другой в бездну проваливается с проклятиями.
 
Хотим мы или нет, но в каждом из нас живет Внутренний Закон — это Совесть! И у каждого есть шанс на спасение.
 
Досада, боль, обида, горечь, сожаление от того, что ты не можешь исправить уже пройденный преступный путь этих парней, переполняли меня так же, как, однажды встретивший таких же зэков в Бийской колонии, не мог забыть о них и Василий Макарович Шукшин. И нес он через всю свою короткую, но стремительную и яркую жизнь эту чужую боль, как личную, и рассказать об этом мог только белым березкам да русскому полюшку. А в рассказах своих выписывал, выплавлял, выковывал характер простых русских мужичков в героев былинных.
 
Пашка-пирамидон (Колокольников), балагур и балабол, бросается на верную гибель в горящий бензовоз и спасает людей.
Фронтовик Федор-большой любой проступок, даже самый незначительный, воспринимает как предательство!
 
А Егор Прокудин настоящий только тогда, когда к маме вернулся… Но не всем это дано — быть настоящим и к маме вернуться…
Потому и любим мы «Такого парня», «Двух Федоров» и «Калину красную». Верим мы Шукшину и жалеем и сопереживаем героям. И кажется нам, что выживет Егор на этот раз… А такие, как он, бедолаги, одумаются, очнутся, исправятся, вернутся к нормальной Жизни, да еще и с «чистой Совестью»…
 
 
Понять, простить…
 
Антон Семенович Макаренко выполнил особую, титаническую миссию — собрал с послереволюционных и послевоенных российских улиц два миллиона беспризорников, вчерашних малолетних бандитов, и за 20 лет воспитал из них будущих героев. Перековал их исковерканные характеры в геройские, и стали они первыми Героями Великой Отечественной, совершив беспримерные Подвиги.
 
Василий Макарович Шукшин через свое понимание сути их характеров и судеб изменил представление обывателя о ворах и бандитах, попытавшись раскрыть их душу, помыслы и доказать, что человек всегда остается Человеком. Чтоб не миром единым их мазали и презирали и отвергали, а понять попытались и простить.
 
…Бежит Егор Прокудин, уводя милицейскую погоню от своих бандитствующих дружков, а мы — втайне, конечно — гордимся его поступком, даже не допуская мысли о том, что не бежать, не уводить, не прятаться он должен, а как гражданин законопослушный, только что отбывший наказание и исправленный обязан выйти навстречу преследующим его милиционерам и сдать всех своих подельников, чтоб чище стала Жизнь, чтоб они же его в конце романа и не убили.
 
Нет! Не таков Егор-Горе! Не таков и Василий Макарович, чтоб приукрасить да потрафить советской цензуре! Не верит он Системе и Закону, сам спасается от них и сам пытается разобраться с ними. Вот она, Правда Жизни: вор, бандит, а понятий у него поболее, чем у среднего законопослушного гражданина.
 
 
Александр Матросов
 
Вот потому и шли они, вчерашние зэки, колонисты, беспризорники, первыми в атаку на верную смерть в Великую Отечественную: кто грехи искупал, а кто Жизнью жертвовал. Но и те и другие и каждый, кто печется не о собственном благополучии, теплой хате (как правило, с краю), кабанчике и выигранном лотерейном билете, а о Чести своей, в ком Совесть живет, кто о Долге помнит и кого Вера согревает, как рядовой Петр Лопатин в окопе перед смертельным боем, никогда не унывает и даже на верную погибель идет с улыбкой. Как Василий Макарович, который шел в атаку под крик «Мотор!» и рвался из последних сил, но не доснялся в этой роли, и пал он на поле боя фильма «Они сражались за Родину».
 
Книга Михаила Александровича Шолохова «Они сражались за Родину», фотографии, кадры, да и сам фильм по этому произведению также бережно хранились в народном музее В.М. Шукшина в Бийской воспитательной колонии, куда день за днем шли и шли новые этапы пацанов, так и не ставших героями, но уже «отличившихся» совершением тяжких преступлений. Совершают, прибывают и внимают бессменному директору этого уникального музея Анастасии Пряхиной, по праву называемой другом семьи Шукшиных. Никто не остается равнодушным.
 
На ваших глазах происходит Чудо. Я бы сказал, Шукшинское Преображение. Потухшие, затравленные, озлобленные глаза этих жестких и некрасивых парней вдруг вспыхивают необычным светом после знакомства с музеем, хранительницей, а главное, с творчеством Василия Макаровича, его отношением к людям, который в самом никудышном и пропащем мужичонке видел Спасителя и Героя. И верил он, как и мы должны верить, что все наши усилия не напрасны, что очнутся ребята, одумаются, исправятся, вернутся на Свободу с чистой Совестью…
 
 
Эпилог 
 
Про В.М. Шукшина часто говорили: «Он смотрит на мир глазами своих героев…» А мне показалось, что после знакомства с Василием Макаровичем эти пацаны стали смотреть на мир его глазами… Дай-то Бог!..
 
P.S. Воспитательную колонию в г. Бийске Алтайского края, на родине Василия Макаровича, закрыли в июне 2016 года. Реорганизация, оптимизация, сокращение, улучшение…

Колонка Павла Астахова опубликована в журнале "Русский пионер" №68. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
 
Все статьи автора Читать все
       
Павел Астахов, Василий Шукшин, воспитательная колония в Бийске
Рекомендую
1 2796
Спионерить!
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (1)

  • Владимир Цивин
    26.11.2016 12:57 Владимир Цивин
    Растопить в душе снега

    Душа, душа, спала и ты…
    Но что же вдруг тебя волнует,
    Твой сон ласкает и целует
    И золотит твои мечты?..
    Блестят и тают глыбы снега,
    Блестит лазурь, играет кровь…
    Или весенняя то нега?..
    Или то женская любовь?..
    Ф.И. Тютчев

    Когда вокруг теплом затоплены поляны,
    пока пускай блестя, снегов волнистыми мехами,-
    морозов мартовские страсти, как ни рьяны,
    не безраздельно здесь, уже им властвовать над снами,-
    как ни легко ведь, у страсти оказаться во власти,
    нередко легче еще, вдруг растерять с нею счастье.

    Минутною стрелкой, по кругу ползя, пускай удлиняются тени,-
    вдруг равно, мороз и тепло возлюбя,
    пусть день не столь ярок весенний,-
    серость вряд ли, пускай какому-то сердцу понравится,
    да и так ведь, весною, увы, нередко случается,-
    что не тает снег вдруг, а постепенно испаряется.

    Пока март плескался, голыми ветками за окном,
    под серою тряпкой нависших небес,-
    не зря же тоска, незаметно заползала к нам в дом,
    коварством не зрелых еще всё чудес,-
    вдруг невпопад, забывая как будто совсем о том,
    что холод-то зимний почти уж исчез.

    Желтая жгучесть, шеренги фонарных огней,
    над аллеей заснеженной, белых берез,-
    и лишь бирюзовое небо, что всё синей,
    знает уже, что это апрельский мороз,-
    март дряхлеет, наст рыхлеет,
    настал апрель, приходит прель!

    Ручьи, ручьи, и страсть, и слезы,
    рассвет любви, закат морозов,-
    где в акварельных сумерках, рисунок серый крон,
    на серой тонко нанесенный синеве,-
    как грязно-сероватый снег, сырой, что скрытый стон,
    в глазах, с тоскою, притаившейся на дне.

    Коль, миновав свысока огород, отразился голубой небосвод,
    вдруг в розовеющем зеркале вод,-
    здесь во всем пускай, есть печальность недуга,
    вдруг почувствовавшего суть наперед,-
    да ведь хлада и тепла, игры друг с другом,
    вполне предсказуем весною исход.

    Но в пространстве, где времени ход,
    вдруг стал задом идти наперед, заменяя заход на восход,-
    пока май здесь всего лишь, весенний февраль,
    весне уж предпочетший лето,-
    пускай снегов растаявших, совсем не жаль,
    да праздник пробужденья, где ты?

    Как, по желобам дорожек, ходившим чрез пушистые снега,
    никому уж из прохожих, ведь не забыть же зиму никогда,-
    что-то есть вдруг всегда здесь в прохладе весенней,
    что близость зимы не даст позабыть,-
    и где тянутся холода долгие тени,
    сквозь лето всё, чтоб мороз повторить.

    Да раз оттаивают вокруг луга,
    невзрачно, чуть блестя, с утра на ярком солнце,-
    когда природа уж к снегам строга,
    и вербы на себя, любуются в болотце,-
    неплохо бы и нам, в тепло промыв оконце,
    вдруг тоже, растопить в душе снега!
68 «Русский пионер» №68
(Ноябрь ‘2016 — Ноябрь 2016)
Тема: Шукшин
Другие номера и подписка
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям
 
Новое