Классный журнал

Диана Арбенина Диана
Арбенина

Децтво

26 октября 2016 12:15
Музыкант Диана Арбенина признается, что иногда как будто бы кто-то включает резервную копию ее памяти. И она втыкается лицом в свое детство. Которое, возможно, продолжается до сих пор.
одно из двух: либо у меня его не было, либо оно до сих пор.
 
третьего не дано. третье автоматом выдает взрослого. и ответственность.
 
и то, что я должна кайфовать от одного и того же. но я ни фига не взрослая, ибо слова пуляю на ветер, за поступки не отвечаю и из постоянного — только опасные вещества. белки, жирки, углеводки, витаминки мой организм воспринимает, как блокадник мясо. полезное заходит к нам в гости редко, но заходит, слава богу. так что как минимум раз в месяц мы с моим мозгом решаем-таки соблюсти режим и ударить печенью по спорту в противовес красному израильско-французско-итальянскому пойлу. о, простите меня, виноградники!
 
еще мне не чуждо стырить рулон туалетной бумаги из запеперистого кафе «кофемония», а также рестораций «ванилище» и «толстый буржуазище». бескровные солонки, шахматоподобные гриндеры, разномастные сиротливые бокалы, пепельницы с отбитыми краями свешиваются над моей плитой невменяемой эклектичной гроздью, и некоторые экспонаты время от времени рушатся в омлет.
 
молчу про количество позаимствованных мною для наташи кабановой, лучшего ресторатора москвы 2006 года, меню из всех заведений, куда приземлялась наша гоп-стоп-компания, включая трактиры, и гидроподобное лубочное «гаф-гаф» тоже осиротело на один лист громадного русского народного ассортимента блюд и напитков. (названия всех точек общепита, разумеется, изменены автором: не оставаться же голодным на следующий день после выхода «русского пионера»!)
 
кстати сказать, еду я не люблю до сих пор. как было все равно в 4, так и осталось в 44. минус 2. думаю, идеальным для меня было бы питание космонавтов: бежишь куда-нибудь, на ходу открываешь тюбик, плюм-плюм-плюм и уже заправился. в общем, гастроном на фиг. исчерпали.
 
на воровстве утвари, кстати сказать, меня не словили ни разу. хотя стоп! вру! один раз словили. было это на елисейских с наташей, но они сами виноваты. май, утро, сидр, и спрашивается, сколько еще можно было ждать этот треклятый счет? мы ждали минут 40, а потом вдруг я встала и побежала куда глаза глядели, а наташа за мной, и белокурое ее каре развевалось, и мы хохотали, но внезапно рыжий галльский скупердяй — атансьен, атансьен — задышал рядом, вереща на языке любви: «лови вора! лови вора!» о-очень неприятно. и монпарнас не спас того, кто не смог спастись сам.
 
ну их. всех.
 
слушай, а чего ты хочешь? чего ты хочешь? чтоб я стала взрослой, а ты ушел ровно через пару весен? так ведь всегда бывает: родители уходят ровно тогда, когда внезапно для самих себя и необъяснимо для нас, их детей, чувствуют, что мы стали взрослыми. я люблю тебя, папа, а ты любишь маму и свою историю, и вы друг у друга на крючке, вы следите друг за другом всю жизнь, неспособные остыть друг к другу. и все это потому, что есть я — маленькая девочка, ваша дочь, так и не ставшая взрослой. и я — чертов буфер, я — рефери и в то же время этот гребаный неприкаянный мячик во всю ширину зеленки поля для троих игроков.
 
посадите меня на скамью запасных. я устала. в мое странное продолжающееся детство свалилось еще два. причем самых что ни на есть настоящих. и я начинаю занимать чье-то место, а мое на скамейке запасных зияет, как дырка от молочного зуба.
 
нет места в запасных — посадите на скамью подсудимых. я уже ее не боюсь. и мне там будет не тесно. ибо совершивших мое преступление — преступление не стать взрослой и продолжать быть свободной от вас всех — не так-то много. аминь.
 
знаешь, папа, а я начинаю вспоминать каждый день, проведенный с тобой. с нуля до 5 лет.
 
будто кто-то во мне включает резервную копию моей памяти и я втыкаюсь лицом в свое детство и смотрю на него, как из гипсовой маски.
 
и ах как смешно мне и ах как не смешно.
 
мои папа-мама развелись, и я вижу после того всех людей мальчиками и девочками.
 
и ни разу не пролетела с диагнозом.
 
такая грусть. такие дела.
 
давайте, может, споем?
 
так что одно из двух, господа: либо у меня не было детства, либо оно до сих пор не закончилось.
 
одно из двух, господа: либо мне жить максимум 3 года, либо влететь лет через 40 в худосочную старуху с ослепительными прозрачными бледно-крыжовными взглядами, высеченными венами на руках, и мат мне уже нипочем.
 
и я вот не знаю, что выбрать…
 
умирать неохота, страдать надоело, спорт люблю, вино люблю, прыгать через заборы еще пока люблю, хохотать люблю, курить сигаретки, пока никто не запалил, тоже в кайф, с сыном еще могу на его языке, а бойфренд дочери втыкает в мой псевдоанглийский юморок.
 
домой я езжу по обочине и встречной, как шла из школы 35 лет назад. робею перед сверстниками, преклоняю колена перед стариками, и посему, наверное, детство продолжается, а взрослой шляпой становиться рано.
 
так что, папа, посмеемся вместе, а с песнями, как говорит расейский народ, обождем?
 
подумай, пап!
 
пс: артем, когда я таки стану совсем уже нудной кошелкой, прочитай мне эту мою пионерскую колонну. может, хоть так ты полюбишь читать, сынок. я ради этой твоей любви готова стать взрослой.
 
чао-какао!
 
мамма мия

Колонка Дианы Арбениной опубликована в журнале "Русский пионер" №67. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
 
Все статьи автора Читать все
       
Диана Арбенина, детство
Рекомендую
1 5380
Спионерить!
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (1)

  • Владимир Цивин
    26.10.2016 17:43 Владимир Цивин
    Зачем-то нужен истине кураж

    Пускай я умру под забором, как пес,
    Пусть жизнь меня в землю втоптала,-
    Я верю: то бог меня снегом занес,
    То вьюга меня целовала!
    А.А. Блок

    Кто-то ждет понедельник, а кто-то субботы,-
    кто-то жаждет безделья, а кто-то работы,
    кто-то жаден до денег, а кто-то заботы,-
    так от морозов озимь, берегут снега,
    оберегают так здесь, море берега,-
    порой так сохраняют, письмена века.

    Как млеет горделиво, грустный лик,
    усталого Светила, блекло на закате,-
    где силуэт луны, уже возник,
    чтоб ночью оставаться, света статью,-
    посреди стволов золотых, сквозь зеленое кружево,
    так серебро стволов седых, сквозит резным окружием.

    Так старается, не расстраиваться старость,
    о том, что радоваться вдруг мало осталось,-
    как будто шумности, ничуть не лишена,
    полна так мудрости, порою тишина,-
    так грустен мило, в поздние нам лета,
    закат Светила, на закате лета.

    Так, осознавшей краткость красоты,
    но не оставившей еще мечты,-
    пронзительность предзимней чистоты,
    есть в первой золотистости листвы,-
    на долгожданный похоже отдых, да всё вокруг чего-то ждет,
    когда отяжелевший тих воздух, листву отпуская в полет.

    Коль витиеватой ватой облаков, уж заполнена голубизна,
    и известно всем давно, чего залог, и чего предвестница она,-
    пусть не вернуть никак назад, уже безудержный разлад,
    но прорываясь вдруг в печальности, рифмы очарованием,-
    что в океане идеальности, рифы разочарований,
    всё же и в море ведь реальности, мачты маячат мечтаний.

    Капризной зимней изморозью, так окрасится ранний закат,
    не зря же морозы признаны, раз тепло возвратится назад,-
    сквозь зеленое голубизна, пускай покажется пронзительней,
    но над белизною вдруг она, еще, пожалуй, поразительней,-
    не случайно же, игольчатые да колючие,
    здесь нежны порой и вьюги, неподдельно злючие.

    Так есть всегда же в седовласой светлости снегов,
    никем пока невыплаканные грезы,-
    что терпеливо ждут, освобожденья от оков,
    когда-нибудь, когда уйдут морозы,-
    да в резвой черности, разбуженных весной ручьев,
    увы, окажутся всего лишь слезы.

    Балансируемым на грани, между небесами и землей,
    что бы ни случилось с нами, да прославим и покой, и бой,-
    бездна звездами, как ни полна, да звезда дневная ведь одна,
    как бы душе ни была мила, есть в безмятежности нежности,-
    что-то от трепетности тепла, и неизбежности снежности,
    учиться чтобы их смежности, пусть лишь как смягчению зла.

    Среди вседневной нудной суеты,
    за радость превратить цветы в плоды,-
    пускай природе, не предав мечты,
    расплачиваться золотом листвы,-
    пробиться, чтобы через лжи ажиотаж,
    зачем-то же ведь нужен, истине кураж.
67 «Русский пионер» №67
(Октябрь ‘2016 — Октябрь 2016)
Тема: детство
Другие номера и подписка
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям
 
Новое