Классный журнал

Два разных детства

07 октября 2016 11:09

Хорошая Настя умерла, а злой Коля остался. Детство бывает не только счастливым, но и несправедливым, жестоким. Честный, а потому неутешительный эпикриз недетского доктора Андрея Бильжо.

У Коли не было детства.

Нет. Не так.

Детство у Коли было. Ведь оно есть у всех. Его не может не быть.

Просто Коля не мог сказать спасибо папе и маме за свое счастливое детство. Не мог он поблагодарить за свое счастливое детство и власть.

В общем, детство у Коли было. Но назвать его счастливым не поворачивается язык.

Колин папа каждый вечер был пьян и всех домочадцев, а их было много, учил, как правильно жить. Стуча кулаком по столу, он кричал на Колину маму, что, мол, она будет рожать до тех пор, пока не родит ему девочку. Олю.

Три брата у Коли уже были.

Мама Коли безропотно рожала.

Коля рос злым, агрессивным и очень решительным мальчиком. При этом довольно спокойным и молчаливым. То есть никаких истерик и криков Коля себе не позволял.

Если в песочнице ему нравился чей-то игрушечный танк, Коля сразу молча его забирал себе. Он любил танки. Танков в песочнице становилось все больше и больше. Они входили в моду.

Если юный танкист начинал плакать, когда танк у него отбирали, то Коля давал юному танкисту в раскрытый беззубый рот, наполненный слюнями, кулачком либо засыпал туда совочек песка. Маленькие танкисты этого не ожидали, так как, плача, закрывали глаза, и от неожиданности замолкали. А потом сразу убегали домой.

Вечером за танком к Коле приходил папа юного танкиста с прячущимся за папой испуганным хозяином боевой машины.

Дверь открывал уже поддатый папа Коли. Тоже, кстати, Коля.

Размахивая танком, старший Коля что-то говорил про армию. Про СССР и про «на Берлин!». Про то, что надо правильно воспитывать мальчиков, чтобы они могли постоять за себя и не отдавать без боя врагу военную технику. Когда же он предлагал тут же, на лестничной площадке, один на один детям выяснить отношения, папы пострадавших отступали, сдавали позиции, оставляя свои танки противнику.

Коля курил; нюхал клей «Момент»; нецензурно ругался; плевался; сморкался без помощи носового платка, прогуливал школу…

Он дергал девочек больно за волосы.

Версия психологов, что такое поведение мальчиков якобы замаскированное сексуальное влечение, в данном случае не работало, так как у Коли сексуальная энергия не пряталась ни под какой маской. И в момент своего всплеска Коля просто хватал девочек за их первичные половые признаки.

Еще Коля любил во время уроков, особенно литературы, громко продемонстрировать отрыжку, показывая свое пренебрежение к этому предмету.

…Чу! За белой дымной тучей

Глухо прокатился гром; (Вступал Коля.)

Небо молнией летучей

Опоясалось кругом…

Колю в школе никто не любил.

Колю вообще никто никогда не любил.

Его все время выгоняли из класса. Вызывали к директору в кабинет, где на стене висел портрет президента с обнаженным торсом. Директор школы была толстой и большегрудой дамой с георгиевским бантом на вершине левой груди, с ярко накрашенными губами. Говорила она томно и вяло. Коля ее не слушал. Да и директор школы думала о чем-то своем. Может быть, об обнаженном торсе президента.

В общем, Коля был одинок, и он был вовсе не виноват, что детство его было таким.

А детство, между прочим, такое у многих.

Это взрослые дураки считают детство «безоблачной порой». В детстве на небе не облака — тучи. Тяжелые свинцовые низкие тучи.

Этого нельзя. Того нельзя. Сплошные ограничения и сплошная зависимость от того, кого любишь больше всего на свете. А тот, кого любишь больше всего на свете, тебя наказывает, часто орет на тебя и занят своими проблемами. На тебя у него совсем нет времени. Только слово — «отстань».

И кругом фальшь.

Детство очень чувствительно к фальши.

Дети часто жалеют взрослых, но стесняются это сказать.

И вот однажды Коля с классом пошел в старую Третьяковскую галерею.

Там было много классов из разных школ. Сначала Коле было интересно смотреть на картины русских передвижников, но потом ему стало грустно и даже страшно. На картинах страдали, умирали, выпивали. И Коля стал смотреть не на картины, а под ноги, на красивый пол и на свои целлофановые голубые шуршащие бахилы, которые выдали всем детям в раздевалке, чтобы они не запачкали красивый паркет дворца искусств.

Так Коля натолкнулся на Настю.

— Я Настя, — с улыбкой сказала девочка.

— А я Коля, — мрачно сказал Коля.

Настя была из какой-то специальной школы, где изучали иностранные языки, искусство и музыку.

Учительнице Коля наврал. Он легко это делал. Сказал, что встретил двоюродную сестру и поедет к ней домой пить чай. Тем более Настя пригласила Колю в гости.

На улице Настю ждал огромного роста, плечистый, с пружинкой в ухе дядя Сережа.

Дети сели в большую черную машину на заднее сиденье, как сказал этот самый дядя Сережа.

Квартира у Насти была огромная, почти такая же, как этаж в старой Третьяковской галерее. С видом на Кремль.

У Насти было две собаки, кошка, попугай и рыбки.

Няня Варя приготовила чай не на кухне, а в гостиной, поставила на стол много разного варенья, каких-то иностранных конфет, печенья и пирожных, которых Коля никогда до этого не видел.

Было очень весело и даже совсем не хотелось играть в компьютерные игры.

Казалось, Настю все любили: и дядя Сережа, и няня Варя, и две собаки, кошка, попугай и рыбки. И, конечно, папа с мамой, которые были еще на работе.

А потом дядя Сережа отвез Колю домой. Папа Коли открыл дверь и уже хотел было начать ругаться, но, увидев огромного дядю Сережу, почему-то молча отдал ему честь.

Настя и Коля встречались еще несколько раз. Они ходили вместе в кино, театр и на концерт классической музыки, где все музыканты играли на разных инструментах.

Один раз Коля даже научил Настю нюхать клей «Момент». Но Насте это не понравилось, потому что реальная жизнь Насти до нюханья клея «Момент» была лучше, счастливее, интереснее, чем после.

А жизнь Коли, наоборот, была после вдыхания паров клея «Момент» богатой, цветной и счастливой.

Настя позвонила неожиданно и сказала, что встречаться они больше не будут. Никогда. Что у них два разных детства. Так и сказала: «У нас с тобой, Коля, два разных детства». И грустно добавила: «Я уезжаю за границу…»

Прошел год. Коля сам открыл дверь. На пороге стоял огромный дядя Сережа. В руках он держал клетку с попугаем.

— Это тебе Настя просила передать. Она в Германии неделю назад умерла от лейкоза…

Два разных детства.

Будьте здоровы и держите себя в руках.

Все статьи автора Читать все