Классный журнал

Как по Лорке

04 сентября 2016 09:15

Коррида, Кармен, жгучие страсти — тема мести немыслима без испанских мотивов. А кто в испанских мотивах разбирается лучше, чем испанец, хореограф и танцовщик, «король фламенко» Рафаэль Амарго? Ему и слово.

У испанцев давние сложные отношения с темой мести. Наш национальный темперамент впитал в себя столько драм и страстей: и многовековую борьбу религий, и скорбь потерь, и избавление от врагов. И, конечно, умение любить, готовность жертвовать во имя любви. А у андалусцев, в Гранаде, откуда я родом, и подавно: над нами всегда пламенное солнце, и кровь, как вино, и вино в крови. Столетиями существовала традиция кровной мести — venganza. Ее жуткий след мы найдем в пьесах Тирсо де Молины и через четыреста лет в творчестве моего великого земляка Гарсии Лорки. Судьба была немилостива к нему и не оставила ему шансов выжить в страшном для Испании 1936 году. Лорке не простили открытого обличения фашиствующей власти, и он был обречен стать жертвой мести диктатуры, ведь «он причинил больше вреда этой власти своим пером, чем иные — револьвером». К наследию Лорки я отношусь с трепетом, ведь я родился в соседнем городке с его родным местечком. Я был очень горд, когда в 2002 году публика признала мою композицию «Поэт в Нью-Йорке», поставленную по книге его стихов, лучшим шоу десятилетия. В пьесе Лорки «Bodas de sangre» («Кровавая свадьба») в доме, где дочь выходит замуж за парня из враждующего семейства, отец невесты говорит своей жене: «Сегодня день, когда надо прощать». — «Я терплю, но я не прощаю», — отвечает она.

У нас в Гранаде, в Андалусии, в памяти многих семей есть свои трагедии, есть свои кровавые истории мести, о которых стараются не вспоминать часто. Вот и в моей семье, почти как в пьесе Лорки, 120 лет назад прабабушка моей матери спасла своей любовью жениха, который был фактически обречен. Он был единственным наследником в семье, которая когда-то была кровным врагом для семьи предков моей матери. Его ждала месть кровников, но большая и чистая любовь моей прапрабабки сберегла ему жизнь. И вот сколько поколений сменилось, а эта удивительная история в нашей семье хранится как реликвия.

Наверное, поэтому я человек совсем не мстительный, несмотря на мой бешеный темперамент. Надо всем наконец-то научиться прощать. И главное, прощать вовремя. И прощать даже тому, кто так слабо надеялся на прощение и, может, слишком долго боялся возмездия.

Негуманно, не по-христиански долго и тщательно вынашивать планы изощренной мести, как герой фильма нашего испанского гения Альмодовара «Кожа, в которой я живу», блистательно сыгранный Антонио Бандерасом. Это становится навязчивой идеей, подавляет сознание, доводя до безумия.

Глупо влюбляться в придуманный нами самими бестелесный звездный образ, как это делал персонаж, которого я изображал в достаточно эпатажном клипе у Милен Фармер, а потом мстить своему объекту любви за отсутствие взаимности.

А если меня вдруг разлюбят в реальной жизни, я никогда не буду действовать как Хозе, подстерегавший Кармен. Я уйду в сторону, забудусь в работе. Я лучше сделаю новый, еще более яркий спектакль, новую Сюиту. К примеру, о Любви и мести.

Колонка Рафаэля Амарго опубликована в журнале "Русский пионер" №66. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

9 сентября один из самых титулованных мировых танцовщиков Рафаэль Амарго выступит в Концертном зале им. П.И. Чайковского с новой программой «Suite flamenca» в рамках мирового турне.

Рафаэль Амарго, фламенко, Испания, месть

Рекомендую

1 2495

Спионерить!

Оставить комментарий

Комментарии (1)

4.09.2016 10:14 Владимир Цивин
На грани неги и огня

Назло людскому суесловью,
Велик и свят был жребий твой!..
Ты был богов орган живой,
Но с кровью в жилах… знойной кровью.
Ф.И. Тютчев

Лебеди летели или гуси, скрипка прозвучала или гусли,
никто, как следует, не разобрал,-
но каждый, очарован, за красотой полета наблюдал,
и к звукам был прикован,-
нет, не изъян, не червоточинка,
свой привкус есть у всякого источника.

И он то, исподволь, через любой искус,
отталкивает или привлекает вкус,-
отшлифовывают до блеска камешки,
или в мельчайший песок их дробят,-
волны времени всегда же по краешку,
сред, что друг другу противостоят.

Да раз дано здесь задержаться всерьез,
вдруг взору на блеске и грусти берез,-
где, что свыше, чей-то грустно-страстный взгляд,
отразился тихо в озере закат,-
ну и что же, что ничтожества множатся,
на ничто же, ведь они жизнью множатся.

Посреди небесных голубых улыбок,
сберечь ли мрачный мрамор пруда,-
да пусть надо душе, не утопая в обидах,
их горечь долго хранить иногда,-
но, на распутьи ли, в пути, звуком полн и тих,
вдруг в сердце, выси суть впусти, пока стих не стих!

Неизменнее коль нет на сей земле, чем мерк времени,
где неумолимо тонет, что во мгле, мир в мгновении,-
пусть вечер ветрен и беспечен, пока поглощает тьма уют,
и безупречно быстротечен, пускай бег божественных минут,-
да не зря же день осенний мечен, и чертовски неумолим,
кроме красок, когда уже нечем, рассчитаться природе с ним.

Расцветает земля, золотыми листами,
не спеша, как душа оживает стихами,-
и вновь светлый день занесен,
смесью желтых листьев с дождем, смесью осени с летом,-
и вновь дарит грустный клен, сладким сном вдруг опьянен,
золотые земле эполеты.

И снова осень желтая, расписную листву отряхает,
в сквере Пушкина, солнечным желтым днем,-
и вновь багрец и золото, к памятнику его возлагает,
воздавая должное, желтым дождем,-
ведь нуждается остро в созвучиях, что и поэзии вязь,
повседневности поступь певучая, смыслом туманным томясь.

Да, коней погони загоня, вдруг на грани неги и огня,-
где лучшие, наверно, дни, повремени рок, не дразни,
соблазном счастия того, кому скорей везло на зло,-
как в тоске несуетной по дому,
гения опального на юге, к северу холодному родному,-
нег, изгнанья и разлуки звуки.

Пушкин! в этом громком слове, душу русскую мы ловим,
уловим ли сквозь негу и грусть, судьбы ее скрытую суть,-
по корысти коль, иль глупости, что нередко одно и то же,
и творятся часто гнусности, в бренном мире этом, похоже,-
здоровым, бодрым, подобру, проснувшись в мире поутру,
небес нам оправдать игру, стремленьем к миру и добру!