Классный журнал

 

Ну, давайте попробуем разобраться. Алкоголь и чудо. Какая связь? Большинство считает, что линейная. Чем больше выпил — тем больше чудес.

 

Скажу вам по секрету, это не совсем правильная формула. Вы какие чудеса имеете в виду? Проснулся утром непонятно с кем, и это оказалась любовь всей твоей жизни и у вас теперь трое? Уехал спьяну в другой город и опять-таки встретил свою любовь? Или наоборот, не уехал туда, куда должен был, а там в это время что-то жуткое произошло? Что еще? В состоянии алкогольного опьянения создал гениальное музыкальное/визуальное/литературное произведение? Познал истину?

 

Ну чудо, конечно, но так себе, слабенькое. По большому счету, все это побочные явления самого главного чуда — превращения воды в вино сами знаете кем. После этого тему чуда можно считать исчерпанной и плавно переходить к следующему пункту.

 

На повестке дня у нас Новый год, и у меня, конечно же, есть любимая новогодняя история. Точнее, постновогодняя. Потому что встреча того, нового тогда, года ничем примечательна не была. Приличная компания, все такое правильное. Все, кроме оливье — его почему-то никто не приготовил, пришлось закупать в отделе для ленивых в ближайшем супермаркете. Для этого пришлось ехать из деревни в город, но не в сторону Москвы, а противоположную почему-то, но без оливье нельзя — правило. Успели. Речь поздравительную послушали, шампанское открыли, петарды популяли, вернулись в дом — а там Дед Мороз побывал, и под елкой подарки появились. Мне мой подарок вручили со словами «комукакневам». Я, честно говоря, удивилась. Даже расстроилась слегка. Это была очень большая бутылка водки, полуторка, с корпоративной символикой банка. Почему мне, я так и не поняла. Алкогольную рубрику я тогда еще не вела, к водке страсти не питаю. Принимаю только в антипростудных целях или на снежных пикниках, да и то без фанатизма. Попыталась свой подарок водрузить на праздничный стол для общего распития, но условный Дед Мороз настоятельно велел отвезти бутылку домой.

 

Дома бутылка спокойно жила в холодильнике, иногда эту водку по каким-то причинам пили, но меня все время раздражала корпоративная символика, и я все еще не понимала, что имел в виду даритель; я же алкоголизма панически боюсь — а вдруг это намек был? Короче говоря, недолюбливала я эту бутылку. Она вяло так пустела, но две трети в ней еще оставалось, когда как-то, в феврале уже, я промочила ноги, продрогла, прибежала домой и решила на всякий случай водочки выпить. Достала бутылку, отвинтила пробку, налила в лафитник — и залпом. Проглотила. Потом пришлось изучать внутренности холодильника. Вопрос был серьезный: приготовить нечто подводочное и продолжить или перейти на горячий чай с чем-нибудь вкусненьким. Я уже приняла решение в пользу чая, но вдруг услышала отчетливое бульканье. Как будто кто-то за моей спиной наливал водку в стакан. Если бы я пила очень много, я бы решила, что это белочка, конечно. Но я пью не так много и решила, что это, наверное, в трубах. Но восприняла этот звук как знак. Быстро сменила набор продуктов, сделала пару бутербродов для начала, налила вторую рюмку. Завинтила пробку. Она странно пискнула, но я не этому придала значение, а тому, что налила маловато. Опять отвинтила пробку, добавила в рюмку водки, выпила, откусила кусок бутерброда и повернулась к плите. И тут за моей спиной восторженный мужской голос возопил: «Налейте дамам, кавалеры, поднимем тост за же…», дальше все захрипело и затихло. У меня повысился пульс, с бутерброда съехала селедка, по спине побежали мурашки. Я не претендую на роль трепетной лани, но это и правда было страшно. Как в простеньком фильме ужасов. Когда одна часть мозга понимает, что это ерунда, а вторая все же боится.

 

Селедка была вовремя подхвачена, я перевела дух, внимательно осмотрела кухню, на всякий случай ощупала свою голову, сосчитала пульс, достала большой нож на случай самообороны и взялась за пробку. Потрясла ее, повертела, привинтила к бутылке, снова отвинтила — ничего. Опять надела на бутылку, потрясла, открыла бутылку и положила рядом. Села и стала на нее пристально смотреть. Опять ничего. Повернулась к пробке спиной. Снова тихо. Я занервничала. Неужели это со мной что-то не так? Да нет, не может быть, ну с чего бы в моей голове вертелись идиотские поздравительные стишки. Это ведь совершенно очевидный стиль корпоративов, значит, дело в бутылке. Присутствие в доме мань­яка-стихоплета уже автоматически исключалось. Опять потрясла пробку, и вдруг она заверещала противным женским голосом: «За тех, кто поднимает планку, за мудрость вкладчиков шкрпшкрпшкрбанка». У меня отлегло. Ура, со мной все хорошо. Надо за это выпить. А пробка веселенькая, надо же, так вот ты какой, подарочек корпоративный. Что же ты раньше молчала? Наверное, горизонтальное хранение напитка не предполагалось. Или это морозилка так на нее подействовала? Надо попробовать отремонтировать. Чтобы тосты произносила четко. Интересно, сколько их там? И можно ли их контролировать? Или она в рэндомном режиме вещает? Значит, и булькала тоже она? Ну теперь понятно, почему это мне подарили. Я ведь не раз в этой компании говорила о любви к бесполезным подаркам.

 

Большой нож пригодился для извлечения из пробки говорящего механизма. Я его просушила и аккуратно вставила обратно. Опять завинтила и отвинтила пробку. Мужской голос, но уже другой, предложил: «Поднимем рюмки, господа, за…». Мужик, ну ты чего, колись, за что пить будем, не, ну я так не играю, не буду я пить, пока не скажешь. Пробка молчала. Пришлось воткнуть в нее зубочистку. Она радостно забулькала. А когда я вытащила зубочистку, опять женским голосом предложила выпить за мудрость вкладчиков. Пришлось соглашаться. Но я все еще надеялась услышать новые тосты, и мне все время приходилось производить манипуляции с пробкой. Завинчивать и отвинчивать. Ну и наливать, разумеется. В конце концов я стала воспринимать эту конструкцию как вполне подходящую компанию, беседовала с ней, предлагала свои варианты окончания тостов и неожиданно для себя набралась. Хорошо еще, что лафитник у меня редкий — крошечный, тридцатиграммовый, из петербургской антикварной лавки. Наперсток почти.

 

Пробка продержалась долго. До майских праздников. В бутылку периодически приходилось добавлять водку. Гостям нравилось. Тем более что хитрая пробка никогда не начинала говорить раньше времени. Она каким-то образом чувствовала, что клиент дозрел, и только после этого вступала в беседу. Эффект неожиданности срабатывал беспроигрышно.

 

В мае пробка замолчала. Наступило лето. А летом я не мерзну и водку не пью.