Классный журнал

Не любит она меня. Не любит, и все тут. Не могу понять почему. Я к ней нежно отношусь. А она меня терпеть не может. Даже обидно. Но Прага меня упорно не любит. Это точно.

 

В 91-м я не успела получить визу, и группа ленинградских художников уехала на фестиваль в Прагу без меня. Потом я с завистью слушала рассказы про пьяный автобус и волшебный город. В 92-м я летела с выставки в Гамбурге «Чешскими авиалиниями» и выпросила себе остановку в Праге. Отель оказался в десяти километрах от аэропорта. Моя случайная попутчица, солистка Венской оперы, устроила небольшой скандал, используя феерическую палитру своего голоса. В результате нас отправили в город на такси за счет отеля. И все было бы мило, но у меня в тот момент начинался грипп. Скачки температуры удавалось сбить только горячим глинтвейном на предрождественских базарах, огромная певица забегала почти во все подворотни, закрытые дворы и парадные и везде проверяла качество своей колоратуры, у меня был страшный озноб, она отдала мне свой огромный шарф и затащила греться в венское кафе. Прага была прекрасна только после стаканчика глинтвейна в момент спада температуры, это длилось минут десять-пятнадцать, но когда озноб начинался снова, я с ужасом смотрела на толпы туристов, вспоминала «Пир во время чумы» и никак не могла понять, зачем я сюда приехала. Ночью в жутком отеле я точно знала, что сейчас умру, и сообщила об этом портье, он испугался, но термометра все равно не нашел, однако нашел таблетку аспирина, такого, советского, от которого через час пришлось снять и выкрутить футболку и повесить ее на батарею. Проснуться в шесть утра не удалось. Я слышала, как пугливый портье колотил ногой в дверь, но аспирин был бронебойный. Самолет улетел без меня. Следующий был только в 11 вечера. И я опять поехала в Прагу. Как зомби. И все повторилось, только без певицы, и вместо такси были старые «икарусы», как в детстве, и местные жители абсолютно одинакового серого цвета, и Прага за пределами старого города оказалась совсем уж малоприятным местом. Но я упорно стремилась туда, в ту часть, которая якобы похожа на сказку, и опять меня бил озноб, но я стойко прошла Карлов мост со стаканом глинтвейна в руке. Футболка так и осталась на батарее, а она была знатная, досталась мне от одного очень известного гамбургского художника, раритет во всех смыслах, жалко. Диск певицы с ее запиской и адресом я тоже забыла, потому что автобусы ходили не по расписанию, а как у нас, и я с большим трудом успела заскочить в номер и схватить свой чемодан. Портье так боялся, что я опять останусь, что отправил меня на такси и дал мне в дорогу целую упаковку бронебойного аспирина. Спасибо ему большое, потому что на третий день Прага точно нашла бы способ со мною расправиться, и никакой глинтвейн и аспирин меня бы уже не спасли.

 

 

Три года назад в Прагу переехала моя лучшая московская подруга, самая моя любимая и веселая выпивоха Оля, я заскучала, и даже рубрика моя алкогольная была под угрозой: рыжая Оля ведь часто была моей героиней. Потому что не просто выпивать, а выпивать с историями — это дело непростое, тут одного таланта мало, тут грамотный подбор участников нужен.

 

И вдруг компания «Шкода» пресс-тур организовала. Он же тест-драйв. И все, что я так люблю, оказалось в концентрированном виде: управление транспортным средством, Оля и Прага. Потому что я Прагу упорно люблю, это она меня не очень. Я так старательно собиралась, что все было упаковано за 15 минут до приезда такси. А это в пять утра было, между прочим. Пришлось заняться полезным — разобрать сумочку и убрать из нее все лишнее. Мы же все понимаем, что там всегда лишнего очень много. Уже в самолете сумочка показалась мне подозрительной, и стало ясно, что Прага подготовилась к встрече. Я убрала из сумки не только ненужное, я и права из сумки убрала. Ну вот, приехала на тест-драйв… Ну ладно, у меня отсутствуют права, из любимого набора придется исключить управление транспортным средством, но остались еще обязанности. Перед главным редактором, например. Я ему две колонки после этой поездки обещала написать. Можно, конечно, сконцентрироваться на алкогольной рубрике. Но у меня и перед «Шкодой» обязательства имеются. Ах, ну почему «Шкода» не производит алкоголь? Тогда все так удачно бы разрулилось. Хотя тут в программе ужин в замке. Вдруг все сложится?

 

 

И все сложилось, только пазл этот оказался очень уж затейливым. В пражском стиле. Ужин был прекрасен. Шпикачки в виде лоллипопсов на высоких шпажках и просекко — на аперитив, а потом столы с крахмальными скатертями и официанты, заботливо подливающие вино в бокалы. А мы-то знаем, что подливание — это самое опасное, это бесконтрольное распитие напитков, но если вкусно — как же отказать, да и официант такой милый, и соседка — большая любительница мальбека из дружественного издания, а сосед отлично разбирается в автомобилях, и сосед соседки тоже что-то прекрасное рассказывает. С сигаретами выходили на террасу, а там дождь, и барбекю, и продолжение напитков. Потом возвращались в зал, еще по бокальчику в ожидании десерта. И так за полночь. В отель бежали через парк под проливным уже дождем. Продрогли. Решили в баре хлопнуть еще по рюмочке крепенького — в антипростудных целях. Но я упорно продолжала пить вино: мне напиваться никак нельзя, завтра у меня в Праге встреча с Олей, без нее алкогольная рубрика никак, вот там-то мы дадим жару, а это ужин официальный, приличный, это так, для разминки.

 

 

Утром я поняла, что все же перестаралась. Так, не страшно, но ощутимо. Дождь продолжался. Организм настоятельно требовал сна. Но тест-драйв пропустить я никак не могла. Даже без прав. Это ведь не тривиальный тест-драйв какой-нибудь, это же настоящие шкодовские раритеты, я к ним еще накануне в музее присматривалась — ну как теперь не поездить.

 

(Если кого-то тест-драйв интересует больше, чем моравские и прочие вина, можно временно прервать чтение этой колонки и прочитать рубрику «Урок географии», но потом возвращайтесь!)

Тест-драйв закончился. Сочетание большого количества оставшихся в крови промилле, плотного запаха бензина, дефицита сна, дождя и не вполне совершенной системы амортизации в старинных автомобилях сделали свое дело. Стаканчик вина за обедом, казалось бы, подправил ситуацию, но это был кратковременный эффект. Когда я добралась до отеля в Праге, первым делом нужно было лечь спать. Но я решила справиться с комплексом нереализованной любви к этому городу и с маниакальным упорством отправилась на прогулку. Просто так, без цели. Я пыталась восхищаться архитектурой, но мне становилось все хуже и хуже. На тривиальное похмелье это не было похоже. У меня опять начинался озноб. Снова попался Карлов мост, но в этот раз я его не осилила — дошла до половины и повернула обратно. К счастью, гостиница была совсем рядом. И аспирин у меня был свой, шипучий. Я выпила таблетку и легла спать.

 

Пробуждение было резким и нервным. Мне еще предстоял ужин, который «Шкода» устраивала в ресторане высокой кухни, и пропустить это было бы глупо, и встреча с Олей. А нервничала я оттого, что понимала, что выпить с Олей я точно не смогу. Оля, конечно, за три года жизни в Праге нашла себе подходящую компанию, но меня ей все равно не хватало, так же как и мне ее. Как-то мы пытались выпить по скайпу, но желаемого эффекта не достигли.

 

За ужином пришлось выпить совсем чуть-чуть моравского вина. Исключительно в гастрономических целях. Во-первых, я моравского никогда не пробовала, ну и оттенить морского черта на гриле с легким соусом буйабес и кус-кусом с перчиками пикильо. Попытки официанта подлить я старательно пресекала. И вот наконец, не дожидаясь тарт-татена, я побежала на встречу с Олей. Я действительно почти бежала по набережной к театру. Оля, конечно же, хотела показать мне свой дом и младшую, пражскую уже дочку, и старшая хотела меня увидеть, хоть и почти не помнила, ну и муж, конечно. Дом был в пяти минутах от театра, но Оля сделала профессиональный крюк и с гордостью показала мне винарню. Боже, какое дивное место! Я всегда о таком мечтала. Чем-то это напоминало питерские рюмочные, частично пивной бар «Жигули» на Литейном, но верхнюю его часть, нарядную. И только вино. Ничего сверхъестественного, вино без наворотов, семейный бизнес в идеальном виде. Хозяин заговорщицки подмигнул Оле. И тут мне пришлось расколоться. Оля, говорю, прости меня. Я не могу пить. У Оли очень подвижная мимика, там все проскочило: и разочарование, и возмущение, и обида, и тревога, закончилось заботой. Ты болеешь? Да нет, перестаралась вчера, а сегодня бензин и тряска, спать не успеваю, завтра опять ранний рейс, и знаешь, Прага не любит меня, я боюсь, вдруг она меня убить хочет. К этому Оля отнеслась с пониманием. Ладно, говорит, маленький стаканчик белого. Минут через десять заботливая хозяйка подошла к нам снова и очень удивилась, что Оля попросила счет. Оля, извиняясь, что-то рассказала ей по-чешски. Хозяйка посмотрела на меня с сочувствием. Но вместо счета принесла нам еще по маленькому стаканчику. Больше я ничего в Праге не пила. Побывала у Оли, потом мы шли пешком через весь старый город ко мне в гостиницу, еще болтали до трех часов утра. И я уже тихо жалела, что нет вина. Утром портье принял ключи и поинтересовался состоянием мини-бара. А я его даже не обнаружила в номере. Говорю же, не любит меня Прага.