Классный журнал

Мой сын уверовал в Деда Мороза сразу. Когда ему было четыре года, он спросил меня: а правда, что он существует? И я сказал: да. Конечно же, он существует, сын.

Но где доказательства, папа? Почему я должен верить, что он есть?
А разве это плохо — верить в то, что он есть?

И он согласился, других аргументов не потребовалось. Так повелось, что сын не упрямствовал, просто верил в то, что я ему говорил.

Каждый декабрь он писал Деду Морозу обстоятельные письма. Минимум лирики, максимум конкретики. «Дорогой Дедушка Мороз! Подари мне, пожалуйста…». Далее следовали заказы: «Майнкрафт», игровые приставки, пистолет с пульками и прочая, и прочая. Сын открывал холодильник, выдвигал поддон морозильной камеры и опускал туда письмо. Каждый день контролировал: ушло ли, забрал ли его Дед Мороз. Дед Мороз забирал письмо через день. Моей рукою.

Помню, когда купить полный перечень заказанного сыном не удавалось, я покупал что-то другое. И подкладывал под елку вместе с пояснительной запиской. Извини, мол, внучек, на своем волшебном складе я этого не обнаружил. Но зато… дарю тебе вот такую штуку… Твой Дедушка Мороз. Послание я печатал на работе и выводил на принтере.

Что касается моих желаний, они были скромнее и наглее одновременно. Я хотел перемен. В лучшую сторону. Я требовал, чтобы в моей жизни что-то изменилось. Чтобы я стал сильнее и удачливее. Мудрее и решительнее. Последние лет десять требовал любви. Редко, но очень настойчиво. Барабаня в дверь морозного царства кулаками. Требовал и не верил. Живя с женой вне любви, как можно в нее, любовь, верить? И все же я очень хотел любви. Когда выпивал, естественно. Выпивая, такие типы, как я, становятся мечтательными. Мечты их, конечно же, не материализуются, так и подыхают, блуждая из сердца в мозг и обратно. Но моя мечта вдруг взяла и материализовалась. В самом расцвете моих сил. А может, и на их закате.

Я встретил ее в прошлом году, в 2013-м. Я приехал в город Екатеринбург в командировку. И встретил ее в этом азиатском городе. Ее, женщину, ради которой круто изменил свою жизнь.

Впервые я узнал, что это такое — крылья растут из спины. Мне даже показалось, что я перестал сутулиться. Я — парень, которому под сорок.
Она открыла глаза мне. На то, что жить в нелюбви так же плохо, как жить с женой другого. Что нельзя быть с нелюбимым тобой человеком из-за ребенка. Ребенок не должен расти в атмосфере равнодушия, обмана, ссор. И, уходя, ты покидаешь ее, но не сына. А сын, он все равно остается с тобой. Он — часть тебя, ты не исчезаешь из его жизни.

Тот Новый год мы встречали вместе. Нам не хотелось ни клубов, ни тусовок, нам хотелось нас самих. Я и она. Исключение — Уральские горы. Они здесь начинаются. А может быть, заканчиваются. Их можно наблюдать то там, то сям. Например, в деревне Глядены. По преданию, блуждавший здесь седой старец умылся водой из ручья и прозрел. Поэтому — Глядены. Горы здесь невысокие, наполовину земля — наполовину скалы. Зимой они натурально грозные. Укрытые снегом, будто белыми накидками, серые скалы напоминают крестоносцев из фильма «Александр Невский».

Я хотел взять с собой на тот Новый год сына. Но у меня ничего не вышло. Та, что была со мной долгие годы, не смогла загасить в себе банальную женскую обиду. И она не нашла ничего лучшего, как мстить. Мстить через сына.

Я приеду к тебе. Обязательно приеду, папа. Сто процентов!

Он не приехал. Он остался с матерью. Он, когда-то обожавший и восхвалявший меня, кричавший на каждом углу, что его папа — самый лучший, самый добрый, самый сильный. Что она ему наплела? Бог знает. Мозги промыты основательно, их есть кому промыть. Ее по­дружка — адвокат, например. Черная женщина, женщина-змея. На судебных процессах она бросается на своих противников коброй. Шипит и брызжет ядом во все стороны. Процессы выигрывает редко. Свои проигрыши она объясняет несовершенством действующего законодательства и коррупцией. Для моей бывшей она большой авторитет.

Впрочем, возможно, и не в ней дело. Я же знаю своего сына. Сын мыслит нестандартно. Сын подражает героям прошлых лет, о которых его сверстники слыхом не слыхивали. Знают ли они, например, кто такой Нестор Махно? Он знает.

Настоящий мужчина, видимо, сын понял, насколько его матери плохо, и решил, что должен быть с ней. Он принял ее сторону. Истинно рыцарский и мужской поступок. Я сам виноват. Сам его воспитал таким. Мама — главный человек в твоей жизни, нельзя обижать маму. Я говорил ему это. Сам. Не идиот ли?

Этот Новый год они снова проведут вместе. В тихом и симпатичном подмосковном городе.

Как это будет? Она приготовит таз оливье, мандарины, прочее. Они сядут вдвоем за стол и включат телевизор. Себе она нальет шампанского. Сыну — пепси-колу. На экране появится Путин.

Нет. Слишком трагично. Скорее всего, они пойдут в гости. Или гости придут к ним. За годы совместной жизни я научил ее быть общительной. Ему будет весело.

Какое письмо он положит в морозилку в этот раз? Я не знаю. И вспомнит ли обо мне? В течение последних трех месяцев от него нет ни ответа, ни привета. Когда я звоню, мой сын не отвечает. Из всех социальных сетей он удален. До него не может дозвониться ни один родственник с моей стороны.

Да, ему будет весело. Нервная система у мальчика прочнее, чем у мужчины, которому вплотную под сорок. Погрязшего в самокопании, бичующего себя, ищущего виноватых.

Я буду встречать Новый год со своей любимой женщиной. Я буду встречать его в городе, где говорят быстро, глотая гласные. «Пуйдем, пукурим» — так говорят здесь, и не услышишь уже дорогого сердцу московского: «Па-айдем, что ли? Курнем?» В городе, где снег выпадает в октябре, а чистить его считается дурным тоном. В городе, где начинал свою карьеру вздорный и сумасбродный человек — Борис Николаевич Ельцин.

Зато я буду с лучшей женщиной планеты. С той, ради которой можно изменить все…

…На этот раз я не стану требовать от Деда Мороза перемен. Мы слишком часто просим их то у него, то у Бога. Дед Мороз, кстати, помощник Бога. Вы в курсе? К такому выводу я и мой сын пришли года два назад. Так вот. Слишком часто мы хотим чего-то нового и хорошего, не подозревая при этом, что за новым хорошим вас может посетить новое плохое. Хорошее и плохое, они ходят парой, санитары внутреннего мира.

Поэтому хватит. Я просто подниму бокал шампанского и осушу его до дна.
Мне больше не нужно интересного, неизведанного будущего. Верни мне чуточку понятного, но родного прошлого. Хотя бы в виде права на звонок. И все. Таким будет мое обращение к Деду Морозу.

Осушив свой бокал до дна, я долго не лягу спать. Я усну под утро, когда будет светло. И просплю как можно дольше. Я, верный солдат Деда Мороза, знаю: для исполнения желания Деду всегда нужно время.