Классный журнал

Автоматические двери аэропорта разъехались в обе стороны, и я сделал шаг вперед. Густой, как деревенская сметана, воздух, горячий и жирный, замедлил, мгновенно законсервировал движения. В голове сверкнула паническая мысль: а-а-а-а!
 
Я бросил чемодан, раскинул руки и лег на воздух Бангкока — плотный, чужой, неопасный. Нельзя было засыпать, но я закрыл глаза. Доверился целиком этому миру. И он меня не подвел. Очнулся через неделю в Шереметьеве, на Родине, где воздух прозрачен, чист и ничего не значит.
 
Да тут, на Родине, вообще ничто ничего не значит — потому что ничего не стоит.
 
Это было первое путешествие в Таиланд.
 
А в Таиланде любая эфемерная субстанция, тень любая, звук и запах — очевидно материальны. На них можно положиться, забрать с собой в дом, прислонить к дверному косяку. И видишь штуковину, которую ты притащил с улицы, которую учуял, услышал явно и понял, что без нее теперь тебе не продвинуться дальше; эту невесомую, прозрачную и вечную штуковину видишь только ты.
 
Как тень своего предка, который теперь завтракает вместе с тобой в стекляшке через дорогу; как дух лемонграса, который становится твоим путеводным запахом по великой сиамской земле; как вкус том яма, после которого все в обычной, нетайской жизни — пресно и банально.
 
Таиланд — это сон, во всех смыслах и проявлениях. Чем хорош сон вообще: ты наконец остаешься один. Тебе являются любимые люди, как живые. Твои враги заговаривают с тобой, как старинные друзья. Ты пересекаешь тысячи километров за доли секунд — прогулочным шагом. Взлетаешь на две с половиной тысячи метров — просто сделав два энергичных шага и грамотно оттолкнувшись от земли. Ты смеешься, плачешь, боишься, грустишь — спишь полной жизнью. И всегда возвращаешься, просыпаешься новым, отдохнувшим.
 
В частности, Таиланд отличается от сна тем, что там еще и кормят.
 
Первое гастрономическое воспоминание: свиные и куриные шашлычки на обочине всякой улицы. Гордый, воротил я нос, пока не разгадал: это и есть самое вкусное. Сонные тайские бабушки выставляют свежайшую, со льда свинину, курятину. Некогда замораживать, наверное, дорого замораживать: убоинку сразу в дело. Поэтому не надо никакого маринада, никакой вынужденной аранжировки. Мясо полно настоящих, мясных вкусов. Лично я узнал настоящий вкус свинины именно в Таиланде, на улицах Бангкока.
 
Потом уже в блистающих трущобах Патпонга, в ресторане с пип-шоу мне, русскому человеку, вскормленному дальневосточными креветками в пивном застенке «Яма», показали, кто тут настоящая креветка, кто в этой жизни истинный шримп! Вместо тазика красноватых насекомых в хитиновом покрытии на тарелке с достоинством уместились три: здорового розового цвета, полуголые, как русалки без головы. Их не надо было обильно солить, их можно сразу есть; сразу чувствовать вкус, пусть и теплого, моря; их не обязательно запивать пивом — у них свой, гордый вкус.
 
В Таиланде, под Районгом, состоялась и моя первая осознанная, прочувствованная устрица. Огромная, дружелюбная, с острой приправой, похожей на аджику, и лимоном. Может быть, не такой вкус, как у устриц из холодного океана, но чтобы научиться на простых примерах — лучше и не надо. Я не знаю, может, придумываю, поэтизирую тайскую устрицу, но мне она кажется легче устрицы, которую можно съесть в Европе. Человеческий организм дружит с тайской устрицей, принимает ее без напряжения, позволяет, что важно, больше съесть.
 
Тут, в Таиланде, случилось и важное суповое откровение — том ям; как хаш армянину, как борщ украинцу, как русскому сборная солянка. Легкий, но глубокий, горячий, но спасающий в жару, острый, наконец.
 
Безрезультатно я пытался повторить том ям на московской земле. Любым способом — в ресторане, дома.
 
В ресторане — какая-то странная диетическая жидкость с креветками и грибами. Никакого просветления после не наступает, только когнитивный диссонанс.
 
Дома приготовить тоже почему-то не получается. Для абсолютно аутентичного том яма не хватает терпения, ингредиентов и знания чего-то важного. Технология приготовления заправки супа мне просто непонятна. Все слова и даже продукты знакомы, а непонятно. Мистика.
 
Использовать готовую заправку — результат лучше, чем в московском ресторане. Самое похожее — разогреть готовые консервы, они есть в российских магазинах. Но это, конечно, позор, который перечеркивает весь катарсис.
 
Вот, грубо говоря, в том ям все и уперлось. Это — поиск настоящего том яма — и была причина, по которой я оказался в посольстве Таиланда. Именно из-за том яма я выпалил первому секретарю, госпоже Бхерае Хомкосол, свой главный козырь: Сермсук Каситипрадит.
 
Сермсук Каситипрадит — это тайский журналист, автор острого расследования коррупции в бангкокском аэропорту, теперь — руководитель одного из тайских телеканалов. В начале девяностых он и его старший коллега Пайтоон Соонторн приехали в перестроечную Россию. Первые тайские журналисты на российской земле. Так мы и познакомились. А потом, через пару месяцев, я со своим коллегой нанес ответный удар. Нюанс: мы приехали в Таиланд молча, практически без предупреждения. То есть написали: мол, едем — и поехали. Несмотря на то что и Сермсук, и Пайтоон очень удивились, когда узнали, они нас первым делом накормили. В пять минут решили вопрос с гостиницей (какой-то там дракон) и повели на тайбоксинг. Бои на меня, в общем, не произвели впечатления, а вот что запомнил на всю жизнь — коричневый, «слипшийся» рис с цыпленком. Это блюдо там, как попкорн в кино, так я понял.
 
Но еще в Москве я героически выучил имя Сермсука, хотя он из гуманистических соображений предлагал называть его Пепси — прозвище у него такое.
 
Но я отринул паллиативы, я освоил это имя, и я сказал это имя без запинки в телефонную трубку, когда мы объявили, что торчим уже два часа в аэропорту Бангкока. Думаю, это нас и спасло.
 
Я потом не раз в трудную минуту повторял: Сермсук Каситипрадит. И всегда помогало: кто-то, услышав, вдруг не к месту улыбался, кто-то восхищался, а кое-кто вдруг задумывался о тщете бытия и впадал в нирвану.
 
Вот и сейчас я пошел ва-банк: Сермсук Каситипрадит! Мне позарез нужен рецепт том яма. И не просто рецепт: я требую, да, я требую, чтобы меня научили его делать, его варить.
 
В этот раз Сермсук Каситипрадит подействовал частично.
 
Госпожа Хомкосол, как всякий дипломат, пошла на компромисс.
 
Том яма не будет, нет нужных запчастей. Но в остальном — поможем на высшем уровне.
 
И вот я стою на кухне советника по экономическим вопросам королевства Буньярита Вичиенпунту. Это улыбчивый человек в фартуке. У прекрасно оборудованного рабочего стола — Бхерая Хомкосол, которая помогает мне понять, что происходит. За журнальным столиком гость советника — Манан Буньячай, генеральный директор международных «Тайских авиалиний». Уровень действительно высокий.
 
Советник улыбается, советник предупреждает, что в Таиланде еда — больше, чем еда. Что вот мы сейчас пообедаем за одним столом и станем друзьями навек. Господин Буньячай смотрит мне прямо в глаза и кивает: да, мол, станем друзьями навек. Я не против.
 
А аллергии у вас случайно нет, вдруг понижает градус разговора советник.
 
Аллергии, говорю, нет, а что?
 
Острое будем есть, с аллергией нельзя. Я вдруг зачем-то вспомнил, что в Таиланде замечательная медицина и фармацевтика. Многие ведь как думают: Таиланд — туризм, да и все. Нет, не все. Сельское хозяйство, пищевая промышленность, машиностроение, легкая промышленность. Мощнейшее государство, если разобраться.
 
Пока я это думал, господин Вичиенпунту с улыбкой уже что-то тушил в воке.
 
Я в ужасе, что пропустил какой-нибудь секрет, бросился к Бхерае.
 
— Ничего страшного, — успокоила первый секретарь, — готовим массаман.
 
— Что это?
 
— Суп.
 
— Как том ям?
 
— Как том ям, как том ям, — успокоила Бхерая. — Только как карри.
 
— А что же это в воке? Там уже все готово!
 
— Нет, это заправка магазинная. — Бхерая улыбается.
 
— Консервы?!
 
— Да, так быстрее.
 
Сердце мое упало. Сухость во рту, и глаза слезятся. Я вдруг ясно ощутил, что близок к провалу и никаких секретов не узнаю. Что это за секрет — банка массамана!
 
Между тем советник, несмотря ни на что, вошел в понятный медитативный поварской раж. Аккуратно порезанный картофель и куриные грудки (а можно говядину, прокомментировала Бхерая). Приготовленный арахис (а можно еще ананас добавить, но мы забыли купить, засмеялась госпожа Хомкосол). В закипевшую заготовку массамана добавляются курица, орехи, кокосовое молоко, потом картошка. Проверять по готовности картошки. Если надо — можно добавить водички. Все вместе отняло минут пятнадцать. Внутри приготовления массамана советник успел еще сделать традиционный тайский креветочный салат. К поджаренным на растительном масле креветкам добавляются красный перец, перец чили и главный ингредиент — базилик. Все это быстро пассеруется в воке (можно и на сковородке — это уже не Бхерая, а я вам говорю). Добавить рыбного соуса, соевого соуса, кетчупа, соли по вкусу… Да, если разобраться, там все по вкусу — никаких пропорций, исключительно интуиция и визуальный контроль.
 
И тут как гром среди ясного неба. Нет, как манна небесная в пустыне.
 
— А сейчас главный секрет тайской кухни. — Советник заговорщически подмигнул мне. Я весь обратился во внимание.
 
— Во-первых, все готовится на очень горячем огне! — Буньярит Вичиенпунту посмотрел на произведенный эффект.
 
Я попытался изумиться:

— Вау!
 
— Во-вторых. — Советник взял хорошую паузу. — Сахар!
 
— Что сахар?
 
— Сахар везде. И всюду. Во все тайские блюда нужно добавить чайную ложку сахара.
 
— И все?
 
— Нет. — Советник будто расстроился, что придется выдать еще секрет. — Еще уксус. Ложка сахара и уксус — секрет тайской кухни.
 
Пока я осмысливал, господин Вичиенпунту развил успех.
 
И как бы между делом заявил. Тихо, интимно как-то:

— Я сейчас приготовлю самое тайское блюдо. Его может приготовить любой таец, ребенок пятилетний может. Это тайский омлет.
 
И вдруг я понял, зачем я тут.
 
Да, все оказалось элементарно. Растительное масло нагревается в сковородке до предела. Взбалтывается пять яиц, добавляются рыбный соус, соевый соус, все хорошенько взбивается, заливается в кипящее масло. Через пару минут поднявшийся блин переворачивается. Пара минут — и омлет с лунной, в кратерах от кипящего масла поверхностью готов.
 
К тайскому омлету подается рис.
 
— А сейчас я открою секрет, как сварить рис.
 
А вот это уже совершенно нереальная удача. Как варить рис от тайского советника!
 
— Рис надо засыпать на одну фалангу пальца. А воды — ладонь положить на дно кастрюльки с рисом и чтобы вода едва закрывала тыльную поверхность кисти.
 
Так, а дальше, кульминация, самое главное?
 
— Ну и все.
 
— Что все? А варить? Ну, чтобы там рисинка к рисинке, чтобы не сопливый, но и не пересушенный.
 
Советник искренне удивился.
 
— Так в рисоварке выставить режим, и все.
 
Потом мы обедали. Ароматный массаман, деликатный креветочный салат, омлет с рисом — настоящая находка и необычное дополнение к любому ужину. На десерт — сладкий рис и манго.
 
Мы говорили, конечно, о дружбе. Буньярит Вичиенпунту рассказал, как на барахолке купил старый выпуск русской газеты «Живописное обозрение» про короля Таиланда Сомдеча-Пра-Параменде-Мага-Чулалонг-Корна. Полоса забрана в рамку и висит в гостиной советника. Манан Буньячай рассказал о севере Таиланда. Там хорошо, заверил руководитель «Тайских авиалиний». Мы стали друзьями навек, если я правильно понял. Но что делать с том ямом?
 
Да ничего не делать. Сон продолжается. Рано еще просыпаться.


РЕЦЕПТ