Классный журнал

Когда я пишу статью о нашем походе, а это происходит уже в третий раз (но все же не пугайтесь, это каждый раз о новом походе, не об одном и том же), я вспоминаю любимый анекдот моего армейского старшины прапорщика Колюжного. Если кто не знает, служил я и в советской, и в израильской армиях, но прапорщик Колюжный, как вы догадались, руководил мной в советской армии. Да, так вот, я служил в Молдавии, в железнодорожных войсках, и вот этот самый прапор строем водил нас на обед, ужин, завтрак. Причем, когда было холодно и шел дождь, он делал это с особым наслаждением. Так вот, строит он нас однажды в такой дождь перед казармой, командует: равняйсь, смирно, «Не плачь, девчонка» запевай! А в ответ ему из строя несколько голосов кричат: да пошел ты на х…! Он останавливает роту, опять: равняйсь, смирно, налево, направо, «Не плачь, девчонка» запевай, а из строя ему опять: да пошел ты на х…! И вот так несколько раз… А дождь идет и очень, блин, холодно! И вот прапор Колюжный спокойно так нам говорит: «Я вам анекдот свой любимый расскажу… Перед первой брачной ночью дочка спрашивает маму. Это можно, кто умеет, рассказывать с хохляцким акцентом. Мамо, а шо мне в первую брачную ночь делать, как себя вести, как лечь, как повернуться? А шо мамо дочке отвечает? Доча, родная, как ни вертись, как ни крутись — е…ь будут! А теперь равняйсь, смирно, “Не плачь, девчонка” запевай». И мы тут всем строем «Девчонку» как грохнем и пошли. Пошли…
Вы спросите, какое это имеет отношение к пустыне… Да никакого. Вспоминаю я нашего прапора по одной причине, приступая к описанию нашего похода. Дилемма передо мной. Чего ни напиши, найдутся читатели, что скажут: во жиды с жиру бесятся. По пустыне, блин, ходят. И как ни повернись…

Ну, от этого, видно, не застрахуешься, правда…

Так, например, мой любимый журналист Шевченко во всем видит волосатую руку израильских агрессоров-сионистов, заговор сионских мудрецов…

Ну, хватит о грустном…

В этом году у нас получился натуральный овербукинг. Записалось аж 18 человек! Я со страху даже не включил в число паломников нашего постоянного гида Гришу Тишлера. Палатка-то бедуинская прежнего размера.

В день исхода к точке начала маршрута прибыло 13 человек. Первой и серьезной потерей стал Михаил Мирилашвили. Он подвернул ногу, играя в теннис. В прошлом году он был фактически нашим полковым раввином, руководил религиозной частью нашей программы.

Слава Богу, в этом году у нас было целых три участника, соблюдающих традиции и готовых наставлять остальных на праведный путь. Михаил Фридман, постоянный участник и ветеран проекта, вместе со своим приятелем Ваге смогли присоединиться к нам лишь вечером в субботу. А мой давнишний друг, бизнесмен и хоккеист Дмитрий Босов был все время на телефоне, рвался к нам душой и телом, но приземлился на вертолете в пустыне лишь 13-го числа днем, за день до финиша.

О’кей, давайте я начну по порядку. Свой путь мы начали 10 апреля, а 14-го начинался великий еврейский праздник Песах. Добиться от нашего проводника и организатора похода Шаи Хонорова, какое расстояние он уготовил нам пройти за эти дни, не удалось никому. Даже опытнейший в подобных делах президент РЕКа Юрий Каннер не сумел получить однозначного ответа на этот вопрос.

Днем, часов в 12, мы двинулись в путь и прибыли к месту ночлега в районе 17 часов. По крайней мере у двоих участников похода имелись очень точные шагомеры, измеряющие пройденный путь, но интересно, что их данные почему-то никогда не совпадали. Благодаря этому мы всегда имели две версии количества пройденных километров. Короче, в первый день мы преодолели то ли 10, то ли 12 километров. Юдофилы и антисемиты пускай выберут устраивающую их цифру. Путь был нелегок. Шая понял фигурально мою просьбу подобрать для нас новый и интересный маршрут… Достигнув лагеря, многие просто упали на расстеленные циновки.

Возрастной ценз этого похода заметно снизился за счет того, что Борис Минц взял с собой своего сына Сашу, которому стукнуло 25, и вот он и Миша Печерский, тоже вполне спортивный 40-летний боец, на циновки не легли, а потянули меня и Мишу Азарха фотографироваться в гору. Измеритель высоты на вершине холма показал свыше 200 метров. Но и старые кони борозды не попортили. Вскарабкались мы туда довольно быстро. И поверьте, это того стоило. Под нами внизу мы увидели наш крошечный лагерь с верблюдиками, палатками и человеческими фигурками, а также распростершийся на юг почти весь нами за тот день пройденный путь. Русло высохшего ручья, холмы и долины. Красота несусветная, поверьте…

Кормили нас вкусно, полезно и сытно, мы выпивали и разговаривали, мы наслаждались горячим душем. Но туалетов не было! Принципиально! И поэтому каждый путешественник, корчась на корточках за каким-нибудь хилым пустынным кустиком, полностью мог ощутить свою близость к дикой природе… Mother nature son…

Вечером первого дня потерь не было и все пришли целыми. У пары новичков чуть-чуть были натерты ноги, но в остальном все было в порядке.

На следующий день мы вышли из лагеря относительно рано, до жары и с учетом того, что вечером начинается шабат. Это означает, что надо постараться не только успеть в лагерь для ночлега до наступления темноты, но и соблюдающие евреи должны успеть принять душ.

А маршрут на этот день наши бойцы заготовили нам совсем не простой. Мы должны были преодолеть несколько пересохших русел, перейти через довольно опасный, с осыпями, перевал, да и просто, как потом выяснилось, проделать в этот день в районе 25 километров. Учитывая, что самому старшему участнику похода исполнилось 68, а самому весомому 135 кг, расстояние не детское, по горам да камням.
Это был наш самый странный и тяжелый день. Впрочем, в прошлом году в преддверии шабата пустыня порадовала нас песчаной бурей, а в этом…

Наш проводник, видимо, поначалу запланировал пройти еще больше и, поняв свою ошибку лишь в процессе движения, решил изменить маршрут по ходу пьесы. Наши паломники забеспокоились, когда увидели в руках у нашего пустынника бумажную карту. Юра Каннер сказал, что ему не нравится, когда поводырь смотрит карту.

Шая был действительно взволнован и убегал куда-то вперед проверять путь и затем возвращался к нам. Одна из этих пробежек закончилась плохо: он рухнул на камни и сломал ногу. Дальше на верблюде везли уже не только воду и еду, но и Шаю. В этот день путешественники обнаружили еще одну странную особенность группы сопро­вождения. Когда кого-то из них спрашивали, сколько еще осталось идти, они отвечали всегда одно и то же: 2—2,5 километра. Когда вопрос задавался снова по прошествии 8—9 километров, если судить по нашим приборам, ответ оставался прежним. Я попытался раскрутить одного из бедуинов, который казался самым аутентичным и действительно знающим в этой пустыне каждый куст. Чего ты от меня хочешь, белый человек, сказал он мне, я не знаю, что такое километры. Я могу тебе точно сказать, что до места стоянки нам осталось еще два пересохших ручья и четыре холма. В километрах — не знаю. И вообще, вы меня достали своими вопросами, не нравится вам, так я готов прямо сейчас уйти и вернуться в свой шатер. Деньги ваши мне побоку. Ну, тут уже я слегка напрягся и решил быть с этим парнем максимально friendly, а то хрен его знает. Еще и правда уйдет.

Наши религиозные фанатики после ланча побежали вперед, чтобы успеть в лагерь до темноты и помыться, а один из наших тяжеловесов устал и сел отдыхать. Процессия растянулась, а до базы все еще оставалось 2,5 километра. Юра Кокуш, опытный путешественник и верный товарищ, остался возле отдыхающего, там же для надежности оставили и одного из членов команды обслуживающего персонала, симпатичного рыжего канадца, изъяснявшегося только на английском. За уставшим человеком приехал джип. А Юра отказался садиться в него и сказал водителю, что они с канадцем доберутся до базы пешком. Ему так интереснее. По дороге он разговорился с рыжим собеседником. Приблизительно через сорок минут пути он понял, что канадец — доброволец, присоединившийся к команде Шаи бесплатно. Договор простой: работа за еду плюс изучение пустыни. Дороги он не знал. Я и Юра Кокуш запаниковали, в общем-то, одновременно: я — уже в лагере, когда с помощью пары наводящих вопросов понял, что произошло, а он — закончив беседу с приятным канадцем. Он достал из карманов всю свою технику, спутниковый телефон и полез на гору. Оттуда он связался с Шаей и сориентировался. Уже в темноте он привел канадца к нам в лагерь.

Ян Пискунов, наш новый путе­шественник, тем временем уже готовился к проведению шабатней трапезы. Этот 32-летний религиозный еврей снискал уважение всей гоп-компании интеллигентностью, начитанностью и реальными знаниями иудаизма. Он провел шабатнюю трапезу замечательно. После нее выпившие и насытившиеся люди с удовольствием говорили о духовном, спорили, как это очень принято у евреев, говорили о Боге. Шабат был днем отдыха, хотя нашлась довольно большая группа желающих погулять в окрестностях нашего лагеря. В субботу вечером к нам присоединились Миша Фридман, Ваге Енгибарян и Максим Барский.

В понедельник утром мы продолжили наш путь. Интересным моментом было присоединение к нам Димы Босова. Он в шлепанцах и майке опустился нам почти на голову в вертолете. Мы как раз отдыхали и ланчевали. Я заставил его переодеться в спортивную обувь и пус­тынную марлевую одежду, и он моментально слился с пейзажем.
На следующее утро мы шли уже совсем недолго. Нас ждало много камер и испечение мацы. Мы проделали все в лучшем виде. Уже в 12 дня мы уезжали в сторону Иерусалима.

Вечером, умывшиеся и загорелые, мы сидели за большим пасхальным столом. Там к нам присоединились Юра Зельвенский с сыном, дочка Миши Фридмана, Семен Слепаков с женой, таким образом усилив на одного человека армянское присутствие на еврейском празднике. Ян вел седер железной рукой вместе с отличным кантором, и поход можно было считать завершенным.

Хочу сказать спасибо за компанию всем его участникам: Юрию Каннеру, Борису и Александру Минцам, Михаилу Фридману, Юрию Кокушу, Льву Кагно и Лене Каплану, Максиму Барскому и Мише Азарху, Геннадию Фридману и Дмитрию Босову, Ваге Енгибаряну и Леониду Вальдману, Юрию Домбровскому, Яну Пискунову и Мише Печерскому.
До встречи в следующем году. Надеюсь, и с тобой, читатель.

Колонка Бенни Брискина "Третья ходка" опубликована в журнале "Русский пионер" №47.

Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".