Классный журнал

Я очень  рано поняла, что надежда — это лекарство для успокоения души. Когда ты знаешь, что ты бессилен, и остается только надеяться и ждать.

А еще надежда помогает смириться и принять то, что уже не исправить.
И я точно знаю, что без нее невозможно двигаться дальше.

Первую потребность в этом чувстве я ощутила в семь лет...

Это была ночь, Курский вокзал и невероятный ливень. Я не могу сказать, что я многое помню из этого возраста, но этот день заставил меня повзрослеть навсегда.

Моя маленькая собачка Мотька судорожно перебирала лапками и периодически тонула в лужах и только благодаря тому, что была на поводке, выплывала на сушу…

Нам всем пришлось несладко в тот вечер. Помимо того что дождик промочил нас насквозь, из-за холода он еще и вонзался, как тысяча маленьких иголочек одновременно.

Мама (выпила) всю дорогу ругала папу и периодически плакала, была раздраженной и поэтому все время подталкивала меня в спину.

Я сжимала поводок Мотьки и мечтала, как я доберусь до дома и окажусь в сохранности своей маленькой квартиры, где меня ждала бабушка.

Мы бежали, лужи проглатывали нас и вновь выплевывали.
Преодолев поток людей, мы оказались на Садовом, и дальше уже все было как в тумане… Меня кидают на заднее сиденье машины, и дверь захлопывается.

Медленно, как тает масло, меня согревает тепло автомобиля, и полное ощущение, что ты спасся из какого-то кораблекрушения, но после пробегает жар!!!

Мои руки!!! Почему они не сжимают поводок? Где мой друг? Где моя Мотька!!!

Я судорожным взглядом окидываю салон машины в надежде, что Мотька на полу, но нет… Высовываю голову между передними креслами в надежде, что ее взяла мама, но Моти нет.

Я стала кричать, колотить в стекло и молить остановить машину. Водитель был недоволен такими беспокойными клиентами, да и сдавать задом по Садовому ему не очень-то и хотелось…
 
Я дома, плачу… Мама твердит, что мы будем продолжать искать, что мы не сдадимся и что она просто спряталась от дождика. А я сглатываю комочки обиды и огромного чувства вины, что Я, именно Я бросила, бросила мою бедную Маленькую Мотю!

И в мое сознание приходят картинки, как она бежит за машиной в надежде, что хоть кто-то из нас о ней вспомнит…

На протяжении месяца мы с бабушкой ездили на Курский вокзал, мы знали все ближайшие питомники для бездомных, продавцов палаток и местных бомжей, и каждый из них нам давал надежду.

«А-а-а-а, такая маленькая, рыженькая? Да, видели! Да буквально несколько часов назад она пробегала…»

Один раз нам даже рассказали, что видели ее уже не одну, а с щенками… Я очень расстраивалась тогда, ведь, по словам очевидцев, мы опаздывали всего на минутку, все, кроме нас, видели Мотьку, а мы упускали этот момент...

Но сейчас я, конечно, понимаю, что нам дарили надежду. Надежду на то, что у Мотьки все хорошо. Наши глаза — именно они требовали знать, что она жива.

Бомж дядя Ваня чаще всех видел Мотьку... От него исходил жуткий запах, что заставляло общаться с ним исключительно на расстоянии. Его история была очень проста и коротка (уволили с работы, он стал пить и даже сам не заметил, как пропил собственную жизнь, а вместе с ней и надежду что-то изменить)… Но для нас он был последней надеждой в поисках Моти…

Как интересно: надежда может приносить радость еще до того, как ты достиг исцеления... А дать ее может даже тот, кто сам давно перестал надеяться.
 
Эта ночь воспитала во мне чувство ответственности за тех, кто слабее, за тех, кто нуждается в тебе и надежде...

В 2009 году я стала послом дружбы программы «Лучшие Друзья».
Во всем мире эта программа известна как «Бэст Баддиз». Программа помогает людям с нарушениями, особенностями развития и т.д.
Многие из этих ребят научили меня еще больше ценить людей и общение с ними, научили еще более стойко преодолевать трудности и улыбаться, несмотря ни на что...

Как-то с моей подругой Верой (активной участницей нашей программы) мы отправились в зоопарк. Вера родилась с синдромом Дауна, у нее нет большого количества друзей. Наше общество, мягко говоря, не готово их принять — людей с инвалидностью и с особенностями развития. И даже на остановке люди, видя таких ребят, в основном отворачиваются, отсаживаются и стараются просто не замечать.
А если ты все время живешь в такой атмосфере, ты чувствуешь себя ненужным, неправильным.

Волей-неволей ты замыкаешься, остаешься один, и самое страшное — ты теряешь надежду на то, что что-то изменится…

Вера была молчаливой и не особо мне доверяла, у меня было ощущение, что я напоминала ей какую-то обиду…

Хорошо, что Вера была совсем юной и ей очень хотелось мечтать, а там, где есть мечты, неизбежно есть надежда!

И мы мечтали, мечтали о том, как она поступит в театральный институт, у нее будет любовь и она научится играть на гитаре…

Тогда это были просто надежды, но сегодня это реальность.

Вера осуществила абсолютно все, и ей всего лишь понадобилось заглянуть в будущее и надеяться на то, что все будет именно так.
Избавиться от ощущения, что ты не такой, как все, что тебе не повезло, что удача обошла тебя стороной и что ты банально не нужен…

И могу сказать вам, что самое главное и важное в благотворительности — это подарить людям надежду, научить их мечтать и верить в то, что их жизнь изменится, что они сами смогут ее изменить, что все в их руках... Надежда — удивительный дар: ее можно дарить, не теряя своей.
 
У меня моих личных надежд в жизни было много — и оправданных, и не оправданных, но все это мелочи по сравнению с надеждами, которые мы возлагаем на своих детей.

Я всегда борюсь с чувством возложить на своих детей свои нереализованные надежды. Самое страшное — навязывать человеку свою жизнь и желание.

На своих родителей я никогда не возлагала никаких надежд, более того, я знала с самого детства, что надеяться я могу только на себя и все, чего мне хочется в этой жизни, мне придется взять самой… Тогда, в подростковом возрасте, я обижалась на родителей, что они не могут мне помочь, как, например, родители моей соседки Кати.

Кате не нужна была надежда, у нее, как в песне В. Цоя, был твердый жизненный план. Ее папа (дипломат) рассказал ей план жизни, который ее абсолютно устраивал (школа, МИД и головокружительная карьера дипломата).

А вот таким, как я, — детям, с которыми родители не обсуждают особо их будущее, а просто периодически напоминают, что пора бы слезть с их шеи и пойти работать, — надежда была необходима.

Поэтому помимо страха окончить школу и стать продавщицей я надеялась на то, что что-то произойдет, что будет какой-то выход и шанс!!! Помню, как-то мы с сестрой пололи грядки и параллельно мечтали о том, как все поменяется, что где-то в далекой Америке есть старый дедушка, который случайно окажется нашим родственником, умрет и оставит нам наследство!!! И вот тогда мы сможем, сможем вырваться из нищеты, грязных грядок и скандалов родителей...

Смешно сейчас вспоминать об этом, что 10-летние дети мечтают о смерти какого-то дедушки. Видимо, волна мыльных опер на экранах россиян бесследно не прошла для детской психики…

Но тогда мы жили надеждой на шанс, за который ты схватишься своей голодной глоткой. И уж если почувствуешь вкус, то уже точно не упустишь.

Так в 2000 году я схватилась за Максима Фадеева, человека, который подарил не просто надежду, но и веру в то, что возможно что-то изменить, начать заново и жить интересной жизнью...

И все получилось!!! Рвануло!!!!

Дедушка таки нашелся.
 
Тогда я думала, что это были мои главные надежды, и что самое важное — они сбывались!!

Но после того, как я стала мамой, я почувствовала, что нет ничего более важного, чем быть надеждой для своих детей.

Говорят, между нами и смертью стоят наши родители, но на самом деле между нами и смертью стоит надежда.

Колонка Натальи Ионовой "За тех, кто слабый" опубликована в журнале "Русский пионер" №46.

Новый номер уже в продаже.

Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".