Классный журнал

Мое знакомство с Москвой состоялось задолго до того, как я стал послом Соединенных штатов Америки в России. Я учился и работал в Москве и в 80-е, и в 90-е годы. Я помню Москву 1985 года. Сейчас это совершенно другой город: он кардинально изменился, главным образом, в лучшую сторону. Изобилие товаров в магазинах, новая архитектура, а рестораны! Большинство людей в Соединенных Штатах не подозревают о разнообразии, существующем здесь, а некоторые рестораны грузинской или среднеазиатской кухни – и вовсе не существуют в Соединенных Штатах. Все, кто приезжал ко мне в Москву, были приятно удивлены, но при этом шокированы ценами. Полагаю, что Москва как минимум в два раза дороже моего родного города Пало-Альто в Калифорнии. Как и всех, больше всего в Москве меня расстраивает движение на дорогах. Поскольку я посол США в России, сейчас у меня больше ограничений, связанных с требованиями безопасности, чем тогда, когда я был студентом, так что обычно мне приходится ездить на машине вместо того, чтобы ходить пешком или ездить на метро. В результате я теряю уйму времени каждый день вместо того, чтобы как можно больше встречаться с россиянами.

 

Россияне сейчас более состоятельные, чем это было в 1983 году — гораздо более состоятельные.  Это особенно очевидно в Москве, но наблюдается и в других городах. Я был во многих городах России с того момента, как стал послом США, и могу это утверждать. Когда я жил здесь, как студент, я стоял в очередях  за самыми основными продуктами, и , когда видел очередь, то сначала занимал очередь, а потом спрашивал людей, за чем они стоят (мне очень живо запомнилось, когда я покупал бананы у уличного торговца в 1985г.). Также я помню, как стоял больше часа на морозе, а потом дал взятку швейцару, после чего наконец-то смог попасть в пиццерию, чтобы съесть плохую пиццу и выпить Фанту. У меня совершенно нет ностальгии по тем временам.

 

Россия сейчас гораздо в большей степени интегрирована в мировое сообщество, чем это было во времена моего студенчества в Советском Союзе.   Некоторые вещи, однако, не изменились. И это тоже к лучшему. Мне до сих пор нравится вступать в живые интеллектуальные дебаты с россиянами. Это уже случалось раньше, это происходит и сейчас. Мне особенно нравится русская традиция произнесения тостов. Люди используют эту возможность для того, чтобы сделать глубокие, философские суждения о жизни или искренне высказаться о друзьях. Если бы я мог перенести одну русскую традицию в Соединенные Штаты, я бы выбрал именно эту. Также мне нравится, что россияне не боятся мыслить масштабно. Это общая черта американцев и русских. Также я восхищаюсь российским восприятием культуры. До ухода на пенсию мой отец был профессиональным музыкантом, так что я находился в окружении творческих людей всю свою жизнь. Любовь россиян к искусству мне очень близка. У меня была возможность  сходить на выступления американских музыкантов  в Москве и принимать их в своей резиденции. Будь то джаз, кантри или классическая музыка – российские слушатели всегда выражают искреннее уважение артистам и глубокое понимание культуры в целом.

 

Я помню  время, когда я учился  в Московском Государственном Университете в 1990-1991 по программе обменов Фулбрайта. Это было удивительное время, когда россияне всех политических взглядов активно принимали участие в политике.  Это было что-то новое для страны. Как наблюдатель, я пытался все это впитывать. В тот год я познакомился с лидерами Демократической России, а также с молодыми коммунистами и несколькими лидерами националистов. И хотя я уверен, что они этого не вспомнят, я также видел лично вашего президента Владимира Путина и действующего руководителя Роснефти Игоря Сечина, когда они работали в команде мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. Это было захватывающее время изменений. Конечно, тяжелые времена, которые затем последовали, изменили отношение людей к событиям 1991 года. Однако со временем, я думаю, историки придут к выводу, что нынешнего процветания России могло и не быть без тех роковых изменений последнего года существования Советского Союза.    

 

Мой интерес к России – со школьной скамьи. Когда я учился в средней школе Бозмана, штат Монтана, в 1979-1980, я ходил в дискуссионный клуб. В тот год темой дискуссий была торговая политика США. Как участник дебатов, я должен был обсудить политическое предложение, которое бы улучшило торговую политику США. Мы с моим партнером по дебатам обсуждали возможность отмены поправки  Джексона-Вэника 1974 года к Закону о торговле США, что привело бы к росту торговли между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Именно благодаря этому опыту я впервые заинтересовался Россией. Удивительно, но спустя три десятилетия я стал  частью команды в администрации Обамы, которая работала с Конгрессом США над отменой  поправки Джексона-Вэника.

   

Узнав больше о холодной войне в средней школе, я пришел к убеждению, что взаимодействие между обществами наших стран поможет снизить напряжение между нашими правительствами. Поэтому осенью 1981 года я поступил в Стэндфордский университет на факультет международных отношений и начал изучать русский язык. Через два года  я отправился в первое путешествие за границу не в Париж или Лондон, а в Ленинград. Моя мама думала, что я сошел с ума. Для неё , как для жителя Монтаны,  Калифорния уже казалась заграницей.  В 1983 году для многих американцев СССР был «Империей зла». Чего ради, недоумевала она, ее сын отправляется туда учиться? Лето 1983-го, когда я учил русский язык в Государственном Ленинградском Университете по программе обменов, навсегда изменило мою жизнь. Когда я рассказывал студентам Стэнфорда  о России, работал советником Президента Обамы по вопросам России в Белом Доме и  сейчас, работая  в качестве посла Соединенных Штатов в Российской Федерации, я до сих пор вовлечен все в тот же проект, который я начал, будучи 17-ти летним юношей. Несомненно, учёба в Советском Союзе и в коммунистической Польше заставили меня скорректировать  представления  о дипломатии, разработанные мною в Монтане в молодости. Иногда  из-за идеологических различий между странами невозможно найти точки соприкосновения. Иногда сталкиваются национальные интересы. И все же я никогда не отказывался от своего первоначального мнения о важности  понимания позиции других стран.

 

Я первый посол Соединенных Штатов в России, который общается с людьми через твиттер (читайте мой твиттер @McFaul!, Facebook и  мой блог   в livejournal). Сейчас у меня уже более 50,000 подписчиков в твиттере и 12,000 «друзей» и подписчиков на Facebook, так что я могу напрямую общаться со множеством россиян каждый день, или, если быть более точным, каждую ночь, так как обычно я захожу в социальные сети вечером. Честно говоря, иногда я сталкиваюсь с негативной реакцией по отношению ко мне и моей стране, включая агрессивные угрозы и грубые слова. (Часто я прошу русских друзей перевести нецензурные выражения, так как их нет в моем словарном запасе и словарях!).

Тем не менее, подавляющее большинство виртуальных сообщений, обращенных в мою сторону, являются позитивными и конструктивными. И даже когда я сталкиваюсь с людьми, которые не согласны с политикой моего государства, я понимаю, диалог – будь он с глазу на глаз или виртуальный – может, по крайней мере, помочь нам понять друг друга. Злейшие враги эффективной дипломатии — это неправильное восприятие и недопонимание.

 

В данный момент меня особенно интересует и интригует встреча с людьми, которые работают в сфере высоких  технологий в Москве. Я посетил много инновационных компаний, таких, как Yandex, KasperskyLabs и Роснано, и познакомился со многими молодыми предпринимателями, разрабатывающими собственные проекты. Я впечатлен развитием инновационной эко-системы в Москве и таких учреждений, как Сколково и Российская венчурная компания, а также наличием таких организаций, как, например, DigitalOctober и DreamIndustries, их дальновидностью и стремлением помочь креативным умам города. Я горжусь партнерством, которое было создано между Массачусетским технологическим институтом (MIT) и Сколковским институтом науки и технологий. Чтобы понять значение такого образования, я бы хотел процитировать исследование 2011 года Эдварда Робертса и Чарльза Исли об экономическом влиянии компаний, созданных выпускниками Массачусетского технологического института MIT. Если взять компании, основанные выпускниками MIT, то они в общей сложности предоставляют работу миллионам людей и ежегодно продают товаров на 2 триллиона долларов США. Если эти компании образовали бы единое государство, его экономика была бы на 11-м месте в мире. Ничего себе – вот это влияние! Не могу дождаться, когда первые выпускники этой программы используют свое образование для начала нового дела и изменят мир.
 

Большую часть своей жизни я жил в Силиконовой Долине. Так же как Силиконовая долина стала инициатором развития инноваций и богатства в моей стране, я убежден, что сектор высоких технологий в Москве может сделать то же для вашего города и страны.  И это тот сектор экономики, в котором американцы и россияне могут расширить сотрудничество, чтобы оно приносило выгоду двум странам. Под эгидой Двусторонней российско-американской президентской комиссии существует рабочая группа по инновациям, задача которой укрепить юридическую основу в области инновационного сектора экономики в обеих странах, развивать связи между американскими и российскими инновационными кластерами, а также обмениваться  опытом в области продвижения инновационных технологий на рынок. Очередная встреча этой рабочей группы состоялась в октябре этого года в Москве.

 

В сентябре 2012 года в моей резиденции мы запустили цикл мероприятий «SpasoHouseInnovationSeries», направленный на улучшение связей, создание возможностей и обмен идеями о повышении конкурентоспособности инновационных кластеров. Мы провели шесть мероприятий, куда пригласили  молодежь, предпринимателей и правительственных чиновников. Темы варьировались от исследования связи между инновационным процессом и джазовой музыкой до размышлений о жизни в будущем, включая 3D-печать и представления о “запасном мозге”. И мы надеемся продолжить это цикл.

 

Мне хотелось бы видеть больше американцев, посещающих Москву. Каждый раз, встречая американцев в Москве, я вижу, что их отношение к России значительно меняется к лучшему. С новым визовым соглашением, которое мы заключили с Россией, я надеюсь, что мы увидим больше американцев, приезжающих в Москву и другие регионы России для того, чтобы своими глазами увидеть, что представляет собой эта страна.

 

Мое любимое место в Москве – это моя резиденция, Спасо–хаус, которая является резиденцией посла Соединенных Штатов в России с тех времен, когда США и Советский Союз установили дипломатические отношения в 1933 году. Она расположена в центре Москвы неподалеку от Старого Арбата, это тихое место с прекрасным садом. Мы часто проводим приёмы в Спасо-хаусе. За время моей работы послом, у меня была возможность принимать действительно великих американских музыкальных исполнителей: Чикагский симфонический оркестр, Херби Хэнкока, Ирвина Мэйфилда — и это лишь несколько имен. Также недавно у меня в Спасо-хаусе побывали сотни московских студентов на лекции «Взгляд Президента Обамы на мир». Она имела огромный успех, и я надеюсь, что в будущем будет проходить больше таких мероприятий. Если вы хотите совершить виртуальную экскурсию по Спасо-хаусу, зайдите на сайт посольства.

 

Я люблю русскую литературу, но, стыдно признаться, Пушкина процитировать  не смогу. Однако я помню, как читал и очень тщательно анализировал каждое слово «Пиковой дамы» на 4 курсе в Стэнфорде.

Кстати, должен честно сказать, что русский — очень тяжелый язык! Сначала я начал изучать русский язык, а потом польский и португальский – что испортило мой русский. Сейчас у меня возникают проблемы, особенно с правильным написанием в твиттере.  Так много падежей! В разговорной речи можно допускать ошибки в склонениях и тебя поймут. Но в письменной речи их допускать нельзя. (Я могу ошибаться, но я думаю, что я — единственный посол в Москве, который пытается писать на русском в твиттере). Однако я продолжаю работать над этим каждый день. Если вы смиритесь с моими ошибками, я продолжу пытаться разговаривать, читать и писать на русском.

 

Конечно, я интересуюсь русской культурой. Как посол я часто получаю приглашения на культурные мероприятия в Москве и посещаю их. Например, на нашу годовщину свадьбы мы с женой пошли на балет «Анюта» в Большой Театр. В мае я также был на фантастическом гала-концерте в честь открытия новой сцены Мариинского театра в Санкт-Петербурге, которое совпало с  60-летием Валерия Гергиева. Это было самое невероятное представление, которое я никогда не забуду. Ранее в этом году я также был на замечательном  концертес участием талантливой певицы Большого Театра Светланой Касьян,где исполнялось произведение «Песни о смерти» Митрополита Илариона, которое он написал в годы студенчества.

Я был на нескольких концертах в Москве, включая джазовые выступления в клубе Игоря Бутмана, ходил на концерты американских исполнителей, которые проходили в замечательных концертных залах. Также я пытаюсь сделать так, чтобы как можно больше российских артистов выступало в моей резиденции в Спасо-хаусе. К примеру, после выступления Касьян в Московской консерватории в феврале этого года я пригласил ее выступить в Спасо-хаусе на приёме по случаю Международного женского дня. Это невероятные и незабываемые вещи, которые вы можете делать, работая послом. Это фантастическая работа!

Статья Майкла Макфола опубликована в журнале "Русский пионер" N 40. 
Новый номер уже в продаже.
Все точки распространения в разделе "журнальный киоск".