Классный журнал

Продолжение (начало в №1 (34) за 2013 год)
 


Параграф 3-й: крепость Варшава

Здесь следует подробно описать укрепления Варшавы 1831 года. Начнем с первоисточника. В рапорте Паскевича Императору Николаю о них сказано возвышенным слогом, поелику рапорт составлялся после победного двухдневного боя и удаления неприятельских частей за Вислу; с целью показать доблесть и героизм российского войска, предводительствуемого храбрыми и предусмот­рительными начальниками, верными Царю и Отечеству (РГВИА. Ф. 846, оп. 16, уч. номер 5063):
«Оплот Варшавы составляли свыше 70 отдельных укреплений, правильно раскинутых в три ряда впереди предместий, расположенных с лучшею взаимною обороною и поддержанных еще огнем главного городового вала, усиленного с фронта частыми флешами для фланговой обороны, а позади редутами, укрепленными оградами, домами и баррикадами. Первый ряд отдельных укреплений отстоял на ближайший ружейный выстрел от главного вала; другой находился от первого не далее картечного полета, а последний и дальнейший ряд на половину пушечного выстрела, то есть от 300 до 400 сажень от смежной с ним линии. — Между укреплениями сего последнего ряда селение Воля особо пред прочими было ограждено и представляло собою вид крепчайшего сомкнутого шанца, коего часть, прилегающая к церкви, обезпечивалась сверх того другим валом, за коим и самое строение каменной церкви, для отчаянной обороны и последнего отпору, было обнесено палисадом и кренировано [оборудовано амбразурами] в стенах. Некоторые из укреплений были совершенно сомкнутые, прочие же все прикрывались в Горжах [с тыльной стороны] надежными палисадами, а многие и блокгаузами. Высота вала и глубина рва далеко превышали соразмерность полевых укреплений; во многих мес­тах они доходили даже до 12 и нигде не были ниже 10 футов. Кроме того, при Воле и в других местах глинистая почва земли дозволила устроить покатости, и без одежды весьма крутые. Оборона везде почти усилена толстыми во рву палисадами, а в нескольких местах и многими рядами волчьих ям».
«Покатости без одежды» обозначают здесь вовсе не женские прелести, но крутые скаты польских укреплений, не осыпавшие­ся даже без обложения сверху дерном. Заодно приведу именно здесь и отношения мер длины, к женским особям не применяемых: 1 верста в XIX веке примерно равна 1 километру и 67 метрам, 1 сажень — 2 метрам 13 сантиметрам и 4 миллиметрам, 1 фут — 30 сантиметрам и почти 5 миллиметрам. Значит, высота валов была более 3 метров. Учитывая ров глубиной до 2 метров, нашим солдатам приходилось под пулями взбираться на высоту 5 и более метров.
Поляки начали укреплять Варшаву спустя неделю после Повстания листопадовего (Ноябрьского восстания 1830 года), разумно ожидая увидеть вскоре российские войска. Всякому, не ослепленному революционным пламенем или устоявшему перед иллюзией иностранной помощи — у европейских государств, по обыкновению, хватало своих проблем, — было ясно как Божий день, что Царь Польский и Император Всероссийский Николай Первый не простит учиненных безобразий и наглых требований, особливо присоединения к Царству восьми восточных воеводств — Великой Литвы, Волыни, Подолии и Правобережной Украины.
Инженер-полковник Клементий Колачковский вспоминал о тех днях:
«Русскому войску и артиллерии было дозволено уйти в Цехановец к русской границе. Таким образом в наших руках очутились большие запасы пороха, пуль и готовых боевых снарядов, без которых война была бы окончена с первого сражения. 5 декабря утром я получил от генерала Салацкого, принявшего, за отсутствием дивизионного генерала Малецкого, начальство над корпусом инженеров, приказ, коим он уведомлял меня о том, что, будучи назначен вновь учрежденным правительством заведовать материальной частью артиллерийского и инженерного корпусов, он предлагает мне принять временно начальство над корпусом инженеров и вступить немедленно в исполнение моих новых обязанностей.
Таким образом, генерал Салацкий предпочел занять более безопасное место, возложив всю ответственность за дальнейшие действия на меня. Побуждения, руководившие им в этом случае, не были для меня тайною, но мое желание послужить народному делу было так сильно, что я не колеблясь занялся приведением Варшавы, Праги [Варшавского предместья на правом берегу Вислы] и Модлина в оборонительное положение. <…>
Тотчас по получении приказа от 23 ноября (5 декабря) я деятельно занялся разработкою плана обороны Праги, Варшавы и Модлина и прежде всего обратил внимание на устройство предмостного укрепления в Праге. Производство работ было поручено мною инженер-капитану [Яну Павлу] Лелевелю, которому были даны в помощники четыре офицера и два кондуктора. Работы были начаты.
25 ноября (7 декабря) все население Варшавы высыпало на валы [Праги], как в 1794 г. Тут были цехи со значками во главе, монашеские ордена, школы, училища; все соревновали друг перед другом, принимая участие в насыпке валов…»
 

О Клементии Колачковском и Игнатии Прондзинском

…Как и многим другим гордым своим прошлым европейским народам, полякам свойственно более молчать, нежели говорить о генералах, не вполне соответствующих образу польского национального героя. Оттого на инженерном поприще все успехи и крупные проекты, от строительства Августовского канала до устройства обороны Варшавы, приписываются двум друзьям с детства, инженер-капитанам 5-го корпуса Великой армии Наполеона, участвовавшим в походе 1812 года, Игнатию Прондзинскому и Клементию Колачковскому. К тому же им принадлежат не вполне чис­тосердечные записки, составленные после поражения в войне 1831 года, написанные частию уже в России.
После поражения Наполеона и по образовании Царства Польского в 1815 году молодые инженеры милостию Александра приняты в его войска под начало Великого Князя Константина: Прондзинский — в квартирмейстерскую (Генерального штаба) часть, Колачковский остался в инженерном корпусе.
Не прошло и года, как они составили тайное общество. «В это время Игнатий Прондзинский, Густав Малаховский и я, все трое молодые люди, из коих младшему, Густаву Малаховскому, было всего 20 лет, задумали составить кружок, который объединил бы всех поляков, желающих охранять свободу и народность, угнетенные, как нам тогда казалось, русским владычеством. <…> Наш кружок был назван обществом “Польских друзей”. В знак принадлежности к этому обществу мы заказали серебряные кольца с эмалевым ободком малинового цвета, под которым были изоб­ражены две буквы: P.P. (“Przyjàciół polskich”)» (Колачковский. 1. 629). В 1819 году друзья вступили в варшавскую масонскую ложу «Северного Щита», членом которой пятью годами ранее стал, между прочими, Сергей Львович Пушкин (отец поэта).
Пользуясь некоторой беспечностью российского правительства и особенной любовью к полякам Великого Князя Константина Павловича и его морганатической супруги княгини Жанетты Антоновны Лович (Грудзинской), тайные общества плодились с неимоверной быстротой. Прондзинский присоединился к Союзу Косиньеров да вдобавок участвовал в создании Патриотического товарищества. Несколько более осторожный и благоразумный Колачковский присоединился к товарищу. Собственно говоря, их должны были заключить под стражу еще в 1822 году, но следствие по указанию еще счастливого в браке Великого Князя велось поверхностно и снисходительно. Нити заговора меж тем потянулись на Украину. Осведомленные о существовании тайных обществ будущих декабристов и рассчитывая на успех совместного восстания, поляки вели переговоры с участниками Южного общества — генерал-майором Сергеем Григорьевичем Волконским, полковником Павлом Ивановичем Пестелем, подполковником Сергеем Ивановичем Муравьевым-Апостолом, подпоручиком Михаилом Павловичем Бестужевым-Рюминым. Связи раскрылись после возмущения 14 декабря 1825 года на Сенатской площади в Петербурге и восстания Черниговского полка 29 декабря того же года в Киевской губернии рядом с Белой Церковью. Недаром Муравьев-Апостол говорил солдатам Черниговского полка, что ведет их в Варшаву поддержать «законного Императора Константина».
Взаимное согласие, если оное было, не стало к пользе ни русским, ни польским офицерам-заговорщикам, скорее, участь их была сим обстоятельством отягощена. Пестеля, Муравьева-Апос­тола и Бестужева-Рюмина повесили на валу Кронверкской куртины Петропавловской крепости 13 июля 1826 года. В Варшаве, к неудовольствию Константина, произведены были наконец аресты членов тайных обществ.
«Подполковнику Прондзинскому, заведовавшему работами по устройству Августовского канала, было приказано явиться в Варшаву. Он приехал прямо ко мне в мою квартиру на Медовой улице [в здании Аппликационной школы, где Колачковский преподавал фортификацию, топографию и геодезию] и провел у меня несколько часов. По тревоге, отражавшейся на его лице, я сразу понял, что он находился в опасности. Я решил не покидать своего приятеля и заступиться за него по мере возможности. <…> Недели две спустя приехала из Августова его жена, рожденная Рудковская, вышедшая за него замуж всего несколько месяцев перед тем. Тогда Прондзинский переехал от меня и поселился вместе с нею в Виленском отеле, где он и был арестован ночью несколько дней спустя, и заключен в монастыре кармелитов, где он выстрадал три года и три месяца, пока не был выпущен на свободу».
Автор вышеприведенных строк, Клементий Колачковский, счастливо избежал ареста, повинившись перед свояком, Великим Князем Константином Павловичем. Жанетта Грудзинская, княгиня Лович, приходилась Колачковскому двоюродною сестрою.
Сын Игнатия Колачковского и графини Иосифы Грудзинской Клементий Иосиф Евгений Колачковский родился в год второго раздела Польши между Пруссией, Австрией и Россией (1793) в имении отца Войново около прусского Позена (Великопольский город Познань). В 1809 году для завершения образования поступил в основанную Наполеоном Варшавскую Аппликационную школу артиллерии и инженеров и вскоре выпущен поручиком в саперные войска Герцогства Варшавского. Поход 1812 года, как я уже упомянул, капитаном проделал с 5-м корпусом армии Буонапартия под начальством князя Понятовского. В армии Царства Польского, которое поляки предпочитали называть Королевством Конгрессовым или попросту, со злой иронией, Конгрессовкой, дослужился до чина полковника. В ноябре 1830 года, «взяв пистолеты и сняв русские ордена и султан с шапки, которые все военные надели при начале революции, оставив белую ленту и кокарду», присоединился к восставшим. Мятежным правительством 30 мая 1831 года (11 июня григорианского календаря; у всех, включая Военского и дореволюционную Военную энциклопедию, неправильно указано — 11 ноября, чего быть не могло ввиду отсутствия к этому сроку и мятежного правительства, и сложившей оружие мятежной армии) произведен в бригадные генералы и некоторое время замещал Прондзинского в должности генерал-квартирмейстера. После поражения мятежников остался в Позене и занялся написанием мемуаров. Кавалер ордена Почетного легиона, Золотого креста Военного ордена Королевства Конгрессового — VirtutiMilitari Царства Польского, императорских орденов Святого Владимира 4-й степени и Святой Анны 2-й степени с алмазами.
Игнатий Панталеон Прондзинский появился на свет годом ранее Колачковского, в 1792 году, там же, в Великой Польше, рядом с Позеном-Познанью. 15-летним юнцом в 1807 году вступает в войско Княжества Варшавского. В 1809 году участвует в войне с Австрийской империей, в 1812 году в походе на Москву командует инженерами 17-й дивизии 5-го армейского корпуса. За русскую кампанию и участие в сражении при Березине правитель Герцогства Варшавского Фридрих Август Саксонский награждает Прондзинского Золотым крестом ордена VirtutiMilitari. Наполеон делает его кавалером ордена Почетного легиона. После падения Парижа майор Прондзинский, подобно большинству гордых, но не всегда богатых польских офицеров и генералов, воспользовался добротой русского Императора и вступил в армию Царства Польского. Несмотря на неискоренимое бунтарство, совмещенное со склонностью к интригам, и строптивый нрав, удостоился Императорского российского ордена Святой Анны 2-й степени с алмазами. Вышел из заключения в монастыре Босых Кармелитов, что рядом с Дворцом Наместника на Краковском предместье, полутора годами ранее Ноябрьского восстания. За нехваткой у мятежников генералов за несколько месяцев трижды повышался в чине — от подполковника до дивизионного генерала. Составлял планы военных действий против Российской армии. Исполнял должности генерал-квартирмейстера и начальника штаба армии. С июля 1831 года руководил вместе с Колачковским работами по укреплению Варшавы.
В трагические дни 3 и 4 августа 1831 года, когда подстрекаемая ксендзами и радикалами из Патриотического товарищества варшавская чернь убивала своих генералов и «русских шпионов», Прондзинский на короткое время принял обязанности главнокомандующего, но, столкнувшись с холодным нежеланием старших генералов подчиняться, быстро от сих, хлопотных и не суливших славы, поскольку приходилось бы наводить порядок на улицах столицы, обязанностей отказался, ничем не облегчив судьбу невинных узников, среди которых имел немало знакомых.
…Всякая революция либо мятеж творят гнусности, особенно накануне поражения. В страшную августовскую ночь в Королевском замке на Саксонской площади растерзаны были варшавскою, состоявшею из черни и молодых офицеров, толпою содержавшиеся в арестантских комнатах:
— дивизионный генерал, старый наполеоновский рубака, офицер ордена Почетного легиона, с 1816 года — командир 1-го, Его Императорского Высочества Великого Князя Александра, Наследника Престола, полка конных стрелков (егерей) Царства Польского, командовавший у мятежников корпусом и неудачно действовавший в июне против русского генерала Ридигера на правом берегу Вислы, Антоний Янковский. На фонарном столбе его вешали трижды, дважды веревка обрывалась под тяжестью грузного тела старого полупарализованного генерала.
«…навстречу им уже тащат бледного и трепещущего Янковского в одной рубашке и нижнем белье. На дворе, среди всевозможных оскорблений, над ним производят словесный суд, и хотя он до последней минуты клянется в невинности, его пронзают штыками и саблями и тащат труп на Сигизмундову площадь, где его вешают на фонарном крюке. Но когда железо ломается под тяжестью тела, его рубят сабельными ударами и за ноги втаскивают на фонарный столб» (Смит. III. 356).
Следует отметить, что сын генерала от второго брака, с Аполонией Дуниной-Бржезинской, Людвиг, был обласкан Императорами Николаем Iи Александром II. По смерти отца был зачислен кандидатом в пажи. В собрании биографий бывших пажей фон Фреймана он числится под нумером 1617. По выпуску в 1845 году произведен в прапорщики Гренадерского Короля Фридриха-Виль­гельма III полка (Гренадерский Его Величества Короля Прусского полк, Санкт-Петербургский Гренадерский полк, пожалован правами Старой Гвардии в конце 1894 года), который в 1831 году при штурме Варшавы состоял под начальством князя Шаховского в резерве корпуса графа Палена и занял Вольское предместье вплотную к городскому валу к вечеру второго дня.

В 1848 году молодого офицера переводят в Лейб-Гвардии Преображенский полк. Совершенствование стрелкового оружия и опыт его применения противоборствующими сторонами в Крымской кампании привели к формированию элитных стрелковых частей, для которых штыковая атака уступила первое место прицельному огню из нарезных ружей. В 1856 году из чинов стрелковых рот 1-й Гвардейской пехотной дивизии был сформирован Лейб-Гвардии 1-й стрелковый батальон. С 1856 по 1865 год Людвиг Антонович Янковский служит в Лейб-Гвардии 1-м стрелковом батальоне. В 1865 году получает полковничьи погоны с двумя просветами и в том же году флигель-адъютантские аксельбанты и вензеля Александра II на погоны. Через год, в 1866-м, он уже командир 4-го Несвижского Генерал-Фельдмаршала князя Барклая де Толли Гренадерского полка, ведущего историю от 1-го, 2-го и Несвижского карабинерных полков, участвовавших в Русско-польской войне 1831 года. 1-й и 2-й карабинерные полки во второй день штурма Варшавы вел на приступ укреплений №23 и №24, где и погиб, генерал-майор Эрнст Фромгольд фон дер Бригген. С двумя сыновьями фон дер Бриггена Людвиг Янковский учился в пажеском корпусе.
Свиты Его Императорского Величества генерал-майор с 1867 года со старшинством от 30 августа, генерал-лейтенант с 1878 года со старшинством от 16 апреля, Людвиг Антонович Янковский командовал 2-й бригадой 23-й пехотной дивизии, состоял по армейской пехоте до 1882 года. Награжден орденами Св. Анны 1-й степени, Св. Станислава 1-й степени, Св. Владимира 3-й степени, прусским орденом Красного Орла 3-й степени в 1860 году, как многие участвовавшие в похоронах вдовствующей Императрицы Александры Федоровны — дочери и сестры прусских королей. Поляки пишут, что Людвиг Янковский участвовал в Крымской войне 1853—1856 годов, возможно, путая его с братом.
Младший брат Людвига, Адам Антонович Янковский, выпущен был из пажей в корнеты Новомиргородского Уланского полка в 1849 году (номер по фон Фрейману — 1741). Создатель сыщика Фандорина разыскал в книге «Севастопольский разгром» (1893 год, переиздана Исторической библиотекой в 2011 году) артиллерийского офицера и ординарца генерала Степана Александровича Хрулева при осаде Севастополя, подпоручика Михаила Антоновича Вроченского следующую историю про Адама Янковского:
«Унтер-офицер Янковский, гусар, сын генерала войск польских, убитого в Варшаве мятежниками в 1831 г. за верность русскому правительству [правильно — за нерешительность в бою против русских и по подозрению в предательстве]. Воспитывался в Пажеском корпусе и выпущен корнетом в армейские гусары [правильно — в армейские уланы]. Вскоре после выпуска за просрочку отпуска и юношеские увлечения разжалован из корнетов в рядовые. Это был бойкий, развитой, веселый юноша и при том беззаветный храбрец. Во время одной из рекогносцировок под Силистрией в 1854 г. он собственноручно взял с боя турецкое знамя, за что был произведен в унтер-офицеры и награжден знаком военного ордена. Числясь ординарцем генерала Хрулева, в Севастополе он исполнял трудную и опасную должность начальника ночной сторожевой цепи и секретов впереди Камчатского люнета. В мае месяце был тяжело ранен осколком гранаты в правый бок с переломом нескольких ребер, но выздоровел, и по особому ходатайству ему было возвращено офицерское звание. Через несколько лет после войны мне довелось слышать разные рассказы о похождениях Янковского за границей, в Италии, Германии, Египте и Турции, по характеру его хотя и возможные, но, по моему мнению, уже слишком легендарные»;
— августовской ночью 1831 года пал боевой товарищ Антония Янковского, бригадный генерал, тоже ветеран наполеоновских войн, награжденный за поход 1812 года Кавалерским крес­том ордена Virtuti Militari Герцогства Варшавского, за кампанию 1813 года в Саксонии — орденом Почетного легиона степени кавалера (шевалье), командовавший при начале Ноябрьского восстания 1-м, Его Королевского Высочества Принца Оранского, Уланским полком армии Царства Польского, а в мятежной армии — кавалерийской бригадой, Людвиг Буковский.
«После этого толпа стала искать Буковского, которого особенно ненавидели. Услышав грозные крики, раздавшиеся на улице, он смело перепрыгнул из окна 3-го этажа, в котором находились арестантские комнаты, на большой балкон 2-го этажа и оттуда спасся в сад. Но садовник, у которого он искал покровительства, недоступный никаким благородным чувствам, изменил ему и призвал убийц, которые, несмотря на все уверения Буковского в своей невинности, умертвили его, потом изрубили и повесили его тело» (Смит. III. 356—357);
— убили остававшегося при мятежниках без службы 60-летнего артиллериста, воевавшего вместе с Фаддеем Костюшко и основателем легионов Яном Домбровским, бригадного генерала армии Царства Польского, офицера ордена Почетного легиона, кавалера Серебряного креста ордена VirtutiMilitari Герцогства Варшавского, Императорского ордена Св. Анны 2-й степени с алмазами и Царского ордена Св. Станислава 2-го класса Иосифа Гуртига — как комендант крепости Замостье он в прежние годы имел несчастье быть тюремщиком нескольких «славных» польских заговорщиков.
«Генерала Гуртига нашли за печкой, притащили на двор и там закололи» (Смит. III. 356);
— погиб участник войны с русскими в 1792 году, капитаном саперов защищавший Варшаву от Суворова в 1794 году и после того вышедший в отставку майором, вступивший вновь в армию Герцогства Варшавского капитаном в 1810 году, получивший Золотой крест военного ордена VirtutiMilitari среди других уцелевших счастливцев за русский поход 1812 года и орден Почетного легиона из рук Наполеона в 1813 году после сражения при Лейпциге, бригадный генерал корпуса инженеров Царства Польского Антоний Салацкий, один из прежних начальников Колачковского и Прондзинского.
«…подполковник Салацкий, инженерный офицер, участвовал в войнах 1792 и 1794 г.г.; не будучи ученым, он, однако, прекрасно знал военное дело. Его манеры и обхождение изобличали придворного времен Станислава Августа, который привык возлагать все свои надежды на протекции и интриги» (Колачковский).
«Подобная же участь постигла генерала Салацкого, которого единственное преступление заключалось в том, что он не сочувствовал революции и против воли следовал за нею. Его дочь, невеста одного русского офицера (Кнорринга), в письме к своей приятельнице [в] Краков выразила свою скорбь о разлуке, но вместе с тем и надежду когда-нибудь увидеть своего жениха. Письмо было перехвачено [мятежники имели свою разведку, контрразведку, тайную полицию и шпионов в русской армии; но историки восстания, следуя старинной традиции, четко отделяют польских “благородных патриотов-разведчиков” от “мерзких русских шпионов”], приведенное выражение истолковано как тайное соглашение с русскими, и вследствие этого отец девушки был заключен в темницу и погиб мученическою смертию» (Смит. III. 356);
(Итак, следуя канонам любой революции, разнузданная толпа левых лишила оборону Варшавы еще четырех опытных генералов.)
— сгиб чиновник Военного министерства Бентковский, «до которого теперь дошла очередь, попробовал также спрыгнуть на балкон, но сделал это так несчастливо, что сломал себе ногу и долго лежал без помощи, до тех пор пока бешенство убийц не освободило полумертвого от мучений и самой жизни» (Смит. III. 357);
— погибла госпожа Баженова, двумя годами ранее поселившаяся с тремя дочерьми в Варшаве ради сына, корнета Лейб-Гвардии Гродненского гусарского полка, входившего — до мятежа вместе с Лейб-Гвардии польским Конно-Егерским полком (гвардейским полком конных стрелков) — во 2-ю бригаду Гвардейской кавалерийской дивизии резервного корпуса войск, состоявших под начальством Цесаревича Константина. Командовал бригадой польский дивизионный генерал Зигмунт Курнатовский. Смерть госпожи Баженовой, действительно состоявшей в переписке, на первый взгляд вполне невинной, с русским чиновником канцелярии Великого Князя советником Гинце, была особенно ужасна. Она произошла на глазах у дочери, выжившей и позднее принятой в Смольный институт.
«Когда ночью толпа убийц вломилась в комнату Бажановой [Баженовой], то находившаяся при ней дочь бросилась на колени и умоляла пощадить жизнь ее матери. Убийцы грубо оттолкнули ее и бросились к кровати, на которой лежала полураздетая Бажанова. Дочь хотела защитить мать и ухватилась за столбы кровати. <…> Пораженная штыками, она упала, обливаясь кровью, и затем ее унесли без памяти, при громких криках матери, которая, желая спасти дочь, вырвала штык из рук одного убийцы, но вскоре сама окончила жизнь под учащенными ударами. Убийцы радостно ликовали: ведь то была русская кровь! Они повлекли обнаженный труп на улицу и повесили его на фонарном столбе вниз головой» (Смит. III. 358);
— сгиб имевший в Варшаве собственный дом камергер 4-го класса Феньшо (Фенш, Феньш, Феньша, Феньшоу, Феньшау, Дженшов), прежде служивший в канцелярии Цесаревича «по части иностранной корреспонденции», сын полного генерала Андрея Семеновича Феньша, брат состоявшего также при Константине настоящего руководителя его тайной полиции, генерал-майора Григория Андреевича Феньша 3-го и генерал-майора Василия Андреевича Феньша 2-го.
«В ночь убийства он был схвачен толпою, но по ходатайству одного знакомого национального гвардейца освобожден. Однако ж едва он успел поблагодарить своего освободителя, как ворвалась новая изступленная толпа, и портной Моравский ударом сабли по обнаженной голове низверг его наземь. Рана не была еще смертельна, и национальные гвардейцы, окружавшие Феньшау, доказывали его невинность, но тщетно: толпа схватила его и потащила израненного из 3-го этажа вниз по лестнице за ноги, так что голова его ударялась о каждую ступень; на дворе его добили и с насмешками повесили труп на фонарь» (Смит. III. 359).
В иных местах, например у Вольской заставы, убили: майора Петриковского, чиновников Лубу и Балона, неизвестного казака и известного еврея Бирнбаума, парикмахера Цесаревича Макрота, Шлея, Шимановского, статского советника Ганкевича (генерального секретаря прежнего Министерства юстиции), бывшего школьного чиновника Кавецкого и пленного русского офицера Кетлера, «но кроме их, та же участь постигла многих неизвестных лиц. Душили, резали, и поочередно вешали тела убитых на фонари» (Смит. III. 363).
 

Подсчет генералов Феньшау

Кажется, со времени Крымской войны бытует в русском языке выражение «англичанка гадит», обозначающее подло-недобро­желательное отношение Англии и англичан к России и русским. Однако же и англичане — естественно, белые христиане, принадлежащие к англиканской или, редко, к католической церкви, — бывают разные. Как-то на холме посередине острова Уайт обнаружил я «Александровский столп» — стоящую на кубическом постаменте круглую беломраморную колонну с большим шаром на вершине. На обращенной к въезду на холм стороне постамента укреплена чугунная доска, посвященная визиту победителя Наполеона, русского Императора Александра I, в Англию в 1814 году. Хозяин сего поместья имел хорошую прибыль от торговли с Россией.
Сын его служил офицером в одном из полков бригады легкой кавалерии лорда Кардигана в Крыму, участвовал и выжил в знаменитой лобовой атаке на русскую батарею под Балаклавой в августе 1854 года, когда пушки и стрелки героя штурма Варшавы 1831 года шурина Александра Николаевича Тухачевского генерал-лейтенанта Павла Петровича Липранди (кавалера орденов Св. Анны 1-й с императорской короной и 4-й степеней, Св. Владимира 2-й степени с мечами и 4-й степени с бантом, Св. Георгия 3-й степени, Св. Станислава 1-й степени, Белого Орла, прусского ордена Красного Орла 2-й степени с алмазами, награжденного золотой шпагой, бриллиантами украшенной, с надписью «За храбрость») фронтальным и фланговым обстрелом с холмов буквально смели почти 700 несшихся по долине британских кавалеристов. Менее половины из них, потеряв коней, вернулись к своим позициям.
Мстительный англичанин дома, на острове, распорядился разломать доску в честь российского Императора и изготовить новую — в память своих погибших в Крыму (куда их никто не звал) товарищей. В XX веке общество ревнителей памятников истории и культуры острова Уайт задолго до массового вторжения на Британские острова всякой российской, и не только, сволочи озаботилось восстановлением первоначальной, памяти Императора Александра, доски. Сие было исполнено со староанглийской тщательностью. Когда я был на острове, постамент украшали две доски: с лицевой стороны — памяти визиту русского Царя, с противоположной — памяти погибших в Крыму британских офицеров.
Убитый в Варшаве в ночь с 3 на 4 августа 1831 года за верность русскому Царю камергер 4-го класса (придворный чин, соответствующий генерал-майору) Федор Андреевич Феньшо оказался англичанином весьма хорошего роду. С 1796-го по 1870-е годы в русской армии служило 5 генералов из этой фамилии. Составило немало труда их всех перечесть. Во-первых, повторю, фамилия их писалась в девяти вариантах — Фенш, Феньш, Феншо, Фенша, Феншов, Феншаве, Феньшоу, Феньшау, Дженшов. Ух!
Во-вторых, в русских источниках в английском написании фамилии Fanshaw оказалась выпущена буква «e» на конце — правильно писать Fanshawe. В-третьих, по крайней мере в одном случае, относительно генерала Андрея Семеновича Фенша, у Половцова и всех переписчиков неправильно указано его английское имя — он оказался не Эндрю, а Генри. В-четвертых, даже в «Истории Лейб-Гвардии Семеновского полка» Петра Николаевича Дирина во II томе на 171-й странице частично перепутаны Василий Андреев Фенш 2-й и Григорий Андреев Фенш 3-й. В-пятых, сразу трое Феньшау в одно время служили в Царстве Польском под начальством Константина Павловича.
Переживая обидное, несправедливое и нечестное поражение Уилларда Митта Ромнея (Ромни) на выборах президента США в 2012 году, весьма благодарен его мормонской Церкви Иисуса Христа Святых Последнего дня, ведущей самые серьезные генеалогические исследования, в том числе английских по происхождению семей. Именно на их сайте я нашел родословие русских генералов Феньшау — впредь буду писать эту фамилию только так.
Первый вступивший в российскую службу сразу подполковником в 1-й батальон егерей в 1784 году и дослужившийся к 1804 году до генерала от инфантерии, Андрей Семенович Феньшау (Феньш, Фенш), он же — HenryFanshawe, родился 24 апреля/5 мая 1756 года в графстве Дербишир в поместье отца FanshaweGate. В Русско-турецкой войне 1787—1791 годов отличился при осаде Очакова, командуя также галерами по соседству с отрядом контр-адмирала русской службы Павла Жонеса — почитающегося ныне основателем военно-морского флота США Джона Пол Джонса. За это дело Феньшау 1-й награжден золотой шпагой с надписью «За храб­рость» и орденом Св. Георгия 4-го класса. Удостоен также орденов Св. Анны 1-й степени с алмазами, Св. Владимира 2-й степени, прусского Красного Орла 1-й степени; получил Очаковский крест. Старый, почти 72-летний генерал умер на руках сыновей 11/23 февраля 1828 года в Варшаве. От супруги Сюзанны Фрэнсис Ле Грис имел генерал семерых детей, из которых двое умерли в малолетстве, двое старших остались в Англии: первый сын, Генри Феньшау-младший, стал контр-адмиралом британского флота, а преподобный Чарльз Роберт Феньшау, по традиции второго сына, как это следует из его звания, избрал церковную карьеру. Трое младших сыновей достойно служили России. Двое достигли генеральских чинов на военной службе, один — на гражданском поприще.
Третий (из достигших взрослого возраста) сыновей генерала Андрея Семеновича Феньшау, WilliamSimonFanshawe, Василий Андреевич Феньшау (Феньш) 2-й, родился 14/25 января 1784 года в Генте, где тогда служил еще в британской армии его отец. Принят в русскую службу в Московский мушкетерный полк, шефом которого с 1797 по 1803 год был его отец. Из отставных поручиков этого полка в 1811 году вместе с младшим братом определен в Лейб-Гвардии Семеновский полк. Согласно Александру Александровичу Подмазо, с 9 января 1816 года — командир 14-го егерского полка, с 11 апреля 1818 года по 23 января 1824 года командовал Карабинерным полком Отдельного Литовского корпуса.
Полк был сформирован специально для этого корпуса, поступившего под начальство Великого Князя Константина Павловича, в 1817 году. В 1825 году назван Несвижским карабинерным полком и вошел в состав 3-й бригады Гвардейской и Гренадерской дивизии Резервного корпуса войск, состоящих под начальством Его Императорского Высочества Цесаревича. Квартировал в Царстве Польском в местечке Семятичи в Подляшье, это к северу от Мен­дзыржеца на Брестском шоссе. В 1830 году часть офицеров польского происхождения и нижних чинов полка перебежала к мятежникам, о чем история Смита умалчивает. За это в конце 1831 года полк был расформирован.
Василий Андреевич получил генеральские эполеты (сначала без введенных только в 1827 году звездочек по чинам) в 1821 году. В «Списке Генералам, Штаб- и Обер-Офицерам всей Российской Армии с показанием чинов, фамилий и знаков отличия» за 1828 год генерал-майор Феньшау (Феньш) 2-й, кавалер ордена Св. Анны 2-го класса с алмазами, Св. Георгия 4-го класса, Св. Владимира 4-го класса (напомню, что в то время писали разно — и «степени», и «класса») с бантом, удостоенный 28 мая 1813 года в чине штабс-капитана золотой шпаги «За храбрость» за Лютцен и Бауцен, золотого знака за Прейсиш-Эйлау, медалей в память войны 1812 года и взятия Парижа в 1814 году, числится командиром 2-й бригады Гвардейской и Гренадерской дивизии Резервного корпуса войск в Польше. Бригаду составляли Самогитский и Луцкий гренадерские полки. (Не следует путать Резервный корпус с Литовским корпусом, хотя оба находились под главным командованием Цесаревича Константина и некоторые части Литовского корпуса в строевом отношении числились за Резервным. Например, Самогитский и Луцкий гренадерские полки изначально сформированы в 1817 году как 1-й и 2-й гренадерские полки гренадерской бригады Отдельного Литовского корпуса.)
Штаб-квартира бригады находилась в Бельске. Здесь 5/17 февраля 1829 года скончал свои дни и был похоронен генерал-майор Василий Андреевич Феньшау 2-й. По сведениям мормонов, второй его сын, Карл Александр Феньшау, возможно, Карл Васильевич Феньшау, родился 10/22 октября 1824 года в Бельске, служил в 1-м гусарском полку (Сумском?) и достиг генеральского чина. Умер 18 февраля/2 марта 1870 года в Дрездене. Подтвердить эти данные российскими источниками пока мне не удалось.
Камергер Федор Андреевич Феньшау, FrederickGeorgeFanshawe, был четвертым взрослым сыном генерала от инфантерии Андрея Семеновича Феньшау, первым, родившимся в России, младшим братом генерал-майора Василия Феньшау 2-го и старшим братом генерал-майора, позднее генерал-лейтенанта и сенатора Григория Феньшау 3-го. Родился он 22 февраля/6 марта 1788 года в Херсоне. Служил в Варшаве: «Столь же невинною жертвою был камергер Феньшау, служивший в канцелярии Великого Князя по части иностранной корреспонденции. Он происходил из уважаемой английской фамилии; уже отец его был генералом русской службы; два брата его также служили с отличием и также имели генеральские чины. Одаренный любезным и веселым характером, он пользовался общим уважением, и друзья называли его не иначе как “счастливцем”» (Смит. III. 359). Впрочем, возможно, служебные занятия Федора Андреевича не всегда бывали безобидны: по должности он отвечал за перлюстрацию поступающей в Царство Польское из-за рубежа почты, равно как и за размещение в иностранных газетах выгодных для Великого Князя статей. От брака с Франсуазой Мари де Шато-Неф имел сына Константина, будущего генерала и губернатора, а также двух дочерей, живших потом в Ревеле. По сложившемуся обычаю Константина Феньшау как сына погибшего за Россию статского генерала повелением Императора Николая I зачислили кандидатом в пажи. Супруга не захотела оставлять тело Федора Андреевича в Варшаве и перевезла его в Петербург для захоронения на Смоленском лютеранском кладбище.
Пятый сын Андрея Семеновича Феньшау, Григорий Андреевич Феньшау 3-й, GeorgeFanshawe, родился в России 30 июля/10 августа 1789 года. Начал службу в 1807 году в свите Его Величества Императора Александра I по квартирмейстерской части, отменно чертил. После года отставки по болезни вместе со старшим братом Василием определен прапорщиком в Лейб-Гвардии Семеновский полк. В Бородинском сражении подпоручиком был в адъютантах у Багратиона. В «Списке № 9 чиновников, отличившихся в сражении противу французских войск 24 и 26 августа 1812 года, коим от покойного Генерал-Фельдмаршала Князя Голенищева-Кутузова Смоленского при жизни его по Высочайше дарованной ему власти объявлены награждения знаками отличия, которые и удостоены высочайшего утверждения 19 декабря того ж года» (РГВИА. Фонд 29. Опись 1/153 г. Св. 20. Дело 13. В сборнике документов «Подвиги офицеров и солдат Русской армии в сражении при Бородине» (М., 2012)) имеется запись:
«Имена награжденных чиновников и чины их
В которых состоят ныне: Лейб-Гвардии Семеновского полка полковник Фенш 2-й [правильно — 3-й]
В которых во время наград состояли: В чине подпорутчика того ж полка
Описание подвигов и деяний, за которые наград удостоились: 26‑го числа, быв употреблен для рассылок в самые опасные места, и все возложенные на него поручения исполнял в точности
Какими знаками отличия награждены: Золотою шпагою с надписью “За храбрость”».
Согласно данным «Русского архива» за 1891 год, с конца августа 1813 года по 1831 год неизменно состоял при Его Императорском Высочестве Цесаревиче Константине Павловиче. 1 января 1826 года произведен в генерал-майоры. Был одним из конфидентов Великого Князя в Варшаве, наряду с генерал-лейтенантом Александром Андреевичем Жандром исполнял наиболее важные и тайные поручения, руководил работой секретных служб. Хорошо, хотя и несколько поверхностно, знавший «кухню» Бельведерского дворца в Лазенках кузен княгини Лович Клементий Колачковский описывает службу и характер Григория Андреевича Феньшау следующими словами («Русская старина», т. 110 за 1902 год):
«Третий приближенный к великому князю человек, генерал Дженшов (Jenszow), по происхождению англичанин, предки которого издавна находились в русской службе, состоял адъютантом при великом князе во время походов 1812, 1813 и 1814 гг. У него была самая привлекательная наружность, красивое открытое лицо, а между тем он выполнял самые щекотливые обязанности. В его ведомстве состояла тайная полиция наместника, которой в Варшаве было много разных сортов: полиция Рожнецкого [генерал от кавалерии Александр Рожнецкий, начальник Конного корпуса армии Царства Польского, шеф жандармов], Любовицкого [Матвей Любовицкий, вице-президент Варшавы и начальник городской полиции], полковника Засса [состоявший при Его Императорском Высочестве Цесаревиче, числившийся по кавалерии полковник Отто Егорович (?) Засс 5-й, награжденный орденом Св. Георгия 4-й степени за выслугу 25 лет в офицерских чинах 25 декабря 1828 года. Будет убит в ночь Ноябрьского восстания] и, наконец, уличная полиция парикмахера Макрота. Но об этом еще буду говорить далее. Я познакомился с Дженшовым в 1815 году в доме Бронцов. Кажется, великий князь ему первому открыл свои чувства (к Жанетте Грудзинской), и поэтому княгиня Лович любила его».
Семнадцатого ноября 1830 года в Варшаве генерал Феньшау проявил более мужества и решительности, нежели Цесаревич. Еще не примкнувший в открытую к мятежникам Колачковский встретил Феньшау на Банковой площади:
«В этот момент перед батальоном [польских гренадер] вы­шли генерал Феншов и капитан Безобразов, адъютант великого князя. Первый приехал из Бельведера окольными улицами; второй был встречен около ратуши залпом из ружей и едва не был убит. Феншов был возмущен тем, что великий князь ничего не предпринимал в столь важный момент, и, обратясь ко мне, сказал (по-французски):
— Он оставляет нас в минуту опасности, — тогда как если бы действовать энергично, можно еще было бы все спасти, он ко­леблется и погубит всех нас вместе с собою. <…>
Генерал Феншов проехал до Тломацкой улицы [в направлении Арсенала, ныне позади облицованного голубыми стеклышками небоскреба на восточной стороне площади], но тут был окружен толпою и едва не поплатился за свою смелость жизнью».
После кончины Великого Князя Константина Павловича 15 июня 1831 года в Витебске Григорий Феньшау назначен в Свиту Его Величества. 6 декабря 1835 года произведен в генерал-лей­тенанты с повелением состоять по армейской пехоте. В 1841 году уволен от военной службы. В 1842 году переименован в тайные советники с назначением сенатором, присутствующим в общем собрании варшавских департаментов Правительствующего Сената. По семейной традиции Григорий Андреевич женился на француженке Луизе Бонне де Белон и прижил с нею шестерых детей (двое умерли в малых летах). Умер 19 апреля 1867 года в Варшаве, там же и похоронен, вероятно, на одном из двух лютеранских кладбищ. За военную службу награжден был орденами Св. Анны 1-го класса, 2-го класса с алмазами и 4-го класса («Аннинское оружие»), Св. Владимира 4-го класса с бантом, Св. Георгия 4-го класса, золотой шпагой «За храбрость», медалями в память войны 1812 года и взятия Парижа в 1814 году, еще польским царским орденом Св. Стани­слава 1-й степени, австрийским Св. Леопольда 3-й степени, прусским Pour le Merite, знаком отличия Железного Креста («Кульмский крест»), баварским Св. Максимилиана 3-й степени.
Представитель следующего поколения Феньшау, сын камергера Федора Андреевича Феньшау, повешенного на фонаре в Варшаве, Константин Федорович Феньшау, ConstantinHenryFanshawe, родился 9/21 октября 1822 года в Варшаве (?). Не вызывает сомнения, что назван он был в честь высокого покровителя семьи Великого Князя Константина Павловича. По завершении учебы в Пажеском корпусе выпущен 22 июля 1840 года прапорщиком в Лейб-Гвардии Конно-Гренадерский полк, ведущий свою историю от гвардейских улан и драгун Цесаревича Константина. В 1855 году, согласно «Спис­ку полковникам по старшинству» на этот год, — полковник, командир дивизиона Резервных и Запасных эскадронов Лейб-Гвардии Конно-Гренадерского полка.
Начало волнений и явных приготовлений к новому польскому мятежу относят обычно к 30-й годовщине Гроховской битвы, отмечавшейся с 13/25 февраля 1861 года как «победа над москалями» (чего на самом деле не было). В Варшаве основная манифестация состоялась 15/27 февраля. Российская администрация во главе с наместником князем Михаилом Дмитриевичем Горчаковым приготовилась к этому событию обыкновенным способом, применяемым в нашей стране и поныне, разве что в иной экипировке: разместив в Замке сотню казаков есаула Заварова и батальон Муромского пехотного полка с его командиром полковником Николаем Павловичем Гартонгом, а на Сенаторской улице у Примасовского дворца — роту Низовского пехотного полка. Наместник приказал Гартонгу очистить от толпы улицу Краковское предместье от Бернардинского костела до костела Кармелитов, там, где и сейчас заканчивается бульвар. Полковник Гартонг встал во главе двух рот своего полка, а полковник Феньшау, служивший тогда в Варшаве, повел третью роту. С другого конца Краковского предместья по левой стороне улицы продвигалась рота низовцев с дежурным генералом Василием Ивановичем Заболоцким. Из зажатой с двух сторон толпы в солдат летели камни и кирпичи, солдаты Низовского полка получили команду зарядить ружья. Раздалась команда «пли»… У Берга в «Записках о польских заговорах и восстаниях…» отмечено:
«Настроение войск, находившихся в том пункте, было таково, что, по словам полковника Феньшау, его рота, заметив, что низовцы стреляют, принялась без всякой команды заряжать ружья». Наши солдаты выпустили 55 патронов и убили пятерых поляков, что, естественно, привело к еще большему волнению.
В 1861—1862 годах генерал Константин Феньшау служит гражданским губернатором неспокойной Августовской губернии Царства Польского. Произведен в генерал-майоры в 1862 году со старшинством от 8 апреля.
С 6 января 1864 года по 27 июня 1865 года, по ходу усмирения очередного, январского 1863 года, восстания, мы видим Феньшау гражданским губернатором Радомской губернии, образованной в 1837 году из земель бывшего Сандомирского воеводства Царства Польского, после чего он возвращается на военную службу старшим помощником Начальника 3-й Кавалерийской дивизии. По выходе в отставку с производством в чин генерал-лейтенанта, после смерти первой жены, Натальи Арбузовой, женится в 1879 году на девятнадцатилетней англичанке Елизавете Вилтон. Их сын, Лев Константинович Феньшау (Феншоу), станет одним из первых русских подводников, будет командовать первым в мире подводным минным заградителем «Краб». Революция помешает капитану 1-го ранга Льву Феньшау надеть адмиральские, с орлами, погоны.
Генерал-лейтенант в отставке Константин Федорович Феньшау скончается 25 мая/6 июня 1886 года в военном госпитале в Варшаве и будет похоронен рядом с родственниками. Ордена его: Св. Анны 3-й степени в 1843 году за службу, Св. Владимира 3-й степени с мечами в 1863 году за бои против весьма противных ему восставших поляков, Св. Станислава 1-й степени в 1867 году, прусский орден Красного Орла 3-й степени в 1860 году, вероятно, в связи с траурными церемониями по случаю смерти вдовствующей Императрицы Александры Федоровны — Шарлотты Прусской.
Устал. Сегодня Рождество 2012/13 годов, как сказал Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл. Но, кажется, перечел всех генералов Феньшау.  
Продолжение следует.

Рассказ Владимира Чурова "России верные сыны" был опубликован в журнале "Русский пионер" №36.

Читать все статьи автора.