Классный журнал

Игорь
Мартынов

Кинец фильма

Для нас важнейшим из искусств когда-то было! В эпоху раннего Жулебина… ты помнишь тот бутовский порт пяти морей, меж диких котлованов? Бывало, только разольешь, едва пригубишь на пленэре — вдруг фортка настежь и раздается женский визг: «Мужики! “Крепкого орешка” показывают!» И все, и делаешь «унесенных ветром», отринув дринк ради грезы волшебной, и припадаешь к экрану — не отлепить брандспойтом… Хотя, казалось бы, — ну что тебе Гекуба, Кобра Плисскен, Джуманджи?! Но разбуди в полночь-заполночь, спроси: «Во что одета Никита в венецианском эпизоде, в “стрельбе из ванной”?» — и отвечали без запинки, детально, до последнего топика!

Было время Большого Кино; его именем называли группы, астероиды, бензозаправки; высшая похвала действительности — «как в кино». Жизнь оказалась слабей, скучней своей экранизации. О, как до микрона выверена та кроватная сцена Шэрон Стоун и Дугласа в «Basicинстинкте» — шутка ли, минутный эпизод снимали столько, что за этот срок Яхве успел включить и обустроить свет! И вышло у них четко, структурно, как бизнес-план транскорпорации, комар не подточит. Куда уж нам на этом фоне, с нелепыми отмашками, одышками, возней? Такое стыдно даже вспоминать, не то что описывать…

Нарядное кино блокбастерного типа легло на душу населения, зачаровало, как Горький прописал, ухватками соцреализма: процеженная, отфильтрованная реальность, вся на гормонах и стероидах, вся в мускулах Арни. Дрессированное пространство, сбежавшее из истории время… Отсечь лишнее до обозримого, сократить кол-во героев до ключевых богов, душу — до основных инстинктов… и спецэффектов не жалеть, в тротиловом эквиваленте! Вот метод Большого Кино. Прежде чем что-то устроить, заварить в реальности — полагалось сперва увидеть это, подсмотреть на экране.

Внедрялись же кинонаходки в жизнь сначала робко… Сколько роилось сомнений в том октябре 93-го у режиссеров штурма Белого дома! Будет ли достойно Лукаса с Верхувеном? Сработанное в прямом эфире, без jumpcut? Сложность таилась именно в дуализме задачи: чтоб эстетически ублажить и верхи, и низы. По отзывам зрителей, некоторые пиротехнические элементы мероприятия удались, но сам же танковый удар  — грустная цепь нераскрытых потенций… Проект загнали в прокрустово ложе архитектурных ограничений. В итоге вышло слишком монументально, чересчур статично. Не применилась стратегическая близость зоопарка к Думе… всего бы пару попаданий — дикие звери вырываются из клеток на оперативный простор, динамично вгрызаясь в ошалевшую массовку! И нужно было, учитывая опыт коппольского «Апокалипсиса», активнее использовать небо, а вместо валькирий дать за кадром наш полет шмеля!  Уронить пару-другую «черных акул» в речку — постеснялись, не осмелились…

Едва пробил миллениум — и вот уже бывшие киномэтры, как рядовые зрители, взирают на эффектно пламенеющие, но не ими воспламененные башни; на Самуи, Фукусиму, «Конкордию»… Как им с такой реальностью тягаться, как развернуть ослепленный убойным онлайном зрачок к искусственному зрелищу? Не потрошить ли зрителей в натуре, в кинозале, на премьере? Так ведь и эта идея уже пошла в расход… Вот и фильму кинец!

…Но стоит только выйти из мультиплекса на волю, глянуть окрест без анаглифных очков — видится что-то неряшливое, как на пленке шосткинского комбината… Незапланированные жесты, случайные реплики, без всякого surround, только по губам и разберешь… Снуют, вступают в связи персонажи — не пружинки экшена, но сами по себе, поди знай, что в следующем кадре выкинут… Этот фильм образуется как фотосинтез, как биогеоциноз — с непостижимым смыслом и непредусмотренной развязкой.

У этого фильма не может быть конца. По крайней мере, пока мы в нем.

Статья Игоря Мартынова «Кинец фильма» была опубликована в журнале «Русский пионер» №34.

Читать все статьи автора.