Классный журнал

Дмитрий
Филимонов

Детектив Pocahontas

Джек сидел в продавленном кресле, положив ноги на стол. По немытому оконному стеклу ползала муха. Джек нашарил под мышкой «Глок» девятого калибра и прицелился в муху. В этот момент зазвонил телефон. «Детективное агентство!» — рявк­нул Джек в трубку.

Катерина Шумякина запрыгнула в свой «Хаммер Н3» и глянула в зеркало заднего вида. Просто так. Потому что все девушки, севши за руль, смотрятся в зеркало заднего вида. А потом достают краски. Но это не про Катерину Шумякину. Не нужны ей краски покамест. И без того хороша. Вместо красок у нее в сумочке «Хорхе» девятого калибра. Да, нравится ей «Хорхе» девятого калибра. И «Хаммер Н3» нравится. Короче, красавица за рулем бронеавтомобиля, во-от такой пистолет в сумочке — и тут звонит телефон. Вернее, один из телефонов. «Детективное агентство!» — мурлычет в трубку детектив Шумякина. Клиенты звонят. Денежки шуршат. Разыскать пропавшего должника? Нет проблем. Выявить промышленного шпиона? Пожалуйста. Проверить главбуха на «полиграфе»? Проще простого. Обращайтесь. Разыщет, выявит, проверит, пробьет по базе. А с изменами — это не к ней. Изменами не занимается. В грязном белье не хочет копаться. У нее измены — вот уже где. Она прежде в органах служила. В убойном отделе. Спец по насильникам и педофилам. Блуд, мерзость, садизм. Надоело. В общем, смотрит она в зеркало заднего вида — и что она там видит?

Ей девятнадцать лет. И вот она идет в милицию — писать заявление. У нее документы пропали. Ладно бы паспорт, а то еще удостоверение помощника депутата Московской городской думы. Документ строгой отчетности. Чтобы стать помощником депутата, она конкурс огромный выиграла. Триста человек на место! И вот потеряла. Но если признаться, что потеряла, — ее ждет страшная кара. Наверное. И поэтому она идет в метро, в линейный отдел, писать заявление, что документы украли. Пишет. А вокруг опера молоденькие, симпатичные, глазами так и стреляют. А за старшего у них — пожилой мент, седой такой, на папу ее похожий — прям вылитый отец. Вот она заявление написала и говорит:

— Возьмите.

— Давайте.

— А меня возьмете? Служить.

— Давайте! — смеется похожий на папу старшой. — Только зачем это вам, деточка, надо?

Она ему про Глеба Жеглова, про Володю Шарапова, что с детства мечтала.

— Пишите заявление, — улыбается, — только не мне, а в отдел кадров.

И отсылает ее наверх — в управление, в кадры. А сам-то знает, что девочка под землю к нему не вернется. Обломается, когда отправят ее дальше, на военно-врачебную комиссию. Это ж месяц по докторам бегать, анализы сдавать, потом стажировка, учебка... Но она вернулась.

Домашним объявила, что идет работать в милицию. Мать только руками всплеснула. Старший брат велел сдать ключи от квартиры. Чтоб из дому не могла выйти. Под домашний арест — на неделю. Чтобы подумала в одиночестве. Надо же — променять работу в Мосгордуме на милицию! Да еще под землей! Она кричала, топала ногами, пытаясь убедить родственников. И только отец сказал: «Не надо шуметь. Пусть идет».

И вот она в метро щипачей ловит, которые у граждан документы воруют. Сидит себе в вагоне девчоночка, по гражданке одетая, и наблюдает. Опа! Юноша к тетеньке льнет и тихонько в ее сумочку лезет. Катерина с напарниками его — хвать! Спокойно, граждане! Мы, работники МУРа, только что на ваших глазах задержали известного рецидивиста-карманника Сапрыкина по кличке Кирпич! Значит, свидетелей и потерпевшую прошу пройти с нами в отделение милиции! Это здесь неподалеку, не беспокойтесь! И на следующей остановке без шума и крика, чтоб не волновать граждан, выводят юношу с тетенькой из вагона. Протокол составлять.

Такая работа ей нравилась. Потому что полезность свою ощущала. Более, чем в Московской городской думе.

Ну, сейчас для обострения ощущения собственной полезности детектив Шумякина собачий приют финансирует. Нищим подает. Не всем, правда. Профессиональным нищим — шиш. У нее же глаз наметанный. Вон бабушка у входа в метро. Руку протянула, сама стесняется. Не профессионалка, ясно. Катерина ей тысячу рублей. Бабушка в радостном смятении — ой! Бери, бабушка, детектив Шумякина еще заработает. У нее нынче зарплата — как за полгода в ментовке. Вот «Хаммер )Н3» купила. Сидит, смотрится в зеркало заднего вида — и что она там видит?

Убойный отдел. Насильники, педофилы, детские трупы в канализационных колодцах. Все битцевские маньяки — ее. Катерина Шумякина — знатный специалист. Коллеги за советом обращаются. Вот звонит следователь «с района». Так, мол, и так, поймали педофила, только, сдается, не педофил он, оговорили его. Приезжайте, а? Знатный следователь Шумякина едет «на район» читать дело. Четыре часа читает, и сдается ей то же самое: подозреваемый вовсе не педофил, а жертва оговора. Суть дела. Мамаша с дочкой и своим армянским другом едут отдыхать в Египет. Вернувшись, мамаша пишет заявление в милицию о том, что армянский друг, будучи на отдыхе, изнасиловал ее малолетнюю дочку. И малолетняя дочка в присутствии психолога рассказывает следователю под протокол, как дядя Армен ее насиловал. Во всех подробностях рассказывает. Во всех отвратительных подробностях. И добавляет, что дядя Армен все это с ней проделывал не только в Египте, в их общем номере, пока мама мылась в душе, но раньше, в Москве, в его собственной квартире, много-много раз. И как он делал ей больно, рассказывает, и как однажды укусила дядю Армена за то самое, чем он причинял ей боль, и было много крови, и дядя Армен кричал, что уроет ее, и ее маму, и ее бабушку, а потом залил укушенное зеленкой. А чтоб не кусалась больше, заклеил ей рот скотчем, предварительно напихав в рот какашек. Извращенец! Мразь! Ублюдок! Понятно, что после таких показаний дядю Армена немедленно взяли. И закрыли в СИЗО. А девочку отправили на экспертизу. И что показало обследование? Она оказалась девственницей. Никаких следов насилия. Дядю Армена тоже обследовали врачи. Следов укуса не обнаружено.

Следователь Шумякина, войдя в дело, решила всех троих прогнать через «полиграф».

— Мы проверим вас на детекторе лжи, — сказала она Армену.

— Да! — вскочил тот. — Пойдемте!

Реакция подруги его была иной.

— А зачем? — спросила она.

«Полиграф» показал, что подозреваемый не врет, давая показания. Подруга же сильно волнуется и потеет. А что жертва? Девочка не прошла «полиграф» вовсе — мама не дала. Чтоб не травмировать дитя лишний раз. Понятно, это же шок, драма, душевный рубец на всю жизнь. Впрочем, когда дитя давало показания на дядю Армена, она улыбалась. Вот вам и шок, и рубец. Шумякиной бы самой с девочкой поговорить, уж она бы раскрутила, дозналась, у нее же второе образование — психолог. Но мама не дала снова.

Ну и ладно. И так все ясно. Из протоколов допросов, из показаний свидетелей сложилась картинка-пазл.

Жили-были мама с дочкой — на окраине Москвы в большом панельном доме. Мама работала на кладбище. Бухгалтером. Если бы это было престижное центральное кладбище, ну, скажем, Новодевичье или Ваганьковское, то мамина зарплата, вероятно, была бы солидной. А тут — пригородный погост. Покойников много — денег мало. Чтобы заткнуть дыры в семейном бюджете, мама водилась с мужчинами. Не то чтобы она была молода и красива. Скорее, потаскана и побита жизнью. Но мужчины в возрасте, которым уже не светят молодые и красивые, на маму клевали. И вели ее сперва в ресторан, а потом еще куда-то. Мама требовала от мужчин серьезных отношений. Чтоб не на раз, а надолго. Участковый милиционер Мамедов с мамой дружил долго. А дядя Армен — еще дольше. Мама говорит — целых пятнадцать лет. А вот предприниматель Козлов почти совсем не дружил. Он этого «не на раз, а надолго» испугался и пропал. А дяде Армену пропасть было некуда, у него рядом квартира. И на проспекте Нахимовском — фотомастерская. Ну, там, фото на документы, ксерокопии, визитки. Вроде как предприниматель тоже. Хотя это громко сказано. У них с мамой одно время все хорошо получалось, а потом перестало. Наверно, дядя Армен старым стал. Тогда он сказал маме: давай просто дружить. И мама сказала: давай. И дядя Армен ей просто так деньги давал. Но мало. Мама считала, что он жмот. А ему на самом деле надо было своих кормить тоже. У него дома — два великовозрастных сына и больная сестра его бывшей жены, которая, сестра то есть, из дома не выходит. Потому что у нее астма. Но, видимо, мама была права — у дяди Армена денежки в загашнике водились. И однажды, когда в Москве была метель, он предложил маме с дочкой отправиться вместе с ним к солнцу. В Шарм-эль-Шейх. Там было тепло и можно было купаться в море. А еще там было много русских, ведь Шарм-эль-Шейх, как известно, русский курорт. Там девочка познакомилась с русским мальчиком. А мама — с его папой. И дядя Армен застукал их вместе. Он страшно расстроился и кричал, что их отношения с мамой закончены. А мама кричала, что между нею и папой мальчика ничего не было, а если б и было, так он, дядя Армен, ей не муж вовсе, поэтому нечего сцены закатывать. Потом они не разговаривали, а когда вернулись в Москву, дядя Армен вытащил из багажника такси мамин чемодан и сказал: все, прощай навсегда! Через два дня мама пошла в милицию и написала заявление, что дядя Армен — педофил. Ну вот, а потом у мамы появился предприниматель Козлов. Он повел маму в ресторан. Там мама пила шампанское, потому что она очень любит шампанское. Она сказала Козлову, что ей нужны серьезные отношения, а не на раз. Потом она еще выпила шампанского и добавила, что все мужчины, которые бросали ее, дорого платили за это. С такими она поступает жестко. Предпринимателю Козлову эти слова не понравились, и он решил отвезти маму домой. От греха подальше. Когда они ехали в такси по Нахимовскому проспекту, мама показала на вывеску «Фотостудия». И сказала, что студия принадлежит человеку, который ее бросил. И теперь у него большие проб­лемы. Он дорого заплатит за это, а может, даже сядет в тюрьму. Спустя некоторое время Козлову надо было сделать копии каких-то документов, и он зашел в эту фотостудию. И там познакомился с дядей Арменом. И разговорился. И возблагодарил Господа, который уберег его от серьезных отношений с той женщиной.

Собрав пазл, следователь Шумякина дело закрыла. За отсутствием признаков преступления. За это дело она получила благодарность и премию в 3500 руб­лей. А в газете «Петровка, 38» появилась большая статья с ее фото «Установить истину». Собственно, это было бы ничем не примечательное дело в череде прочих. Если бы не дальнейшие события.

Жизнь шла своим ходом. Насильники, расчлененка, трупы в канализационных колодцах. И тут — звонок из прокуратуры. В связи с объявленной кампанией по борьбе с педофилами старое, закрытое дело изъято из архива, ее вызывают в прокуратуру в качестве свидетеля. Антипедофильская кампания. Новый прокурор. Новое расследование. К делу приобщаются показания новых свидетелей. В том числе ясновидящей, которая не сразу, но распознала-таки черное нутро подозреваемого.

И было следствие. И был скорый суд. Шумякина схлестнулась с прокуроршей, защищая Армена, и та пообещала неприятностей на службе. В коридоре суда ясновидящая тоже обещала неприятностей, кричала, что Бог накажет ее — за то, что педофила защищает. Шумякина взяла ясновидящую за пуговицу и внятно произнесла: «За то. Что ты. Оговариваешь. Невинного. Тварь. Ты. Сдохнешь. Через месяц». Так получилось, что через месяц ясновидящая умерла. А дядя Армен уже ехал по этапу в Мордовию. На десять лет.

А на службе, как обещала прокурорша, случились проблемы. Шла на повышение, но место вдруг оказалось занято. Она поняла, что перешла дорогу системе, и если не подстроится под систему, та сжует ее и выплюнет. И она ушла. Две недели безвылазно просидела дома, пребывая в думах: кому я нужна на гражданке с клеймом мента? И отправилась получать лицензию частного детектива.

А вот теперь сидит в своем «Хаммере Н3» и смотрит в зеркало заднего вида. И что она там видит?

За десять без малого лет в ментовке она стала циничной, да. Здорово научилась матом, да. Но за десять без малого лет в ментовке она не разучилась сочувствовать людям. Вот это да!

Пока шел суд, она сдружилась с бывшей женой Армена. У той давно уже новая семья, но вместе они пишут кассационные жалобы. Отставной следователь и разведенная жена. Пишут — проигрывают. Пишут — проигрывают. Одну инстанцию за другой. 

А еще она вывесила материалы дела в Интернет. Ее ник в Интернете — Pocahontas.

Когда посох был занесен над головой капитана Смита, принцесса Покахонтас, любимая дочь вождя племени, обняла его голову руками и склонилась над ним, спасая от смерти. «Это была очаровательная молодая девушка, своим самообладанием, осанкой выделявшаяся среди всех индейцев, а духом, умом своим превосходившая всех вокруг», — писал капитан Смит в своей книге.

Статья Дмитрия Филимонова «Детектив Pocahontas» была опубликована в журнале «Русский пионер» №33.