Классный журнал

Леонид
Ганкин

Пьем до воя

Коля страдал болезненным пристрастием к выпивке. За годы учебы он попадал в самые немыслимые переделки, но всякий раз выходил сухим из воды — наверное, родители выручали или несчастный случай. И распределение получил неплохое — в Комитет солидарности со странами Азии и Африки.

Однажды зимой — а было это в начале 80-х — в Москву приехала делегация Академии наук Вьетнама. В программу ее визита входила поездка в новосибирский Академгородок. Гости изъявили желание отправиться туда поездом — чтобы из окон вагона посмотреть на утопающие в снегу бескрайние российские просторы. Сопровождал делегацию Коля.

Надо ли говорить, что едва только поезд отошел от Казанского вокзала, как Коля повел вьетнамских товарищей в вагон-ресторан. Они, как известно, много не пьют, поэтому пары рюмок водки им мало не показалось. И всего через пару часов Коле пришлось оттащить их по одному в купе и продолжать застолье в русском одиночестве. В вагоне-ресторане он познакомился с попутчиком — директором сибирского зверосовхоза. Где-то на второй-третий день интенсивного общения, когда было выпито уже немереное количество спиртного, у того родилась идея: отвезти вьетнамских гостей в тайгу, на заимку. А там хорошо: охота, баня. Коля, конечно, согласился.

Ночью ничего не понимающих вьетнамцев высадили на каком-то полустанке и вся компания в санях, запряженных лошадьми, поехала на заимку. Там все обещанное было предоставлено гостям в полном объеме: они охотились, парились в русской бане, пили, закусывали.

А в это время весь Комитет государственной безопасности СССР сбился с ног, разыскивая пропавшую вьетнамскую делегацию. Попахивало международным скандалом. Говорят, дело взял на контроль сам Юрий Андропов.

Для вьетнамцев все закончилось хорошо. В положенный день, так и не побывав в Академгородке, они вернулись в Москву. Вьетнамские товарищи были в восторге — такое прикосновение к настоящей русской жизни. Они долго благодарили организаторов визита и говорили, что Россия стала им второй родиной.

А Колю вызвали к начальнику его учреждения. И надо же додуматься: перед аудиенцией он решил чуть-чуть выпить для храбрости. Но, как водится, немного не рассчитал…

Логично предположить, что Колю выгнали с волчьим билетом. Он долго не мог устроиться на работу, потом от него ушла жена и следы его потерялись. Но это не так. У Коли все нормально. А пьет он потому, что по-другому не умеет.

Был у меня другой однокурсник — Володя. После института он пошел в органы на оперативную работу, связанную с частыми поездками за рубеж. Чем он там занимался, никто из наших ребят не знает. Известно только, что даже в выходные или отправляясь в отпуск, он должен был оставлять на службе телефон, по которому его можно было в любой момент разыскать. А еще у него был «тревожный чемоданчик» с зубной щеткой, сменным бельем и двумя-тремя свежими сорочками. Ему могли позвонить в любое время дня и ночи. Он коротко отвечал: «Есть!», говорил жене, когда вернется, и уезжал — когда на неделю, когда на месяц.

Как-то ему в очередной раз позвонили. Володя молча выслушал инструкции, сказал жене, что будет через пять дней, взял чемоданчик и ушел.

Но на шестой день он домой не вернулся. Не появился и через неделю. Тогда жена запаниковала. Она, конечно, не представляла, чем занимается муж, но твердо знала, что его служба сопряжена с серьезным риском. Взволнованная женщина позвонила ему на работу. Ответ Володиного начальника поверг ее в шок. «Я и сам хотел бы знать, где он сейчас находится,— прозвучал недовольный голос в трубке.— Взял отгул на пять дней, а уже неделя прошла». В тот же день Володю нашли — он запил у какой-то женщины.

С секретной работы его, естественно, выгнали, но комитетские своих не добивали — проштрафившихся трудоустраивали. Володю отправили работать на таможню, что было в те годы неденежно и непрестижно.

Но времена меняются. В 90-е годы Володя стал на таможне большим человеком, купил дом на Рублевке, приобрел кое-что еще из недвижимости. Сейчас живет припеваючи. Пить Володя не бросил, потому, что грех не пить 12-летний Ballantinesили 30-летний Courvoisier.

А вот с женщинами не складывается. Наверное, потому Володя и слывет в элитном поселке хорошим мужем. Только жалуется в бане приятелям, что ночью не храпит, а воет. Почему так получается, он и сам не знает.

Статья Леонида Ганкина «Пьем до воя» была опубликована в журнале «Русский пионер» №7.