Классный журнал

Станислав
Воскресенский

Псалмодии

Слово «продюсер» в России скорее ругательное. Сразу в голове возникает образ воротилы, грабящего музыкантов. В проекте «Пора разлива рек» моя роль минимальна  и сводится к продюсированию в старом добром смысле: связать талант и слушателя. Через выбор музыкантов, через выбор средств записи, просто через эмоциональную поддержку.

А эмоций вложено немало…

Эпизод 1. Почему?

Несколько лет назад Олег Бойко, лидер московcкой модной клубной группы Mother’sLittleHelpers, исполнявшей что-то в стиле брит-рок на английском языке, сказал мне, что по-английски больше пишется и стали рождаться совершенно странные мелодии и тексты на русском.

С первых же песен, которые были просто сыграны под акустическую гитару и компьютерный бит, я влюбился в этот проект. И с самого начала решил: этот проект должен состоятся. Не хочется пафоса, но с самого начала такая внутренняя убежденность была связана с тем, что в отличие от всего спектра «замечательной» отечественной музыки, вливающейся в нашу жизнь с телеэкрана и модных радиостанций, этот проект действительно станет пусть и небольшим, но вкладом в историю русской музыки.

Эпизод 2. Как?

С особой гордостью за результат и с особым сожалением за резкое сокращение нервных клеток собственного головного мозга сообщаю, что диск переписывался полностью от начала до конца четыре раза!  Почему? Потому что после очередной записи мы садились с Олегом и просто чувствовали, что «не то». Что конкретно — объяснить невозможно. То струнные какие-то невыразительные, то отсутствие жизни в голосе. Иногда просто нет причины, и все, просто слушаешь и понимаешь — «не то». Поскольку классическая задача шоу-бизнеса «побыстрее записать и заработать денег» не стояла изначально, мы могли себе позволить просто решить, что делаем паузу, меняем музыкантов, студию и звукорежиссера.

Во время последнего захода совпало все. Музыканты прочувствовали проект и помещение студии, а главное, эту музыку почувствовал звукорежиссер, что само по себе большая редкость.

Композиция «Суета» (12-й трек на диске) далась тяжелее всего. В оригинале 11-й и 12-й треки — одна композиция, слушать лучше подряд не прерываясь. Сколько раз ее переписывали, даже не помню. Не могу не остановиться, потому что это мое любое произведение. Записывали последним — учли опыт прошлых версий, при которых эмоционально запись именно этой вещи высасывала так, что музыкантов не оставалось ни на что…

Итак, год спокойной и кропотливой работы — и диск в мрачном конверте перед вами.

Эпизод 3. Что?

Что сказать про жанр музыки? Говорят, что это восстановление традиций русской баллады. Но думается, что музыкальные критики придумают что-нибудь, чтобы обозвать как-нибудь иначе этот стиль. Но это не так важно. Важно, что этот проект очень про страну. Он навеян многочисленными поездками по городам, часто небольшим, в средней полосе России, включая Оптину Пустынь. Музыка глубока и неоднозначна, местами как четко сдирежированный немецкий оркестр, местами — рваная и неожиданная. Наша Родина — она такая. Бойко говорит, что это молитва, облаченная в звук. Наверное, это так.

Станислав Воскресенский

Как жанр русская баллада сформировалась уже очень давно. Берущая свое начало в военных плачах и церковном духовном стихе, к 19-му столетию баллада становится ярчайшим явлением русской литературы того времени. Лучшие мастера — Пушкин, Жуковский, Батюшков и другие  возводят жанр в ранг абсолюта навсегда, задав ему тон предельной искренности, как в те времена бы сказали — псалмодии, то есть выпевания  каждого звука слова.

Сюжеты, очень часто на эпическую и лирическую тему, и по сей день завораживают своими яркими образами, практически всегда приводя повествование к иносказанию, то есть к притче. Вообще восприятие сюжетной линии испокон веков  стояло на возможности славянской души даже в простых вещах прочитать нечто большее и во всей чистоте своей вписать в книгу жизни, из  которой как раз все сюжеты балладные и черпались и, собственно, до сих пор черпаются. Отдельно хотелось сказать о способности русской души положить голову на ладонь и прислушаться к песне ли, к рассказу ли, что тоже несомненно отразилось в русской балладной лирике всех времен.

Следующий этап развития баллады — это взаимодействие ее с музыкой. И вместе с колоссальным развитием  искусств в 19-м веке, конечно же, такой жанр не мог не просиять на отечественном музыкальном небосклоне. К нему обращаются пророки русского музыкального языка М.П. Мусоргский, Н.А. Римский-Корсаков, П.И. Чайковский, С.В. Рахманинов и вписывают золотыми буквами в мировое музыкальное наследие русский балладный эпос. Поражает прежде всего новаторство, смелость  музыкального мышления и как эти понятия сопрягаются с корневой архаикой. И немудрено, достаточно вспомнить первых носителей жанра — безы­мянных гусляров-сказителей, без которых невозможно представить развитие баллады, путь ее от былинного сказа к тем шедеврам, которые по праву считаются жемчужинами мировой музыкальной культуры.

К великому сожалению, развитие в 20-м веке баллады оказалось недолгим и вместе с другим наследием практически всех видов искусства она была  растоптана смутным временем революции и последующим  периодом полного обнищания национального музыкального пространства. И все попытки вернуться на прежний актуальный  уровень русской музыкальной культуры превращались в китч, ничего общего с предыдущими достижениями не имеющий.

Собственно, работа, которая представлена слушателю, — слабая попытка нащупать «времен связующую нить»,  интуитивно соединить  чистый лист грядущего с достижениями великого прошлого. Насколько это удалось, не нам решать, мы только отдались стихиям вольного творческого всплеска и желанию еще раз напомнить о незаслуженно забытом творческом наследии русской музыкальной культуры, имя которому — баллада.

Олег Бойко

Статья Станислава Воскресенского «Псалмодии» была опубликована в журнале «Русский пионер» №9.

Читать все статьи автора