Классный журнал

Роман
Старовойт

Река — это наша история

Я всю жизнь занимаюсь спортом. Наверное, лет сорок уже. Практически каждый день бегаю, в какой бы точке мира ни находился. Просто привык и не могу без этого. Когда еду в командировку, у меня всегда с собой кроссовки: с утра десять-пятнадцать километров пробежал и уже чувствуешь себя в порядке весь день. Даже когда в КНДР мы жили на территории резиденции президента страны, я находил возможность побегать. В Монголии не так давно, в других странах, в России много бегаю. В Иркутске два раза полумарафон, в Новосибирске и вовсе раз пять бегал…

В школе я занимался биатлоном и лыжными гонками, я кандидат в мастера спорта по этим дисциплинам. Поэтому обязательно зимой лыжи, летом — бег. Первый свой марафон я пробежал еще в восемьдесят девятом году, когда учился на первом курсе института. Как-то Александр Бречалов, тогда уже глава Удмуртии и человек, который прошел дистанцию триатлона, спросил у меня: «Тебе не надоело просто бегать? Если у тебя хватает функционала, чтобы столько бегать, давай триатлон попробуешь?»

Несмотря на то что в моем окружении было несколько человек, которые увлекались триатлоном и даже прошли серию «айронмен», сам я настороженно относился к этому виду спорта. Но Александр Бречалов меня как-то заинтересовал, и в итоге я стал заниматься в московской команде Redlava.

Там я, кстати, если говорить об отношении к воде, учился заново плавать, потому что одно дело плавать «сочинским брассом» и другое — преодолевать полноценную спортивную дистанцию. В триатлоне же самое важное научиться держать тело горизонтально, чтобы, как говорят лыжники, «ноги не тонули». Практически полтора года я готовился к «айронмену» за границей, ежедневно занимался по графику «день — плавание, день — бег, день — велосипед... Пять тренировок в неделю — в спортзале.

Интересно, что именно перед тем стартом меня назначили заместителем министра транспорта. Помню, что отпрашивался у моего тогдашнего начальника. Говорю: «Я полтора года тренировался, отпустите в отпуск на несколько дней! Мне надо закрыть уже этот гештальт!» И он отпустил меня. Я съездил, вернулся и сразу на работу. А через два дня меня вызвали и отправили в Курскую область.

То есть на отдых не было никакого времени. Там, в Курске, продолжил, конечно, заниматься, но уже не с такой интенсивностью: бегал, плавал в речке Сейм по два-три километра в одну сторону по течению и в другую, против, но это скорее для поддержания формы.

Честно говоря, плавание до сих пор скорее все-таки не люблю. Нет, в целом купаться-то очень люблю, и меня из воды не вытащишь, но плавать на время — это другое. А еще если с погодой не повезет… Тогда, во время решающего старта, помню, был шторм и полутораметровые волны — людей просто выкидывало с дистанции. А необходимо было в этих волнах проплыть четыре километра, потом еще проехать сто восемьдесят километров на велосипеде и сорок два — бегом. Тогда я дал себе слово, что больше никогда в жизни этим заниматься не буду.

В триатлоне самое важно — думать, как правильно расположиться по дистанции, поэтому подготовка должна быть серьезной. Меня иногда спрашивают, как можно тринадцать часов выдержать. Но секрет в том, чтоаа необходимо просто правильно, равноценно распределить силы. То есть у тебя должен быть план: где попить, где поесть, где притопить, где отдохнуть, в зависимости от ширины трассы выбрать определенную тактику и так далее. Другими словами, ты обязан сделать так, чтобы дотянуть до финиша. Есть более энергозатратные этапы, есть менее. Для меня по энергозатратности ощутимее всего велосипед, потому что на него отведено больше всего времени — примерно шесть часов. Но велосипед-то я люблю! Недавно перекрывали Садовое кольцо для велозаезда, где, по официальным данным, участвовало больше пятидесяти тысяч человек. От Минтранса были я и директор департамента Александр Васильченко. Мы с ним проехали пять кругов — это семьдесят восемь километров по Садовому, где средняя скорость была двадцать шесть с половиной километра в час, а максимальная — больше пятидесяти. Мы гнали «на все деньги», как говорится. Признаюсь, было нелегко, потому что я в этом году всего второй раз «стоял» на велосипеде.

Но возвращаясь к триатлону… Плавание — это самый жестокий этап, это, по сути, борьба без правил. Тут в порядке вещей, если кто-то проплывет по тебе, иногда можно получить ногой или рукой по голове. Безусловно, спортсмены не специально это делают, просто каждый выбирает кратчайший путь, и, если ты чуть медленнее плывешь, легко можешь пострадать. Но я, кстати, никогда не плыву «по головам». Наверное, потому, что я в этом виде спорта скорее любитель. И я предпочитаю отойти в сторону, пропущу. Пусть они там бьются за свои секунды. А драться — нет, это не наше.

Любительские соревнования тем и хороши, что медаль дают каждому. Остаться без награды можно только в одном случае — если ты сошел с дистанции. Но, если ты финишировал, у тебя гарантированно будет медаль. Ты, когда выходишь на старт, как правило, соревнуешься сам с собой и пытаешься улучшить свой же результат.

Раньше в биатлоне еще была «гонка патрулей», из нее потом, кстати, появилась биатлонная эстафета. На мой взгляд, самый зрелищный этап в биатлоне — это эстафета. Так вот, «гонка патрулей» — примерно как эстафета. Суть ее в следующем: все команды-участницы, в каждой из котороых по четыре человека, стартуют одновременно. Вы вместе бежите, вместе приходите на стрельбище, и, пока первый стреляет, остальные стоят в сторонке. Дальше опять все вместе бегут, а потом второй стреляет — и так далее. Результат засчитывается по последнему финишеру.

И, если кому-то было тяжело, мы помогали. У нас были даже случаи, когда мы винтовку товарища несли за него, а его в горку просто толкали. Это такая командообразующая история, когда ты стараешься не сам за себя, а в группе преодолеваешь сложности старта. Это и в работе, кстати, применимо, потому что уметь распределить силы в команде очень важно.

Мы все сейчас на одной дистанции: есть команда Минтранса, большая команда правительства, команда президента, и важно друг друга поддерживать, преодолевать этап достойно, чтобы был общий хороший результат. К тому же президент, как известно, спортсмен, так что есть с кого брать пример. Я, кстати, тоже пробовал дзюдо в школе, но там очень много кувырков, и так как у меня, вероятнее всего, были проблемы с вестибулярным аппаратом, просто не смог заниматься: сложно.

Но мне в детстве очень нравилась атрибутика и философия дзю-доистов. Видимо, в итоге мы выбираем вид спорта, ориентируясь на свои анатомические и физические возможности. Я вот больше люблю цикличные: лыжи, биатлон, велосипед, бег… А с плаванием так и не сложилось. Последний раз, как я уже писал выше, плавал в Курске в позапрошлом году. Кстати, в реке Сейм я и научился плавать. Я ведь там, в Курской области, родился, а позже моего отца перевели работать с Курской электростанции на Ленинградскую, и мы переехали с родителями в Питер. Но летом, когда приезжали к дедушке с бабушкой, конечно, ходили на речку. Помню, что у деда был «Москвич-412», дед сажал меня на колени, и я рулил по грунтовой дороге. 

Тогда Сейм был другим. Есть фотографии старинного Курска, где можно увидеть причалы, пароходы, пассажирское движение... Раньше ведь было развито речное пассажирское судоходство, «Ракеты», «Метеоры»... Сейчас уже появились новые модели. «Валдай», к примеру, очень хорошее судно. Две недели назад одно такое судно мы Саратову передали, Татарстан их очень активно использует. Они ведь как автобус, только быстро и по воде, без пробок. Бабушки на них на дачу с тяпками любят ездить, в Татарстане люди активно используют, и правда ведь очень удобно. Вот только с глубинами рек у нас проблема в этом году, так как и зима была бесснежная, и грунт не успел замерзнуть. В итоге Волга метра на полтора-два ниже обычного уровня.

И это, кстати, проблема не только России. Обмеление рек — это общая тенденция в мире, к сожалению. И не только рек. Возьмем наш Каспий, к примеру. На прошлой неделе опубликовали данные, согласно которым за последние годы береговая линия Каспия в отдельных районах сдвинулась на пятьдесят километров. Помню, как на каком-то мероприятии президент Азербайджана Ильхам Алиев рассказывал, что, когда он был маленьким, на берегу не было видно камней, а сейчас там огромные валуны торчат. Так что обмеление — это действительно проблема, с которой мы пытаемся справиться в том числе.

Но приоритет для нас сейчас — Волга. С прошлого года действует проект, который должен связать приволжские субъекты и города от Астрахани до Ярославля с охватом тем самым всей Волги. С пересадками, конечно, но все же. У нас уже очень хорошо в этом направлении работают Нижний Новгород, Татарстан, Астрахань, Ярославль.

В прошлом году на субсидирование пассажирских перевозок было выделено пятьдесят миллионов рублей, в этом году — уже сто пятьдесят миллионов. В итоге мы рассчитываем, что эта услуга сможет обходиться без субсидий, то есть если будет большой пассажиропоток, то и субсидии не нужны будут. Но это в перспективе, сейчас же наша задача — «раскатать» маршруты и вернуть доверие пассажиров к речному пассажирскому транспорту.

В рамках подготовки к запуску мы проделали большую работу по анализу инфраструктуры: изучили имеющиеся дебаркадеры, причальные стенки, речные вокзалы страны и зафиксировали больше трехсот тридцати пристаней и речных вокзалов. Они, конечно, не все в идеальном состоянии, но они есть. Кроме того, мы проанализировали опыт субъектов по созданию этой инфраструктуры и отметили несколько интересных вариантов. Например, коллеги в Перми сформировали временные дебаркадеры, что позволяет экономить бюджетные деньги. Такая конструкция обходится относительно недорого — в двадцать-тридцать миллионов рублей, а стоимость речного вокзала, для сравнения, — сто миллионов рублей. Это может стать решением для некоторых регионов, когда на летний период причаливает такая конструкция и дает возможность швартоваться судну.

Есть, конечно, в России места, где пассажирское судоходство — единственно возможный способ передвижения. В некоторых отдаленных уголках жителей немного, поэтому туда вполне возможно пустить маршрут, который будет ходить с какой-то периодичностью, например один-два раза в неделю. Но это уже полномочия субъектов нашей страны: они обязаны обеспечить транспортное сообщение.

Другими словами, мы пытаемся возродить то, что утеряно. Это достаточно сложно еще и потому, что необходим флот, а у нас есть проблема с современным флотом. Наша промышленность в этом направлении только начала возрождаться и набирать необходимые компетенции. При этом востребованность в судах есть уже сейчас, и очень большая: их готовы покупать. Как правило, это бизнес, и неважно, субсидированный маршрут или несубсидированный.

То же самое, кстати, по дноуглублению. Мы заказываем оборудование для дноуглубления рек, но часто срываются сроки контрактов, так как промышленность еще не готова полностью соответствовать запросам. Хотя перспективы хорошие: если морских дноуглублений мы не производим, то река — это наша история.

Да и просто, без всякого дноуглубления: река — это наша история! 


Опубликовано в журнале  "Русский пионер" №127. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".