Рассказ
на
пальцах

ГРИБ
 
- Ну, что ж, сегодня будет славный ужин, - сказал он сам себе вслух и даже, в предвкушении, смачно потер руки. Водитель то ли не расслышал, то ли услышал и промолчал, - как и полагалось водителю – его эти дела все равно не касались.
Вчерашняя покупка на аукционе заставила обладателя трехсот граммового Tuber melanosporum срочно поменять свои планы на вечер. И это стоило того. В прошлом году он впервые купил белый трюфель весом пятьсот граммов за пятдесят пять тысяч долларов. По этому случаю устроил вечеринку. Пригласил самых близких друзей с их женами и подругами.
Небольшим кругом поужинали. Приглашенный из столичного ресторана шеф-повар  подавал ризотто с белыми грибами, веткой розмарина и белым трюфелем. Никто из присутствующих не понял причины, по которой надо было выложить за клубневидный сморчок такую кругленькую сумму. Дамы чуть восторженно охали, наверное, из желания поддержать хозяина вечеринки, но большую часть времени молчали и хлопали ресницами, - может быть, просто тихо радовались, что их мужья и кавалеры не тратят такие суммы на грибы.
- Ну не наша это традиция, - вкупе с благодарностью сказал на прощание один из приятелей.
- Когда тебе уже за сорок и ты очень богат, самое время учиться ценить и другие традиции, - ответил хозяин вечеринки.
Приятель лаконично возразил и тем самым закрыл себе, да и всем остальным, дорожку на следующую трапезу. Сам гурман трюфелем остался очень даже доволен и планировал с некой регулярностью доставлять себе сомнительное, по мнению некоторых, удовольствие. Но, как выяснилось, теперь без компаньонов.
Нет, он не собирался сегодня ужинать в полном одиночестве. Компания подобралась веселая – в числе приглашенных оказались самые стойкие подружки, те, которые знали, что не единственные – и не роптали по этому поводу. Но им трюфель не предназначался. Пусть пьют шампанское с устрицами и радуются жизни, как умеют. А ему нужен фон – их хорошее настроение. И они его обеспечат.
Конечно же, сначала он подумывал о том, что и для девчонок можно что-то приготовить со вкусом трюфеля. Но девчонок этих немеренно – было и будет. Кому из них окажется понятен вкус трюфеля – неясно. Да и вообще, чтобы начать ценить этот вкус, надо пройти путь, не меньше, чем его. Нельзя же вот так – вчера еще в Макдональдс, да в пиццерию бегала, а сегодня на тебе – трюфель за несколько тысяч долларов. Съешь и порадуйся, - нет, такого не бывает, - решил он и на этом определился с угощением для подруг.
Выйдя из машины, он отпустил водителя и сразу пошел в дом. Там уже вовсю веселились девчонки и, увидев его, встретили радостными визгами, задранными юбками и поочередными объятиями. Он остался доволен. Все шло так, как и планировалось. Навстречу вышел деловитый управляющий домом, и сообщил, что через двадцать минут блюдо будет подано.
Этим вечером на его кухне колдовал новый приглашенный шеф-повар одного из самых дорогих столичных ресторанов. Было решено, что приготовленное блюдо станет сюрпризом – и хозяин дома не сомневался, что ожидание неизвестного только обострит его аппетит и фантазии, и перигорский трюфель, привезенный сегодня утром из Франции, этот черный бриллиант, «капризный принц», как величали его сами французы, разбудит в нем до сих пор неизвестные ему вкусовые ощущения.
Он вошел в свой кабинет, прикрыв за собой массивную дверь, украшенную арочной филенкой, с круглой броновой ручкой в виде головы быка, держащего во рту отполированное кольцо. Рабочий стол, такой же массивный, по стать двери, - еще одна слабость хозяина дома, - был сервирован для ужина на одну персону. Он сел за стол, положил на колени льняную салфетку. Ожидание приятно щекотало ему нервы.
Шеф-повар вынес приготовленное им блюдо, и сопроводив его несколькими хвалебными эпитетами, пожелал приятного аппетита и простился, с тем, чтобы покинуть дом. Хозяин дома остался в полном одиночестве, но одиноким себя не чувствовал. Пьяненькие девчонки резвились по всему дому, с хохотом постукивали в закрытую дверь его кабинета. Ему было приянто слышать их возню за дверью.
Трюфель оказался восхитительным и поглощая его, он ни на секунду не пожалел о сделанной покупке. Но, будучи гурманом со стажем, он почему-то так и не понял некоторых инградиентов блюда.
 Любознательность всегда подстегивала его во всех вопросах разбираться досконально, и теперь он собирался распросить шеф-повара о составе блюда, - во всех подробностях, но уже завтра. Ровно к тому моменту, когда послевкусие рассеется и на его место придут воспоминания, которые, обычно доступны через подробности и детали. А сегодня достаточно того, что он пережил настоящее гурманское наслаждение.
Спустя несколько часов после ужина, минуя разудалое девичье веселье, он, незамеченным для своих подруг, удалился известными только ему ходами – из кабинета к себе в спальню. И довольный, очень скоро заснул.
Ночью проснулся от невыносимого желания сходить в туалет по-большому. Живот не болел, тошноты не было, но внутри все подпирало так, словно он один съел целого жирного гуся. Он побежал в туалет.
Из него полилось так, что он почувствовал себя ракетой на старте. Лилось долго, настолько долго, что он даже удивился тому, какое большое колличество жидкости способен исторгнуть его организм. Удивился и озаботился – а внутри то что-то еще осталось?
Когда понос прекратился, хозяин дома поднялся с унитаза и заглянул туда. Серо-зеленая жижа стекала по стенкам. Он принюхался – запаха практически не было. Странно, - думал он, - как-то это все странно: вино, трюфель, соусы, что могло вызвать такую реакцию организма?
Несмотря на большую потерю жидкости, чувствовал он себя вполне сносно. Перешел в ванную комнату, принял душ и вернулся в спальню.
Заснуть не получалось. Он вспоминал, что съел до ужина. Пытался вычислить продукт, принесший расстройство. Но выявить противника не удавалось – с утра была овсянка, как всегда, вкусно и качественно приготовленная проверенной годами домработницей Еленой Сергеевной. На обед – его любимые пельмени в ресторане «Обломов». Может, грипп подхватил?
Сон начинал неседать. Живот по-прежнему не болел, но позывы повторились и он поспешил вернуться на унитаз. На этот раз выброс жидкости был таким, что хозяин дома начал опасаться за свою жизнь. Когда поток остановился, несчастный попытался понять, где болит и есть ли недомогание. Но все неприятные ощущения сводились к тем, которые связанны с бессонницей.
Следующие несколько часов он просидел на диване, без всякой надежды заснуть, - в туалет его больше не несло, но и сон покинул, словно выветрелся вместе с вышедшей из него жидкостью.
С первыми лучами солнца ему захотелось на воздух.
Не обращая внимания на спящих повсюду довчонок, он вышел на улицу. В резиновых сапогах и плаще на голое тело он шел по лесу, в общем, по своей территории, и вдыхая утренние запахи почувствовал небольшой прилив сил. Жизнь снова показалась прекрасной.
На поляне, где возвышался единственный старый дуб, знакомые позывы в животе вынудили утреннего гуляку бежать к дубу и там, на корточках, исторгать из себя остатки драгоценной жидкости. Из-за непривычной позы и спазмов он потерял равновесие и сел попой в свои экскременты. Попытался подняться – но не смог, - словно врос в землю. Тело потеряло гибкость и способность слушаться. Повращав глазами, он заметил, что все доступные его обзору части тела похожи на сморщенный черный трюфель. Он испугался.
«Что это, мне конец или галлюцинации?» - запаниковл он. «Блин, только бы меня не срезали и не съели», - пронеслось в его голове. «Блин, а кого же я съел», - пронеслось в следующую секунду.