Рассказ
на
пальцах

  Александра сидела на скамейке и смотрела .  как правнук играл с радиоуправляемой машиной. «Баб, а ты когда маленькая была, в садик ходила ?»-спросил любопытный Ванька. «Ну расскажи, бабуля» - просил он. Александра прикрыла глаза   и словно на экране кинотеатра в памяти всплыла картина из далекого  прошлого.                   
                Телега медленно катилась по пыльной степной дороге ,  стуча колесами в такт мотавшей головой ,запряженной в телегу тощей лошади. Пожухлая, высохшая трава окаймляла края дороги и уходила в степь к горизонту. Шел 1933 год. В Поволжье голод.  На телеге  ,  покрытая тонким лоскутным одеялом , лежала девочка лет пяти . Ее  худенькое личико было бледным ,а впалые глаза подчеркивали ее нездоровый вид.  Она дремала. Держась за телегу, шла мать девочки, невысокая молодая женщина , с необыкновенно синими   глазами. Время от времени она гладила лежащую в телеге девочку по тонким  ,  словно веточки, ручкам и на ее прекрасные глаза наворачивались слезы. «Донюшка моя, Санечка моя» - приговаривали она.  Отец Саньки , коренастый мужчина лет тридцати , шел опустив голову крепко сжимая вожжи. «Ну слава тебе господи добрались Ганна » -произнес он обращаясь к жене , когда телега остановилась у ворот добротного дома на небольшом немецком хуторе . На стук вышла немолодая женщина. Увидела лежащую худенькую девочку и полные мольбы и отчаяния  глаза матери .  «Скотина последняя пала, дома крошки нет, ребенок не евши, ножки опухать стали» - с мольбой в голосе произнесла Ганна. «Помогите ради Христа ребенка спасти» - умоляла она. «Заходите» - сказала  хозяйка улыбнувшись девочке    «Меня Мартой зовут» . Отец взял Саньку на руки и занес в просторный светлый дом. «Луиза» - позвала Марта. В комнату вошла молодая сероглазая молодуха . «Ребенка привезли, изголодался весь, накрой на стол» - попросила она Луизу. Так это было или нет , за давностью лет Александра не помнила мелких подробностей, но вкус и запах того хлеба она помнит до сих пор . В тот день в ее жизнь вошли два ангела хранителя – Марта и Луиза. Марта вместе с сыном держали сыроварню , помогали выжить в тот страшный год многим детям в округе. Саньку родители оставили у них на некоторое время, а сами уехали домой, увозя бесценный подарок – несколько головок сыра. Через полгода Саньку было  не узнать . Розовощекая девчонка весело прыгала по двору через скакалку. «Смотрите как я умею»- показывала она ,приехавшим за ней родителям. Долго махала она рукой, прощаясь с Мартой и Луизой. А те горько плакали ,просили оставить Саньку еще не  надолго, или насовсем, так привязались они сердцем к маленькой непоседе.
Бабушка, ты выросла потом? – перебил ее Ванька.  Нет внучек-  прижала его к себе Александра. Потом была война. Она ворвалась в Санькину жизнь гулом вражеских самолетов .Отца перевели работать на  железнодорожный разъезд не далеко от станции Анисовка.  Санька со сверстниками   залазила на крышу сараев и смотрела яркое зарево пожара  проклиная фашистов .  Это горела подбитая на Волге около Саратова баржа с нефтью. Зарево было видно за много километров .   Фронт подходил все ближе и ближе.  Однажды отец пришел с работы взволнованный :  «Ганна немцев выселяют»- сказал он матери  « Человека с хутора видел. Марту с семьей за один день отправили »  « Господи да за что же?- причитала мать. «Даже проститься не дали» - плакала она. Больше Марты и Луизы  Санька не видела , но навсегда в ее маленьком сердце осталась память о их большой доброте и любви к людям. А фронт тем временем приближался.  Как то отец взял Саньку с собой на станцию Анисовка. Он зашел в контору, а Санька осталась стоять на улице, рассматривая важно шагающих  невиданных ею верблюдов. Вдруг  над головой раздался рев самолета. Он низко летел над станцией, едва не задевая крыши домов. Подняв голову, Санька увидела кресты на крыльях и улыбающееся лицо фашиста.   Началась паника. Люди бежали от вагонов,  падали на землю, женщины закрывали своими телами детей.  Санька словно окаменела. Она видела только смеющееся лицо летчика  . «Санька, Санька !»- услышала она рядом. К ней бежал отец, он толкнул ее на землю и закрыл собой. Слышно было, как  недалеко у моста через Волгу стреляли зенитки.  Самолет улетел, не сделав ни одного выстрела. «Сволочь, получишь свое» - грозил кулаком ему вслед отец. «Видно весь боеприпас на мосту расстрелял» - пояснил он «А то бы нам с тобой несдобровать». Война все явственнее давали знать о себе. Мимо разъезда, где жила Санька, на фронт шли составы с военными и техникой. Стоя на косогоре, Санька  кричала им вслед с детской непосредственностью:- «За Родину! За победу!». Обратно шли эшелоны с ранеными – она просто махала им рукой. Вместе с другими подростками она работала в поле, помогая взрослым.        Как-то придя  домой, сбросив фуфайку и размокшие от грязи сапоги,  она увидела рыдающую мать. Отец сидел обхватив голову двумя руками, взгляд его был устремлен в одну точку ,  а по щекам текли слезы. Санька подбежала к матери, прижала ее к себе, гладя по голове - «Родненькая моя, что случилось?». Ее взгляд упал на стол. На столе лежала похоронка. «Гвардии лейтенант Владимир Кузнецов и гвардии рядовой Петр Кузнецов пали смертью храбрых, защищая нашу Родину от фашистских захватчиков». Губы у Саньки задрожали «Как же так, как же так  ?  » - бессмысленно теребя скатерть повторяла она.   Она помнила братьев отца жизнерадостными и неугомонными. В последний свой приезд они  весело подкидывали по очереди Саньку к самому потолку, приговаривая:  «Расти невеста». В июне 1941 они решили отправиться в Америку, то ли из экономических соображений, то ли начитавшись рассказов Джека Лондона .   Одному было 19,  другому 21. Добрались только до Красноярска - началась война. Братья добровольцами пошли на фронт». Их  отправили учиться на краткосрочные курсы танкистов. «Пали смертью храбрых» - Санькина рука сжалась в кулак . « Папа , папочка  , мы все равно победим» - шептала она ,прижимаясь к отцу.
«Баб, бабуля»- дергал за рукав Александру Ванька – «Мы же победили фашистов? !» « Да, родной мой , победили».
            В то утро в 7 часов утра в окно сильно постучали  : «Вставайте! Война закончилась!» « Победа! Победа!» - кричали за окном .   На разъезде не работала связь и со станции прислали вестового. Люди выбегали из домов, обнимались   смеялись и плакали. «Что случилось? Что случилось?» -  вопрошал старый глухой дед Ефим. «Победа!» - в самое ухо крикнула ему Санька. Он сел на скамейку и заплакал – «Дожил я родненькие мои  дожил !  ».
 Мать напекла свежего хлеба. «Садись дочка» - позвала она Саньку. Тут в дом вбежал соседский Колька: « Санька, эшелон с пленными фашистами на путях встал! Айда посмотрим!» «Ну  ка  сядь поешь» - прикрикнула мать. « Я потом» - выскочила из-за стола Санька, прихватив с собой кусок мягкого душистого хлеба. Она торопясь надела большие материны ботинки, других у нее не было и побежала к остановившемуся эшелону.  Часовые неторопливо курили у открытых вагонов. Подростки с любопытством   рассматривали пленных и их знаки различия. Санька тоже с интересом разглядывала  пленных.  Кто то из них смотрел на подростков равнодушно ,  а кто то угрюмо исподлобья .  И тут ее взгляд  встретился с одним из них. Худенькая шея торчала из казавшейся большой шинели. На вид ему было лет 17 не больше. Он неотрывно смотрел на Саньку, вернее на кусок хлеба, который она  держала в руках  и глотал слюну. У нее не было чувства ненависти к этому фашисту, еще почти подростку, вырванному из детства войной. Она шагнула к вагону и протянула ему кусок хлеба: «На, бери». «Закрыть вагоны» - раздалась команда. Последнее что она видела, это были наполненные благодарностью глаза пленного. Эшелон тронулся.    «Прощай» - крикнула Санька. В этот момент она еще сама не знала что прощалась не только с войной  , она прощалась с детством.
                Александра очнулась от воспоминаний. Встала, опираясь на палку. Сердце ее учащенно билось   .  «Бери Ванечка машинку .Пойдем в дом. Мама с папой сейчас приедут» - обратилась она к правнуку.  Дома она подошла к иконе и стала тихо молиться .
«Баб  , ты о ком молишься? » -спросил вездесущий Ванька. «О тех, кого нет уже с нами». «А о Марте и Луизе тоже?» «И о них тоже»- ответила прабабушка, тихо продолжая: «Да светится имя твое…».