Его не всегда устраивал мир, в котором он жил, и он пробовал его изменить, но попытки были подобны барахтанью маленького жучка, случайно попавшего в недавно образовавшуюся лужу.
Однажды он понял, что мир – гигантская толща воды, тёмная, плещущая, и если нырнуть слишком глубоко, будет давить, сжимать, пока не затянет на дно. Он стал наблюдать, как люди погружаются и выплывают, и понял еще кое-что – мир, как и вода, умеет отражать.
С этой мыслью долго и тяжело выворачивал он себя наизнанку, обнажая душу, секреты, вытягивая наружу из самых дальних уголков своего маленького мира тайные желания и мечты.
А когда превращение завершилось, он увидел себя, отразившегося от мира, и он не был ужасен, нет, но был незнакомым, уже не собой, но невероятно прекрасным в своей истинной наготе.
И он стал перед миром, раскинув руки, обнажив всю имеющуюся у него красоту, а мир молчал, перекатывая, как и раньше, гигантские толщи воды, тёмной и могучей.
И он стоял так, и стоял, пока где-то внизу, глубоко, почти у самого дна качающееся отражение смелого человека не стало освещать все ярче и ярче тёмные глубины молчаливо плещущей воды.