Рассказ
на
пальцах

Вся она была, как ванильный сливочный десерт с ягодами в сновидческой тарелке его праздного целомудрия. Мысли бесполезно роились осами, садились на сладкое, липли, лапками, вырываясь, щекотали гладкую ее, налитую соком кожу. Беспочвенно вонзались осиные иглы в тугое тело ягод, брызгая на ваниль и сливки кровавым брусничным соком. Временами он просыпался, хватался за верный маузер под подушкой, прикладывал к мокрому от пота виску, скреб в слипшихся волосах хладной сталью ствола, сучил, как ребенок, ногами в простыне, откидывал одеяло, бросал подушки. Вспоминал, думал, догадывался. Перебирал волосинками ноздрей комнатные запахи: сапоги, тазик, ковер в прихожей, полочная пыль, собачья шерсть, миска, медаль, еще медаль, радио-приемник и телефонный аппарат, гудки, ноты на пюпитре, опрокинутом от раскосевшего ее, пьяного рта на страшно зверином лице. Все сочеталось, вилось к потолку папиросным крепким дымом, свербило, напоминало, кололо, будило, подносило закусить, выбрасывало из сна, как тот дебелый лакей когда-то у Артемьевых. И снова, и снова оседало, плакало разбитым хрусталем и смеялось. В дрожащих пальцев его не бывав.