Рассказ
на
пальцах

Он стоял на мосту. Ждал. Она всё не появлялась. Он посмотрел на часы: стрелки показывали пять минут девятого. "Ничего. Время ещё есть",- с надеждой подумал он, поёжившись в своём тонком, но баснословно дорогом, кремового цвета, плаще. Он изо всех сил старался вспоминать только приятное: то, как они сидели около холодного Северного моря, смотрели на неспешные волны, бьющиеся об острые прибрежные камни, молчали, и, как ни странно, понимали друг друга... Или то, как "охотились" на необычные морские камешки, терпеливо собирая их на берегу, а потом так же терпеливо рассматривали и пересчитывали своё "богатство", или её карие лучистые глаза, её звонкий смех, её голос, низкий, глубокий и приятный, так не сочетавшийся с её стройностью и великолепными рыжими волосами, но именно это не-сочетание ему всегда в ней и нравилось. Он вспомнил, как они познакомились: что-то отмечали всем отделом в баре, находившемся неподалёку от Полицейского управления. Скорее всего, раскрытие очередного запутанного дела из числа тех, на которые так падки журналисты, в тот вечер в большом количестве околачивающиеся в баре в надежде выведать что-нибудь новенькое у полицейских, уже порядком захмелевших, но довольных, оттого что долгая, изматывающая душу работа наконец-то окончена. Он попросил бармена налить ему виски и теперь сидел спокойно, почти умиротворенно, не спеша потягивая виски из стакана, тем более, что парень за стойкой был настроен к нему дружелюбно, без этой всегдашней их настороженности к "копам". И тут подошла она. Легкая беседа, ни к чему особо не обязывающая, смех, звучавший непринуждённо, её искренняя улыбка, длинные волосы, легко ниспадающие на плечи - всё это просто мгновенно опьянило его. - Каролина, - буднично произнесла она, и в ту же минуту он почувствовал такое сладкое томление во всем теле, какое давно уже не ощущал. Они говорили о погоде, о том, что этим летом она меняется быстрее, чем крутится флюгер, когда дует сильный ветер с моря, говорили и о баре, который за последние десять лет ничуть не изменился, но, может быть, это и к лучшему, он тогда ещё глубокомысленно добавил: "И человек меняется, к сожалению, очень медленно". "Почему же, к сожалению, может быть, это, наоборот, к счастью,- засмеялась она и тряхнула своей бесподобной рыжей копной волос. Да, все это он вспомнил, стоя вечером под мелким дождём на мосту, это и кое-что другое: как она снимала своё великолепное красное платье чуть позже, в гостинице, как легко скользнула по простыни и стала не спеша, лениво целовать его в губы и прижиматься щекой к его небритой щеке и как ещё через мгновение его охватила какая-то истома и блаженство от близости с ней. Шум проезжавшей рядом машины отвлёк его от приятных воспоминаний. "Да, время ещё есть",- повторил он про себя, - время, чтобы начать жизнь заново, с белого, как мел, листа. Он не помнил этого точного выражения "чистый лист", да это сейчас и не было таким важным, зато он хорошо помнил утро того злополучного дня: когда открыл глаза, её уже рядом не было, (её часто не бывало), но все было по-прежнему, он медленно повернулся на бок, посмотрел на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, они показывали четверть девятого, взглянул в окно: солнце светило ярко, обещая, что день будет солнечным, не по-норвежски теплым и приятным! На столе лежала записка от неё, в которой ровным мелким почерком было написано пожелание доброго утра, а чуть ниже красовалось маленькое сердечко и подпись: Каролина. Он привычно потянулся на кровати, но что-то мешало ему, что-то раздражало его подсознание, отчего он невольно взглянул ещё раз на записку. И тут его осенило: листок, который лежал на тумбочке и чернел мелким аккуратным почерком, он, следователь Полицейского управления, уже где-то видел, но где и когда? Он рассеянно ещё раз обвёл взглядом комнату - всё было по-прежнему, всё находилось на своих местах. Он закрыл глаза, и в ту же секунду туман как будто рассеялся - он вспомнил, что точно такой же листок с красивым тиснением по краям страницы ясно видел примерно с месяц тому назад в доме Бригитте Норд, тело которой обнаружили на полу её же маленькой квартиры на улице Роз. Бригитте Норд была убита одним выстрелом в сердце, (сердце, опять это сердце), а в её зажатой руке, уже позднее, судмедэксперт из Отдела по особо важным преступлениям обнаружил небольшой клочок точно такой же бумаги с неровно написанной на нём буквой "К". А теперь он стоит на мосту, смотрит на воду и ждёт. Терпеливо ждет её прихода. Ждет, чтобы задать несколько интересующих его вопросов и получить более-менее ясные ответы. Он перевёл взгляд на начало моста: кто-то быстро шёл по нему. Полицейский уже различил силуэт и чуть влажные, блестящие от дождя длинные рыжие волосы. Холодок прошёл по его спине, он судорожно сжал прохладную рукоятку пистолета и с надеждой посмотрел вдаль, где вечерний Осло уже почти тонул в дожде. Ни одного вопроса ещё не было задано. Ни одного ответа не прозвучало в этой прохладной тишине. К счастью. Или к сожалению. Как знать...