Очередной день догорал. Люди торопились покинуть спичечные коробки офисов и вернуться домой, где их ждал не успевающий остыть телевизор и пресный ужин.
По новостям передавали очередной некролог. Далее шли сериалы про продажную любовь и жестокие убийства в жанре семейной комедии. Они прерывались на рекламные ролики — порождения когнитивного бессознательного бездарных прозаиков, вдыхавших прокуренными легкими кокаин чаще кислорода и выдыхающих лишь очередные мертворожденные слоганы. Предлагали средства против налета безысходности и всё необходимое для ипотечного дома, автомобиля с пробегом или мобильного телефона с мелодией вместо гудков.
Соседские дети разнообразно матерились, обсуждая творчество убитого на дуэли классика. Где-то пытали скрипку, которая отказывалась выдать нужный полонез. Город засыпал тревожным сном дитя, разлученного с матерью. В лабиринтах из одной комнаты, в надеждах, что дверь откроется снаружи, в кроватях, занятых наполовину, окунался он в мир, где мечты нельзя оплатить кредитками.
— Дмитрий Анатольевич, вы что, опять спите?
— Да оставьте вы человека, просто прикрыл глаза
— Я бы и сам прикорнул, тут ведь скука смертная
— Согласен. Что не заседание — тоска!