Рассказ
на
пальцах

Железную дверь с шумом открывает санитар в зелёной униформе. Помятый, с синюшным кровоподтёком под глазом и мясистыми руками. Провожает в столовую, там нестерпимо пахнет мужским потом.
Аркашу выводят не сразу. В новой пижаме. Я молча достала сумку с едой.
- Н-н-ну эта, ща-ас я ему…  Щ-ща-а-с-с, – запыхавшаяся прачка влетела с мокрым шипением, как будто только что выпрыгнула из кипящего котла, и нависла над столом. – Чё жрёшь-та, скотина ты, а?
Пациенты  перестали греметь ложками, кто-то сухо закашлялся.
Аркаша сложился вдвое и крепко прижал к губам пирожок.
- Чё ты его целуешь, засеря ты эдакий, а? Заколебалась уже евоные штаны стирать… - увидев меня, женщина осеклась, но тут же выплеснула:
- Чё ты ему принесла?
- Это… Это морс. Вишнёвый. И пирожки…
- Нахрена ему пирожки твои? Он дрищет с них как полоумный! Третьи, б…дь, штаны за день, пусть голозадый ходит теперь!
Справа от меня захихикала толстая женщина. Она кормила своего сына-диабетика жирными бананами. Прачка улетела и унесла с собой запах хозяйственного мыла.
Аркаша разжал ладонь и посмотрел на сдавленный пирожок. Потом погладил его и бесшумно затрясся.
Сегодня Аркаше исполнилось 56 лет. Он живет в психиатрической больнице с лета 1979-го. Ему никогда раньше не приносили домашние пирожки.