Рассказ
на
пальцах

Среди ночи его разбудил телефонный звонок.

- Алле! – произнес он в трубку сонным голосом.

В ответ услышал молчание.

- Вас не слышно! – и повесил трубку.

Через минуту звонок раздался вновь.

- Ну, что еще? – раздраженно крикнул он в трубку, скосив глаза на часы. – Вы с ума сошли меня будить, третий час ночи!

 Снова молчание.

Взбешенный, он отключил домашний телефон, но через минуту затренькал сотовый.

- Проклятье! – прорычал он, спуская ноги на пол. – Кого там еще!..

Не договорил и, нажав кнопку ответа, выкрикнул:

- Ну?

 Тишина. Молчание.

Отключил и сотовый.

Но уже не спалось. Пошел на кухню ставить чайник и думать, кому бы это приспичило беспокоить его посреди ночи?

И тут осенило, на сотовом же есть определитель номеров.

- Сейчас я тебя вычислю! – пробормотал он с обидой.

Ему ответил старческий голос:

- Кирилл?

- Да! – рявкнул он.

Голос продолжал:

- Ваша мама тут, в больнице лежит, помирает, говорить не может, я за нее говорю!

- Мама? – переспросил Кирилл, чувствуя головокружение. – Но как же так, мама?!

Повторил он.

- Наши мамы не вечны, - печально вещал старческий голос, - они не могут постоянно беспокоиться о своих детях, кормить, поить, нянькаться. Они, молодой человек, умирают.

Брякнувшись на стул, Кирилл ощутил небывалую тоску. Расспросив у старика координаты больницы, он лихорадочно принялся собираться.

Мать жила в Полтаве, на Украине, Кирилл окопался в Архангельске, на севере России.

Приезжал к ней, раз в году, в отпуск. Всегда с подарками, всегда с объятиями и пожеланиями здоровья ей, такой маленькой, худенькой старушке, воробышку в беленьком платьице, ситцевом головном платочке и мягких пушистых тапочках на босу ногу.

Мама встречала сына с тихой радостью и любовью плескавшейся в голубых, похожих на чистое небо, глазах. Кормила вкусными супчиками, наваристым сладким борщом, пекла ему пышные кулебяки и вообще, смахнул слезу, Кирилл, как это так, мама и, чтобы умерла!

- А я, как же я? – выкрикнул он, паникуя и забегал по квартире, заламывая руки.

Вскоре, поезд принес его в родную Полтаву. Не заходя в дом, опасаясь самой пустоты, отсутствия родной мамулечки, он понесся в больницу.

Его проводили подписать бумаги и оглушенный, спотыкаясь на каждом шагу, он вернулся к дому, где долго сидел на крыльце, с мыслью: «Не успел!»..