- Лёва! Слезай сейчас же! Кому сказано?!
Окрик был могуч и грозен. Но ветер – был сильнее. Тревожный тон призыва разметали по осеннему воздуху мелкие птицы, нервно шнырявшие в предчувствии дождя. Сосед-дачник, выползший вдохнуть предгрозового озона, вздрогнул и напряг слух. Заявленный адресат послания, однако же, остался безмятежен. Профессор Лев Юрьевич Крицкий – творил. На высоте двойного человеческого роста надежда и опора отечественной науки вдохновенно возлагал поликарбонатные листы на крышу будущего сарая. Руки профессора споро вкручивали саморезы, а голова его – была «лямбдой» в двухэтажном уравнении, подкинутом на днях коллегой. Треклятая греческая завитушка, вылезшая, как на грех, пятой степенью в числителе, упрямо не желала сокращаться в знаменателе. Досадная заковырка, способная довести до белого каления любого! Вот и Лев Юрьевич после суток отчаянных калькуляций решил забыться в самодеятельном зодчестве. Многолетний опыт подсказывал: когда руки – при деле, небеса щедры на научные озарения. В разных углах профессорского огорода, словно памятники всем нерешенным уравнениям и неразгаданным формулам, уже давно пустили корни самодельная теплица, колодец и добротно сколоченная беседка. Теперь сарай – был близок к завершению. Оставалась лишь крыша, а с ней – и постылая, не сдающаяся «лямбда». И не было на свете события, явления или происшествия межгосударственного масштаба, способных отсрочить финал сегодняшних строительных работ. Профессор остался безучастен и к нарастающему ветру, несущему дождевую тучу, и к голосу жены, объявлявшему штормовое предупреждение.
- Лёва! Ну, сейчас я тебе покажу!
Не надеясь быть услышанной, Нина Валентиновна настороженно ощупывала деревянную лестницу, приставленную к стене сарая. Шаткая конструкция… И дал же Бог мужа! Снимай его теперь с этой верхотуры! А то еще оступится не ровен час. … Посомневавшись еще секунду, Нина Валентина поставила на перекладину одну ногу. Попробовала оторвать от земли вторую. Дерево скрипело. Начинался дождь. Били молнии в левом ухе – продуло накануне. Сосредоточенно работая калошами, с силой хватаясь руками, профессорская жена преодолела первую ступеньку, вторую, третью. Впереди было столько же. К моменту прибытия в ремесленную вотчину супруга, Нина Валентиновна уже не чаяла остаться в живых. Лев Юрьевич, влажнея от осадков, с блаженной улыбкой жужжал шуруповертом.
- Лёва! Если еще раз я тебя здесь увижу …!
Угроза не успела достичь развязки. Электрическим разрядом взорвала тишину творческого непокоя. Пронзила от пальцев ног до кончиков нейронов. Лев Юрьевич отпрянул, рванул, изменился в лице. А следом выскочили слова, которых было три. Три слова. Лев Юрьевич-ученый позволить их себе не мог. А его плотничье альтер-эго – не сдержало.
54 года они были вместе. С того – свежего и цветного – как сейчас – дня, когда он впервые увидел ее на коммунальной кухне в квартире друзей. И до сегодняшней – серой, обветшалой – осени, в которую привычным уже делом стало откладывать с каждой пенсии половину. Чтобы дети-внуки не тратились. Когда час придёт. 54 года. Ссорились, мирились, жили с ее родителями, потом с его. Потеряли сына. Коклюш. Вырастили дочь. Вложили десять тысяч в «МММ». В топку. За 54 года всякое бывало. Но такого – никогда! Бранное! Гадкое! Грязное! Да еще с упоминанием матери – упокой, Господи, ее душу! Нина Валентиновна застыла. Дождь вошел в настойчивую фазу. Левое ухо изнутри пульсировало нарывом. Она, не мигая, на секунду задержалась на лице супруга, а затем медленно, как старый лифт, двинулась вниз.
Лев метнулся.
- Нина!
В неуклюжем порыве сбил жестянку с гайками и гвоздями. Перевернулось, покатилось, зазвенело под ногами… И вновь – в сердцах – прозвучала каноническая плотничья брань. Тьфу ты!
- Нина! Осторожней!
Нина уже бежала прочь – щеками, телом, левым ухом полыхая от бесчестия и позора. Как посмел?! Грубиян! Не прощу! Хоть на колени встанет! Даже слушать не буду!
Хлопнула за собой дверью. Затем второй, комнатной. Упала на кровать. На спину. Протестно вытянула ноги. Вот так и пролежу тут. Помру – слова не скажу! Пусть потом поплачет!
Звуки улицы вытесняли шорохи дома. Лил дождь. Сквозь него неразборчиво скрипнули и затихли – входная дверь и голос: Нина! Тяжелые, сношенные тапки прошаркали на кухню. Пошаркали по кругу. Замерли.
Профессорский нос помимо своей воли разомлел от тёплого, милого аромата борща. На широком гостином столе остывали тарелки. Два красных мелководных озерца, в которых ритмично вырастали концентрические кольца. Капли дождя, не уважавшие границ частной собственности, рисовали круги на воде. Лев Юрьевич рассеянно зацепился взглядом за гладь борща. Крыша потекла, а ведь чинил недавно. Не приходя в сознание, он перевел глаза в другой угол стола, который последние годы служил ему кабинетом. Обмякшая стопка бумаг. Профессор не признавал компьютеры и прочую антинаучную ересь. Считал столбиком, писал ручкой с пером. Теперь – под кухонным первым осенним ливнем – его не поверженные «лямбды» расплывались в многоногие синие пятна.
Сон уже мягко падал, уводил с собой, шептал всякую несуразицу в больное, простуженное ухо, когда, тихо пискнув, опустилась ручка двери и знакомые тапки прошуршали через порог. Нина Валентиновна почти растворилась в мягкой подушке, по-детски сложив руки под щекой, и сопя. Лев Юрьевич наклонился над ней, стараясь не скрипеть ни телом, ни половицей. Застыл на секунду, шмыгнул носом и бережно, так чтобы не задеть, не коснуться, двумя пальцами поднес к ее уху стеклянную тонкую пипетку. Теплая капля скользнула точно в цель. Подогретое камфорное масло. И легкая ватная пушинка следом. Так лечили его в детстве. Так уже не лечат сейчас.
- Утром надо починить крышу, – подумал профессор.
- Все равно просыпаться не стану, – подумала профессорская жена.
Соседство с метрическим тензором как тензор энергии-импульса вакуума
иль некоего статического космологического скалярного поля?..
Обыватель задался б вопросом: "Всё ли так у ума?"
Ан нет, развиваются оба подхода. Активно.. Такая у физиков сильная доля..
..
Но вот находка - Лакедемон,
где полноправных спартиатов мужеского пола считали только в тридцать лет..,
ещё Герусия (!), геронты в шестьдесят и старше.., вот опять ответ..
Сударыня Смирнова Ксения, за "лямбду" Вам поклон..!
.."
http://ruspioner.ru/profile/blogpost/6735/view/8664/
http://ruspioner.ru/profile/blogpost/6735/view/8701/ (г-х)